Книга Мои дорогие девочки - Эмма Берсталл

Кэт вернулась в комнату, где пожилая женщина по-прежнему смотрела телевизор, и принюхалась.

– Когда ты в последний раз принимала ванну? – спросила она, наморщив нос.

– Ванну? – Мать постучала пальцем по виску. – Думаю, сегодня утром. – Она улыбнулась: – Да, именно так. Я была в ванной и мыла волосы сегодня утром.

Кэт нахмурилась: волосы матери длиной до плеч казались жирными и были убраны от лица с помощью множества перекрещенных заколок-невидимок. Кэт зашла в ванную и провела пальцем по дну ванны. Она оказалась пыльной. Что ж, все ясно. Включив душ, Кэт вымыла ванну.

– Я наберу тебе воду! – крикнула она.

Мать легла в теплую воду и немного расслабилась.

– Приятно пахнет, – улыбнулась она, когда Кэт вылила ей на голову шампунь и принялась взбивать его. – Какой у него вкус?

Кэт замерла.

– Мама, это не вкус. Он пахнет миндалем. Ты разве не чувствуешь? У него миндальный запах.

– Ах да, миндаль, – кивнула мама. – Миндаль. Я очень люблю его.

Кэт нашла чистую одежду и помогла матери одеться. Грязное белье положила в стиральную машину вместе с мокрыми полотенцами и еще кое-какими вещами. Затем она вымыла ванну и раковину и протерла пол.

Мама снова устроилась в кресле, и Кэт принесла ей чашку чая и шоколадное печенье.

– Я приду завтра, – пообещала она, наклоняясь к матери и целуя ее в расчесанные, приятно пахнущие волосы.

– Ладно, дорогая. А ты сейчас в офис? Хорошо тебе провести день!

Пока Кэт шла к метро, Виктория стояла совершенно в другом районе на улице, с двух сторон обсаженной деревьями, напротив дома с элегантной дверью, выкрашенной в темно-серый цвет. Людей на улице было мало, многие еще спали или читали утренние газеты, так что никто не удивлялся, что она делает здесь в такой час одна.

Виктория гадала, сколько денег Лео вложил в этот дорогущий дом, и с горечью думала о своей входной двери, которую уже давно пора было покрасить. Раньше это не волновало Викторию, и теплый, хоть и немного обветшалый дом и обстановка в нем вполне устраивали ее. Но дом Мэдди с элегантным входом словно насмехался над ней. Саломея отправилась на целый день в гости к подруге, так что у Виктории было много времени. Она не планировала заранее, позвонит ли в звонок или дождется подходящего момента, но, оказавшись на месте, поняла, что не следует торопиться.

Наконец дверь открылась, и из дома вышла женщина в темно-синем плаще и джинсах – это была Мэдди – с маленькой девочкой-блондинкой. В этот момент мужество Виктории покинуло ее, у нее закружилась голова. Пораженная сходством дочери Мэдди и Саломеи, она даже попятилась. Хотя Фиби была на год моложе и немного ниже, у нее оказалась такая же тонкая фигурка, прямая спина и светлые волосы, стянутые в «хвост» на затылке. Издалека ее можно было принять за Саломею.

Наблюдая за Мэдди, которая наклонилась завязать Фиби шнурок, Виктория сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Мэдди возилась долго – видимо, пальцы у нее совсем замерзли. Внезапно Виктории показалось, что у нее есть мимолетное преимущество. Сейчас или никогда! Стиснув кулаки, она выпрямила спину, перешла улицу и, резко затормозив перед Мэдди, с негодованием посмотрела на нее. Та ахнула.

– Ты понимаешь, что оставила меня без денег! – крикнула Виктория. Испуг Мэдди и осознание того, что с ней обошлись несправедливо, придавали ей силы.

– О чем ты?

– Он ничего нам не оставил! – Краем глаза Виктория заметила, что Фиби заволновалась, и смутилась. Но ведь по-настоящему пострадавшими оказались ее дети!

– Лео не оставил завещания, и его банковский счет пуст! – продолжила она. – Ты всего нас лишила!

Мэдди выпрямилась, крепко держа дочь за руку.

– Лео не дал мне ни пенни, – заявила она.

Виктория усмехнулась:

– Я ведь не идиотка! А это? – Она указала в сторону дома. – И плата за школу, – добавила она, показывая на Фиби.

Мэдди была значительно ниже Виктории, но хорошо держалась: всегда прямая спина и расслабленные плечи.

– У меня хорошая работа. Я никогда не нуждалась в финансовой помощи мужчин.

Виктория покачала головой. Но слова Мэдди прозвучали убедительно – нужно отдать ей должное.

– И чтобы ты знала, – произнесла Мэдди, – я сама купила дом и плачу за школу Фиби. Лео постоянно пытался дать мне деньги, но я не брала. Я в них не нуждалась.

Виктория не могла вымолвить ни слова. Ей не хотелось верить Мэдди, но, похоже, та говорила правду. А если нет, то эта женщина превосходная актриса.

– Но я думала… – проговорила она.

– Ты ошибалась.

– Мамочка, кто это? – раздался голосок Фиби.

Мэдди обняла дочь и крепко прижала к себе.

– Послушай, – спокойно сказала она, – мы не можем здесь разговаривать. Может, зайдешь в дом, и мы все обсудим?

Словно не слыша ее, Виктория приложила руку к виску – у нее кружилась голова.

– Но, если он не оставил деньги тебе…

– Я ничего об этом не знаю.

Мэдди снова наклонилась, подняла с земли коричневую сумку и принялась в ней что-то искать. Виктория молча наблюдала. Наконец Мэдди достала коричневый кошелек, открыла его и с триумфальным видом протянула что-то Виктории.

– Вот, смотри!

Та вздрогнула, опасаясь подвоха.

– Возьми! – настаивала Мэдди, протягивая ей лист бумаги.

Виктория неохотно послушалась. Опустив голову, она увидела, что это был чек на несколько тысяч фунтов, выписанный для начальной школы «Уэлбек герлз». Справа внизу стояла подпись, сделанная черной ручкой. Ошибиться было невозможно – она узнала уверенный артистический почерк Лео.

У Виктории снова закружилась голова. Казалось, она держит в руках очень интимную вещь, принадлежавшую другим людям. Неоспоримое доказательство отношений Мэдди и Лео, хотя разве она в нем нуждалась? Виктория отбросила чек в сторону, словно он обжег ей руку, и смотрела, как он падает на землю.

Мэдди подняла чек, порвала его на мелкие кусочки и выбросила в канаву.

– У меня было много таких чеков за эти годы, и я порвала их все до единого. Лео часто говорил, что хочет оплачивать обучение Фиби, ведь она и его дочь тоже, но это всегда раздражало меня. Каждый раз я заявляла, что не хочу от него денег и не нуждаюсь в них. Я была с ним не ради денег и сама приняла решение отправить дочь в частную школу. Однако Лео продолжал присылать чеки, а я рвала их. Это превратилось у нас в дурацкий ритуал. А этот я сохранила лишь потому, что он был последним, и не собиралась обналичивать его.

Виктории внезапно показалось, будто она уменьшилась и ослабла. Сделав несколько шагов, она оперлась на перила у крыльца.