Книга Просто дыши - Сьюзен Виггз

— Что такое?

— Насчет Джека. Я слишком спокойна.

— А это плохо?

— Как будто нормально расставаться, — сказала она. — Ты так не думаешь?

— Нормально для чего?

— Для меня. Для кого угодно.

— Я правда не знаю, дорогая.

Это замечание пробудило в ней старую боль, реальность ее отношений с отцом. Они просто не знали друг друга; и никогда не знали. Она не могла придумать причины, по которой они не выстроили нормальных взаимоотношений. Может быть, это их шанс. В ситуации, когда ей пришлось подлизываться к нему, она увидела потенциальную возможность.

— Папа…

— Скоро стемнеет. — Он повернул моторку и направил ее к дому. — Держись.

9

Аврора взорвалась гневом, а Уилл тем временем неторопливо закончил обед. Опыт научил его, что нет смысла бежать за ней в комнату, когда она в таком настроении. Она рыдала о несправедливости мира и отказывалась слушать все, что он говорил. Ей нужно было время, чтобы остыть; затем он разгребет пепел сгоревших обид и попытается разобрать дело.

После долгого дежурства он пришел домой в надежде на мир и покой, он собирался проверить почту и счета, может быть, сыграть раунд в один-один со своей дочерью на подъездной дорожке. Однако в последнее время он никогда не знал, что ожидает его дома. Его прежде веселая, предсказуемая дочь проходила через болезнь роста, и пока он видел больше боли, чем взросления. Она научилась обезоруживать его, поднимая вопрос о своей матери. Он не мог сказать, вправду ли она испытывает страшную боль от того, что сделала Марисоль, или это просто способ достать его.

Чувствуя себя усталым, он поднялся и отнес посуду в раковину, оставив тарелку Авроры на столе. Это было правило, и он, черт побери, не собирается его менять только потому, что подростковые гормоны сотрясают ее тело.

Да, это было так. Его солнечная, смешная дочка, чье лицо обычно было открытым, как цветок весной, была похищена. Ее место заняла незнакомка, которая вечно была не в настроении, которая спорила и бросала вызов, чье тайное молчание ставило его в тупик, чьи раны он не мог ни видеть, ни исцелить.

Черт. Она пугала его — факт, в котором он едва смел признаться самому себе. Однако это было правдой. Уилл Боннер, капитан пожарной службы и первоклассный служака, ужасно боялся сделать что-нибудь не так с этим ребенком, который стал таким уязвимым и нуждающимся в защите. Это была жизнь, а не игрушка, и все имело огромное значение. Он боялся, потому что не хотел раздувать пламя. Он постоянно спрашивал себя: «Не был ли я груб с нею? Или слишком мягок? Должен ли я сменить этот сумасшедший график работы и поискать доктора? Мать?»

Эти мысли одолевали его иногда, когда Аврора поднимала эту тему. Ему казалось, что он без проблем справляется с родительскими обязанностями. Но пубертат ударил по ней, и возникла новая, напряженная динамика. Внутри она уже была молодой женщиной, и эта Аврора была для него незнакомкой, и, похоже, у нее были нужды, которые он не мог удовлетворить. Но мать — это не то, что он может раздобыть одним движением брови.

Измученный тревогой и неуверенностью, он собрал ее тарелки и убрал ее часть стола. У него не было команды следователей, чтобы помочь решить эту задачку. Он хотел защитить свою дочь и подарить ей счастливую жизнь, но, несмотря на все его усилия, она ускользала от него, и он не знал, как ее вернуть.

— Специальная доставка, — раздался голос у задней двери.

Уилл вышел, чтобы открыть сестре. Впереди нее шел огромный букет белых пионов, Брайди вошла в кухню и положила цветы на стойку.

— Осталось после этой свадьбы в Саусалито, — объяснила она. Цветочная ферма их родителей делала прекрасный бизнес на свадьбах. — Я думала, Авроре они понравятся.

— Спасибо, но теперь Авроре ничего не нравится.

— Значит, мы не в настроении, — заключила она.

— Мы в говнистом настроении, — признал он. — Этот ребенок может раздуть пожар из ничего. Сегодня она разыгрывала карту «ты не моя мать» и посылала к чертям все… — Он едва мог вспомнить. — Все на свете.

Брайди нашла под плитой пару кувшинов, расстелила на столе газету и вооружилась ножницами. Глядя на нее, Уилл внезапно понял: цветы хороши сами по себе. Он бы оставил букет на стойке, вот и все. Ему бы не пришло в голову ставить цветы в вазу или кувшин. Чем больше Аврора действовала как девочка, тем труднее ему было за ней угнаться.

— Ты знаешь, братец, — сказала Брайди через плечо. — Я не могу назвать себя экспертом по части воспитания детей, но это кажется мне нормальным поведением подростка.

— Что может быть нормального в том, чтобы быть такой ужасной?

— Это пройдет, словно утренний туман. Посмотришь. Через несколько минут она снова станет сама собой.

— Но надолго ли? Я могу упустить ее, а она в ответ возненавидит меня.

— Я бы сказала, что это достаточно обычное явление.

— Что, ненавидеть меня?

— Подумай об этом, Уилл. Она безупречна в любой сфере своей жизни. Безупречна в школе, безупречна, когда она с Эллисоном или со мной, безупречна, когда она с мамой и папой. И все-таки она человек. Она должна каким-то образом выражать свое отношение к тому, что не так безупречно. Безопасным способом. — Она подрезала ножки цветов до подходящей длины.

— И я этот способ.

— Я так думаю. На определенном уровне она знает, что не важно, насколько она плохая, насколько она зла или мятежна, все равно ты никогда ее не оставишь. Ты то мягкое место, куда удобно падать. — Она отступила, чтобы оценить расставленные цветы, поправляя их то так, то этак.

Уилл мгновение молчал. Может быть, Брайди в чем-то права. Может быть, Аврора сохраняет все свое плохое поведение для него. Он никогда, ни в коем случае не бросит ее, и она это знает.

— Я поговорю с ней, — сказал он сестре.

— Дай мне знать, если я чем-то смогу помочь, — отозвалась Брайди. Она сделала паузу и открыла газету. Газета открылась на разделе комиксов.

— Уже читал комиксы? — спросила она.

— Точно. Все так делают.

— Полагаю, что так.

— Почему ты спрашиваешь?

— Моя новая клиентка — художница комиксов. Помнишь Сару Мун из старших классов?

— Конечно, я слышал о семье Мун. — Он нахмурился, пытаясь припомнить имя Сара.

— Она была в твоем классе, болван. Она рисовала анонимные карикатуры, которые высмеивали практически каждого в школе.

Уилл поднес руку ко лбу.

— Я ее помню. — Он припомнил облик тощей блондинистой девушки с резкими чертами, выныривающей из-за угла, когда ты этого совсем не ожидаешь, осматривающей все критическим взглядом Она рисовала горячие пародии на Уилла в школе, изображая его как накачанного стероидами придурка — Она была просто кошмарная. Итак, что с ней?