Книга Повелитель гроз - Танит Ли

Он думал, что она наверняка заперла дверь, но она забыла.

Войдя внутрь, он долго стоял, глядя на спящую девушку. В лунном свете ее тело и разметавшиеся волосы казались сияющими. Он пробудил ее легчайшим прикосновением губ, но она уставилась на него со страхом.

— Что случилось?

— Ничего, милая Аниси. Ничего.

— Тогда что ты здесь делаешь?

Ее наивность только подхлестнула его желание. Он сел рядом с ней и погладил ее по щеке, потом взял ее лицо в ладони и поцеловал — уже не тем детским поцелуем, которым был вынужден довольствоваться до сих пор. Она не сопротивлялась, но ее начала бить дрожь, и когда он отпустил ее, она тихонько заплакала.

— Мне страшно…

— Я не обижу тебя, Аниси. Я просто хочу сделать тебе приятное. Я хочу, чтобы ты ощутила то же, что ощущаю я. — Но слова, все те же избитые слова его тщетных ухаживаний в Хамосе, глупые, бессодержательные фразы, прикрывающие похоть, всегда слишком торопливые, сейчас застревали у него в горле. Он не мог снова произносить эти ритуальные слова — только не с этой девушкой, которая делила с ним мысли. Он придвинулся к ней и начал ласкать ее дрожащее тело — она лежала, словно каменная, покорно терпя его ласки. Внезапно им овладела неуправляемая ярость. Он схватил ее за плечи.

— Ты вечно говоришь, что любишь меня, — прорычал он. — Думаю, ты меня обманываешь.

— О, Ральднор, ты ведь знаешь мои мысли… как ты можешь говорить такое…

— Значит, ты ребенок. Тебя вырастили сущим ребенком среди этих призраков и руин!

Слезы бежали у нее по щекам, и его терпение лопнуло. Он почувствовал, что презирает ее, ненавидит эту пассивную покорность. Нахлынувшая страсть превратилась почти в наваждение — его висская часть жаждала вырваться на свободу, и он ничего не мог с ней поделать.

Когда ее кулачки в ужасе ткнули его в грудь, он только сжал ее еще сильнее, и его мозг затопили ее безумные от страха мысленные вопли. Но теперь она была для него лишь предметом, который каким-то непостижимым образом воплотил в себе все разочарования, все мучения его жизни. Он почти не помнил, что она девственница, и поэтому, хотя он взял ее не вполне силой, это все-таки было изнасилование, жестокое и кровавое. И ни единого раза она не вскрикнула вслух — лишь внутри своего разума, и именно эти крики в конце концов привели его в чувство. Его ужас перед содеянным стал еще сильнее оттого, что он сам совершил это. Казалось, то был другой человек, которого ему хотелось отловить в закоулках постоялого двора и избить до полусмерти. Он обнял ее, пытаясь утешить, ошеломленный ее страданием и кровью. И чем сильнее он впадал в панику, тем больше она уходила в кокон опустошенного и подавленного спокойствия.

— Что ты со мной сделал? — в конце концов спросила она. Трогательная печать ее простодушного неведения была сорвана.

Он стер с нее кровь и закутал в одеяла, и в конце концов она забылась глухим сном.

Он не отходил от нее почти до рассвета, а потом ушел бродить по улицам Сара, глядя на восходящее солнце и чувствуя себя так, словно в темноте убили человека, который был его другом.

Она почему-то скрыла от остальных, что он с нею сделал, но как-то отдалилась от него. А он обнаружил, что в ее присутствии чувствует себя, как пристыженный ребенок.

В Зарар они прибыли в полдень, показали пропуск и были вынуждены укрыться от шквала бешеного града в мрачной таверне. Город казался странно замершим и опустелым.

Они сидели на скамье над своим дрянным дешевеньким вином, когда в дверь вошел молодой мужчина, стряхивая с плаща градины и в цветистых, хотя и не лишенных остроумия выражениях браня непогоду. Он уселся со своим стаканом в уголке, у огня, но Ральднор ощущал его спокойный, темный, заравийский взгляд. Через некоторое время заравиец поднялся и, прихватив кувшин с вином, подошел и сел рядом с ними.

