Книга Улица Иисуса - Самид Агаев

– Тогда подумайте, как следует, и расскажите что-нибудь поинтересней!

– Хорошо, я готов, предложите тему. О чем бы вы хотели поговорить? – спросил Али.

Ханша пожала плечами.

– Я мог бы рассказать вам об особенностях мусульманского права. Как это ни странно, но оно прецедентное. В сложных случаях поднимается вся цепочка передатчиков, так называемый – иснад. Прослеживается все, вплоть до высказываний или поступков посланника Аллаха или правоверных халифов. Можем поговорить о различиях между шафиитским и ханифитским масхабами, школами правоведения…

– Вы считаете, что мне это интересно? – прервала его Мелек-хатун.

– Во всяком случае, это может быть полезно в вашей ситуации.

– А какая у меня ситуация?

– Вдруг хан, отчаявшись получить согласие на брак, решится на развод.

– Мне это неинтересно. И он не решится.

– Вы мусульманка?

– Я мусульманка, но согласия не дам.

– Если вы мусульманка, то вы должны знать, что праведникам обещан рай.

– Женщинам ничего не обещано, – отрезала Мелек- хатун.

– Действительно, – после недолгого молчания сказал Али, – а я никогда об этом не задумывался. Почему же так вышло. Но об этом после поговорим. А что обещано праведникам, знаете?

– Знаю – девы чистые, сады тенистые, реки полноводные, источники, бьющие вином…

– Насчет последнего, кстати говоря, преувеличение, – заметил Али, – или лучше сказать – метафора. Никакого вина там нет.

– Вам-то откуда знать? Вы что там были? – насмешливо спросила Мелек-Хатун.

– Я бы не хотел распространяться на эту тему, – уклончиво ответил Али, – но я никак не подойду к сути. Возникает совершенно резонный опять же вопрос…

– А вы не уходите от ответа, – вновь перебила его ханша, глаза ее загорелись от любопытства, – вы хотите сказать, что были в раю?

– Ну, был.

– Врете, если вы живы, как вы там могли быть. Оттуда не возвращаются.

– Это был ознакомительный визит.

– Врете, расскажите.

– Зачем же вам слушать заведомую ложь? И, что бы вы знали, я никогда не вру.

– В Ленкорани говорят – хоть и ложь, но все равно интересно. Рассказывайте. Сказки – это тоже обман.

– Давайте так, сначала я попытаюсь убедить вас дать согласие хану, а потом расскажу. Иначе меня совесть будет мучить.

– Ладно, – сгорая от нетерпения, сказал ханша, – давайте, только один довод, не больше. Все равно это бесполезно. Я не дам согласия.

– Но я должен попытаться. Итак, если вы знаете, что в раю мусульманина ждут девы, какой смысл отказывать ему в этом удовольствии на земле. Это же глупо.

– Нет, это не глупо, напротив, это резонно. Мало того, что женщин обидели в загробной жизни, ничего не пообещав им в раю, так еще и на земле мы должны стеснять свои сердца, допуская соперниц в дом добровольно. Вот, если бы жен ждали в раю юноши чистые. К тому же мой муж далеко не праведник и в рай он вряд ли попадет.

В ответ Али произнес:

– Мы в жены себе возьмем девушек с глазами дикой лани, а если мы девы сами, то мы юношей чистых возьмем в супруги, и не будем чаять души друг в друге.

– Хорошо сказано, – заметила Малика, – это стихи?

– Пожалуй. Однако, я вас недооценивал.

– Спасибо, сочту это за комплимент. Так что вы говорили про рай?

– Поздно уже, давайте продолжим завтра.

– Это нечестно. Я ответила на ваш довод.

– Если на кону стоит жизнь – это честно. Шехерезада именно так и поступала, прерывая рассказ на самом интересном месте и поэтому осталась жива.

– Да вам нечего рассказывать, вот вы и тянете время. А ведь я могу рассердиться.

– Особы вашего положения не сердятся, – заметил Али, – они гневаются.

– Я разгневаюсь, не велю вас пускать к себе, и вы окажетесь в зиндане, если не сказать чего хуже.

– Случилось это в славном городе Иерусалиме, – начал Али, – куда занесла меня нелегкая жизнь паломника.

– В Иерусалиме, – заворожено повторила Мелек.

– Именно, – сказал Али, удивляясь перемене, произошедшей в скучающей до поры ханше, – продолжение будет завтра. Это мое последнее слово на сегодняшний день. Пусть позовут вашего цербера.

– Кого, кого?

– Хороша, пусть будет нашего общего цербера. Я имею в виду евнуха Зияда-эфенди.

Ханша поднялась, недовольно поджав губы, и ушла не прощаясь.

Появился озабоченный Масрур. Он сказал Али:

– Послушайте, хафиз, скажите мне, как обстоят дела, согласие будет или нет. Не надо морочить мне голову. Только да или нет.

– Я ничего не гарантирую, – сказал Али, – но мне кажется, что лед тронулся.

– Лед тронулся, – повторил евнух, – это вы хорошо сказали, черт возьми. Надо запомнить. На наших реках льда почти не бывает. В Египте тоже. В Ниле плавают крокодилы. Когда я был маленьким, один такой едва не откусил мне ногу. Но от судьбы не уйдешь. Ногу я спас, за то мне откусили кое-что повыше и поважнее.

– Вы можете сами у нее спросить, будет она со мной еще говорить? Если будет, то надежда есть.

– Я спрошу. Все равно завтра последний день.

– Хан еще не вернулся? – спросил Али.

– Хан еще не вернулся, – ответил евнух.

Морская прогулка

Чауш довел Али до дома и сказал:

– До свиданья, завтра утром я буду здесь.

– А ты стал благоразумней, – заметил Али.

Чауш хмыкнул и ушел, бряцая саблей.

Егор укутавшись в плащ, ждал, сидя на террасе.

– Я не могу вести с ней беседу трезвым, – пожаловался Али, отвечая на молчаливый вопрос, – ничего в голову не лезет. Одним чаем разве вдохновение добудешь?

Егор отвел полу плаща и Али увидел кувшин внушительного размера.

– Ты сегодня должен выпить столько, чтобы хватило и на завтра, – сказал он.

– Столько не могу. Мне с утра с суд надо. Что у нас на ужин, кроме вина.

– Цыплята на вертеле, еще я купил готовый плов.

– Это хорошо, но пойдем прежде пройдемся. На голодный желудок лучше думается. Мне надо понять, почему хан сидит в монгольской ставке.

Егор закрыл двери. Они спустились к морю и пошли по берегу мимо деревянной пристани, возле которой качались привязанные лодки. Два корабля стояли на рейде в полуфарсахе от берега.

– Которая из них наша, – спросил Али.

Егор показал на одну из лодок.