Книга Прекрасная похитительница - Барбара Картленд

Неожиданно Маркхэм воскликнул:

— Нет, нет, мисс Ивона! Оставьте это мне! Вы не должны быть замешаны в это!

Ивона ободряюще улыбнулась ему.

— Но я замешана, Марки, и мы не можем больше скрывать это. Пусть его светлость узнает худшее.

— Нет, пожалуйста, нет! — продолжал умолять он.

— Оставь это мне, — твердо сказала Ивона. — Уйди, Марки! Я предпочитаю разговаривать с его светлостью наедине.

Казалось, Маркхэм готов был продолжать возражения, но, словно чувствуя их бесполезность, сдался и вышел из комнаты.

Когда дверь за управляющим закрылась, Ивона повернулась к маркизу, по-прежнему сидящему за письменным столом.

— Похоже, вы взяли на себя руководство моими служащими, — ледяным тоном сказал Джастин. — Что ж, миссис Уодбридж, я готов выслушать ваши объяснения по поводу того, что здесь происходит.

Говоря это, он смотрел в раскрытую расходную книгу, затем, словно чувствуя, что она не знает, с чего начать, резко спросил:

— Почему вы ведете себя в моем доме, как хозяйка? И почему вы входите в дом таким странным способом?

— Я пришла повидать Траверса, — ответила Ивона. — И мне сказали, что вы взяли из конторы книгу и унесли ее в библиотеку.

Вам — сказали? — переспросил маркиз. — Значит ли это, что вам докладывают все, что происходит в моем доме?

— Большую часть.

Джастин с непроницаемым лицом откинулся в кресле:

— Я слушаю, и, как я уже сказал Маркхэму, мне нужна только правда.

Ивона тихо вздохнула.

— Когда вы приехали в Хертклиф так неожиданно, я поняла, что мы не сможем продолжать, как раньше.

— Очевидно, я некстати решил посетить свой собственный дом, — с иронией заметил маркиз. — Но я не думал, что кому-то помешаю…

— Да, для нас это было очень неудачно.

— Для кого же это «для нас»?

— Для няни, Марки, Траверса и, конечно, для всех тех людей, которым мы помогали.

Джастин нахмурился и спросил:

— О каких людях идет речь? Думаю, о моряках?

— Конечно.

Наконец, несмотря на крайнее раздражение, маркиз вспомнил о хороших манерах:

— Может быть, вы присядете?

Нет, спасибо, — сказала Ивона. — Я лучше буду стоять. Я прекрасно понимаю, милорд, что вы сидите передо мной как судья.

Джастин ничего не ответил.

Его глаза смотрели сурово, а лицо казалось высеченным из камня. Невероятно! Он был обманут и одурачен собственными слугами. Ничто не могло бы разгневать его сильнее, и он не собирался щадить никого.

Как будто читая его мысли, Ивона добавила:

— Наверное, я лучше начну с самого начала.

— Я уже давно этого жду, — холодно согласился Джастин.

— Все началось три года назад, когда мой брат Чарльз вернулся в Англию на своем корабле после битвы на Ниле.

— В которой был убит ваш отец? — уточнил маркиз.

— Да. Чарльз был гардемарином, и он остался жив.

Ивона помолчала, и маркизу показалось, что в ее глазах показались слезы. Ее голос слегка дрожал, когда она продолжила:

— Чарльз рассказал мне, что папа погиб, как герой. Брат привез домой матроса, который спас ему жизнь, но потом был очень тяжело ранен.

Голос Ивоны окреп, и в нем зазвучали гневные ноты:

— Уверена, что ваша светлость знает, какую позорную неблагодарность проявила страна к раненым морякам. Они были просто уволены и превратились в бродяг, которые жили на то, что могли выпросить или… украсть.

— Да, я об этом знаю, — холодно сказал Джастин, — и согласен, что это позор, но не вижу, что тут можно сделать.

— Я ожидала от вас именно такого отношения, — на лице девушки было написано презрение, — и именно поэтому было справедливо…

Она оборвала фразу и постаралась успокоиться.

— Мы немного отвлеклись от темы. Я лучше продолжу свой рассказ.

— Это было бы весьма желательно. Ни к чему заниматься обвинениями, которые никуда нас не приведут.

В глазах Ивоны сверкнул гнев, но ей ничего не оставалось, как повиноваться маркизу.

— Мы с няней выходили Джорджа, хотя он навсегда остался инвалидом.

— Видимо, речь идет о человеке на деревянной ноге? — поинтересовался Джастин.

— Так вы ее все-таки заметили!

— Я заметил многое.

— Я боялась, что она вызовет у вас вопросы.

— Только потому, что вы солгали мне, сказав, что живете в доме вдвоем с няней, хотя полагаю, что мужчина жил в амбаре.

— Почему вы так думаете?

— Потому что я видел свет в окне в тот вечер, когда мы с сэром Энтони отвозили вас домой.

— Это было неосторожно с моей стороны, — сказала Ивона, — но я не смогла ничего придумать, чтобы вы меня не провожали.

— Конечно, нет, но, когда человек лжет, он должен принимать все меры предосторожности, чтобы не выдать себя.

Джастин говорил оскорбительным тоном, но Ивона не обратила на это внимания и продолжила:

— Когда Джордж немного поправился, мы с няней очень гордились тем, что смогли для него сделать. Однажды мы оставили его и поехали в Брайтон за покупками. Там я увидела двух моряков, просящих на улице милостыню у нарядных леди, сверкающих драгоценностями, и джентльменов с тугими кошельками.

Голос Ивоны звучал осуждающе.

— Моряки были до крайности истощены, и каждый, кто имеет глаза, мог видеть, что они умирают с голоду. Но никто не остановился, чтобы помочь им. Никто не дал им и четверти пенса из тех тысяч фунтов, которые ежедневно проигрываются за игорными столами в королевской резиденции Брайтона.

— Одним словом, вы привезли этих моряков к себе домой?

— А разве можно было поступить иначе? Как люди в этой стране могут оставлять людей, которые едва не погибли, защищая нас от Бонапарта, умирать на улице?

Хотя Ивона буквально выплюнула эти слова в лицо маркизу, Джастин бесстрастно сказал:

— Продолжайте вашу историю, миссис Уодбридж.

— Думаю, слухи об этом разнеслись по округе. Во всяком случае, многие голодные и обездоленные моряки начали приходить и просить помощи, а я не могла выгнать их.

Она посмотрела на маркиза, словно ожидая от него понимания, но он спокойно прокомментировал:

— Вскоре ваши средства иссякли.

Ивона кивнула.

— Я продала все драгоценности, которые мне оставила мама, и истратила все деньги, которые получила от Чарльза. Я не могла продать мебель, потому что она принадлежала брату.