— Прошу прощения за вторжение, но я вижу, что наш друг продал вам самое скверное вино в таверне. Позвольте. — С этими словами он взял со стола стакан Ральднора, выплеснул на землю его содержимое и наполнил из своего кувшина. После этого то же самое по очереди повторилось со стаканами его товарищей.

— Я вынужден возразить, — подал голос пораженный Орван.

— Ну, если вынуждены, то возражайте.

— Нам нечем заплатить вам, — просто сказал Орван.

— Мне уже уплачено, причем вдвое, — сказал незнакомец, целуя руку Аниси.

Казалось, они в один миг попали во власть пришельца. Он оказался совершенно очаровательным человеком с неистощимым чувством юмора.

Он заплатил за их обед и сообщил, что его зовут Зарос. Он был агентом одного ростовщика из Лин-Абиссы, по крайней мере, так он им сказал. Похоже, он откуда-то знал, что они приехали сюда не из праздного любопытства, а продать кое-какие товары, и позже Орван захватил его с собой, чтобы тот взглянул на цветные ткани, резьбу и несколько покрытых глазурью посудин, которые они привезли на продажу.

— В Зараре вы ничего не продадите, — вынес приговор Зарос. — Надо ехать в Лин-Абиссу.

— Мы уже вели здесь торговлю.

— Разве вы не заметили, мой друг, как опустели улицы? Вижу, до Степи почти не доходят новости. Повелитель Гроз гостит у Тханна Рашека в Абиссе, и весь Зарависс отправился туда вслед за ним, поглазеть. Поэтому в Абиссе сейчас уйма покупателей. Вдобавок ко всему мой презренный хозяин даст вам лучшую цену, если вы будете торговать через него.

— Значит, вы высматриваете здесь торговцев из Степей, — заметил Ральднор.

— Буду честен, — сказал Зарос. — Я приехал в Зарар навестить одну даму, с которой немного знаком, в то время как мне следовало бы выполнять утомительные и весьма прозаические поручения моего хозяина. Если вы решите заключить с ним сделку, я воспользуюсь этим, чтобы оправдать свое отсутствие. В противном случае мне остается лишь пойти на все четыре стороны. Только не думайте, что я пытаюсь как-то повлиять на ваше решение.

— Какую цену ваш хозяин может дать за нашу работу?

— А какую цену вы хотели бы получить?

Орван и Рас, посовещавшись, назвали сумму. Зарос издал презрительный смешок.

— Без сомнения, вы славитесь своей благотворительностью, но на что вы живете? Вы получите втрое больше, даже после того, как старый сквалыга заберет свою долю. Подозреваю, что ваш пропуск подписал какой-нибудь грязный висский мерзавец, обирающий вас до нитки — отрыжка Сара или, того хуже, Оммоса. Подумайте, как замечательно будет отдать этой скотине всего лишь половину вашей предполагаемой выручки, оставив себе все, что сверху! Да не бойтесь! Я вам такую липовую купчую состряпаю, что не подкопаешься.

Путь в Лин-Абиссу занял два дня. Зарос ехал вместе с ними, на их повозке. В Зарар он прискакал на угольно-черном зеебе, но потом продал его, чтоб купить подарок своей «даме».

Его общество развеяло атмосферу сдержанности и угрюмости, висевшую над их маленькой компанией. Он прямо-таки лучился легкомысленной радостью, оказавшейся на редкость заразительной. Ральднор даже обнаружил, что может общаться с Аниси без всякой неловкости, а она, купаясь в безыскусных комплиментах Зароса, вновь начала робко улыбаться и снова превратилась в милое и простодушное дитя. Ральднор испытывал к Заросу теплую благодарность, но все же где-то в глубине души у него шевелился червячок встревоженной совести, понимание, которое он отказывался принять. Заравийская свобода передалась и ему. Теперь он задавался вопросом: а не было ли его место действительно здесь, в Зарависсе, среди людей, бывших его корнями, людей с теми же наклонностями и устремлениями духа и плоти? И именно Зарос первый заговорил с ним об этом на вторую ночь, когда они сидели у костра.