Книга "Хозяин морей" и битва за Америку - Андрей Иванов

Оба были великими ораторами. Выступления Питта отличались логикой и стройностью, а Фокс в своих речах то двигался вперед, то вновь возвращался к тем положениям, которые считал наиболее важными. Он наполнял эмоциями сердца слушателей и призывал людей к действию. Фокс позже сравнил себя с молодым коллегой: если он, Фокс, за словом в карман не лезет, то у Питта всегда наготове лучшие слова!

Питт стал самым молодым премьер-министром и в то же время объектом всеобщих насмешек. Вышучивали его вздернутый нос и его абсолютную отрешенность от окружающего мира. Когда он входил в палату общин, то казалось, что юный государственный деятель никого не видит вокруг себя. Один свидетель заметил: Питт «поднимается на верхний ярус быстрым и твердым шагом, его голова выпрямляется и откидывается назад, он не смотрит ни вправо, ни влево; он не удостаивает ни кивком, ни взглядом никого из сидящих… а среди них есть много таких, которые имеют пять тысяч фунтов стерлингов годового дохода и кто был бы доволен даже таким легким знаком внимания; не так лорд Норт[77] и Фокс обходились с парламентом»[78].

Фокс считал, что он и его сторонники легко добьются отставки Питта, однако тот оказался крепким орешком. Питт стал премьер-министром в тяжелое для страны время. Североамериканские колонии завоевали независимость, и зашаталось само здание империи.

В 1788 году разум короля Великобритании помутился, и Фокс предпринял попытку захвата власти. Он предложил назначить своего сторонника принца Уэльского (будущего короля Георга IV) регентом, но Питт остался хозяином положения и не позволил оппонентам переиграть себя.

Это было удивительно! Фокс, уже считавший себя победителем, заранее поделивший министерские портфели и назначивший своих друзей в правление Ост-Индской компании, тем самым готовясь стать распорядителем имперских богатств, был обескуражен крушением своего плана. Король выздоровел, вернулся к делам, и народ тепло отметил это радостное событие. Популярность Питта значительно выросла.

В 1798 году борьба двух политических лидеров достигла высшей степени остроты. 24 января две тысячи человек заполнили лондонскую таверну «Корона и Якорь», где торжественно отмечалось 49-летие великого либерала Чарльза Джеймса Фокса. В свободной атмосфере праздника герцог Норфолк[79] произнес тост за здоровье Фокса. Он добавил: «За здоровье нашего суверена: величие народа!»[80]

В атмосфере тех дней, в условиях продолжавшейся войны с Францией это был крамольный тост. Сказать про величие народа — все равно что выразить открытые симпатии Французской революции. Герцог Норфолк следом был смещен со своих постов.

В мае того же года тост повторил Фокс, чем вновь вызвал противоречивую реакцию разных партий. Питт советовался с Дандасом, как поступить с Фоксом. Должен ли спикер палаты общин вынести ему предупреждение? «Если после предупреждения он выступит с новыми оскорблениями… то его можно будет направить в Тауэр до конца сессии»[81].

В итоге возобладала умеренность, и решено было вывести Фокса из состава Тайного совета. Король Георг Ш собственноручно вычеркнул имя ненавистного ему политика из списка, испытав большое удовольствие.

После этого Фокс отказался заседать в палате общин, тем самым исключив себя из политической системы Великобритании. Он продал дом в Лондоне и ушел в отставку. После смерти Питта он стал членом кабинета лорда Гренвилла, заняв пост министра иностранных дел.

В 1806 году правительство Наполеона вело переговоры о мире и с Россией, и с Великобританией. Соглашение с Россией было подписано, но не ратифицировано царем Александром I. Англичанам Наполеон заявил, что готов уважать их колониальные владения в обмен на мир. Однако затем он стал выдвигать новые требования, и договориться не получилось. Фокс был большим оптимистом, но даже он был глубоко разочарован. 13 сентября 1806 года Чарльз Джеймс Фокс скончался.

Война разгорелась с новой силой — Пруссия бросила вызов Франции, и Россия поддержала своего союзника. Надежды на умиротворение континента улетучились.

Один за другим ушли из жизни два британских политических гиганта. Страна продолжала посылать своих солдат и моряков на фронт войны с вечной соперницей и в итоге одержала победу, хотя в последние годы затяжного конфликта ее возглавляли мало известные большинству людей политики.

Кохрейн вышел в море на своем не вполне подготовленном корабле, однако через три месяца вернулся в Плимут. 3 апреля 1807 года он составил рапорт об отпуске по состоянию здоровья. В письме Адмиралтейству он объяснил, что непрерывные дневные и ночные вахты истощили его организм. Фрегат Империуз оперировал в опасной близости от вражеских берегов, и капитан Кохрейн не мог доверить управление кораблем другим членам экипажа. В этом письме он просил Их светлостей лордов назначить другого капитана для управления кораблем на двухмесячный срок. Он рассчитывал поправить свое здоровье за два месяца, которые проведет на берегу. За первым письмом в Адмиралтейство последовало второе, и к нему было приложено врачебное свидетельство о неудовлетворительном состоянии здоровья Томаса Кохрейна.

Капитан получил отпуск и вскоре узнал о новых выборах в парламент. Они были следствием политического кризиса в Великобритании, вызванного отставкой правительства лорда Гренвилла.

Коббет предложил Кохрейну баллотироваться не от Хонитона, а от столичного Вестминстера. Победа в центре Лондона значительно повысила бы политический вес молодого капитана.

Выборы в Вестминстере на протяжении многих лет привлекали пристальное внимание всех интересующихся политикой. Победить здесь было очень сложно, поскольку в Вестминстере жили самые политически активные и требовательные избиратели — носители уважаемых традиций британской демократии.

Число избирателей в Вестминстере превышало 11 000 человек. Новые выборы, объявленные в 1807 году, обещали острейшую борьбу и открытые политические дискуссии кандидатов по самым волнующим темам внутренней и международной политики.

Участвуя в выборах в Хонитоне, Кохрейн объявлял себя независимым кандидатом. В Вестминстере он должен был обозначить свою принадлежность если не к конкретной политической партии, то по крайней мере к определенному идейному направлению. Томас Кохрейн представал перед избирателями в ярком амплуа, и сама жизнь заставляла назвать себя радикалом. Такое определение более всего соответствовало его натуре бунтаря и человека, склонного ставить под сомнение любые авторитеты.