Книга Музыка, магия, мистика - Фриц Штеге

Его философия природы с определением интервалов времен года имеет халдейское[53] происхождение. Халдеи тоже считали, что весна находится к осени в отношении кварты, к зиме в отношении квинты, тогда как по отношению к лету она образует октаву. У нас нет возможности подробно остановиться на изобилии разнообразных идей, принадлежащих Аристиду Квинтилиану, например, на космически-музыкальном истолковании знаменитого тезиса пифагорейцев, что душа – это «гармония, основанная на числах». Впечатляет подробное описание того, как душа, паря, спускается вниз из чистых регионов Вселенной и «утопает в ночной тьме вещественности», как из-за этого она становится уже неспособной «чисто мыслительным взором охватить Вселенную» и забывает «неземные прекрасные вещи». Но проходя по эфирному кругу, она перенимает все, «что является светло-сияющим», и создает телесную гармонию, при этом звук инструмента естественным образом заставляет звучать в резонансе все родственное: струны приводят в возбуждение сухожилия, духовые инструменты – воздух, которым дышит тело.

Боэций, Кассиодор, Исидор Севильский, Регино Прюмский продолжали развивать идею гармонии сфер. Ученики Августина Фавоний Эвлогий и Макробий комментируют Цицерона, Боэций его цитирует. В III в. Цензорин на основе звездной шкалы разрабатывает хроматическую тональность. Примерно в 400 г., как утверждает Жак Аншен [44], толкователь Вергилия Сервий высказал мнение, что Орфей «первым нашел гармонию, т. е. звук мировых кругов». Кроме того, согласно Аншену, грамматист Марий Викторин предположил, что сакральные песни с их обычными и противоположными строфами должны «подражать (sic!) музыке и движению Вселенной, ибо как небо от восхода и до заката вращается вправо, точно так же и поющий хоровод сперва движется вправо, а подобно тому как планеты смещаются влево, затем налево возвращается также и хоровод. В конце концов он останавливается и продолжает петь, поскольку земля, вокруг которой движется небо, стоит неподвижно в середине мира». А Кассиодор, ученый магистр при дворе Теодериха Великого, поясняет: «Все, что происходит на небе и на земле, подчинено музыкальным законам». У философа Иоанна Скота Эриугены (810–877) можно прочесть: «Красота всей созданной Вселенной основана на сходстве и несходстве с чудесной гармонией, а благодаря различным порядкам постоянств и того, что к ним добавляется, различные виды и разнообразные формы объединяются в невыразимое единство» [23, с. 272].

Еще раз вкратце остановимся на воззрениях неопифагорейцев. Филон Александрийский полагал, что, услышав гармонию сфер, мы стали бы равными Богу, подобно постившемуся сорок дней Моисею. «Он считает небо прообразом всех музыкальных инструментов, семиструнная лира является для него земным отображением небесной гармонии». Гармония души аналогична гармонии Вселенной [по Abert, 118] Плотин, основоположник учения о красоте, утверждает: «Вся музыка, поскольку она основывается на мелодии и ритме, – это земная замена небесной музыки, движущейся в ритме первоначальной идеи» [151, с. 57]. В более пространных рассуждениях он обращается к гармонии сфер. Согласно Ямблихусу, до рождения душа человека причастна к Божественной гармонии. Поэтому на земле человек воспринимает только такую гармонию, в которой можно узнать следы того Божественного происхождения. Каждое божество он наделяет собственными священными песнями, которые ему гармонично близки и при звучании вызывают Бога.

Бог создал весь мир гармоничным, только нам нельзя мерить Божественную гармонию земными мерками [118, с. 80 и далее]. «На Востоке по примеру неоплатоников вообще дошли до того, что эту музыку Вселенной объявили единственно настоящим искусством, лишь слабым откликом которого является земная музыка. Так, Григорий Нисский говорит, что музыка – это гармония, представляющая собой пение над всем господствующей Божественной силы; ибо симпатия и согласование всех вещей друг с другом по определенным правилам создают первообразную, настоящую музыку, которая звучит по воле Устроителя мирового порядка. Непосредственно пифагорейское происхождение имеет тезис Мефодия, связанный, правда, с библейской символикой цифр: сотворение мира происходило по принципу числа и гармонии, так как Бог создал небо и землю за шесть дней… Эта музыка миров считается прообразом и эталоном земной музыки также и у Амброзия… „Ни одна область знаний, – говорит Рабан Мавр, – не может обходиться без музыки, ибо без нее вообще ничего существовать не может, весь мир соединен по законам гармонии, и даже само небо движется с гармоничным звучанием“» [118].

Исидор Севильский, выдающийся испанский епископ и ученый (570–636), заявляет, что без музыки вообще невозможна никакая духовная дисциплина, потому что она без нее – ничто. Ведь мир создан по правилам гармонии, а небо движется в звуках гармоничного пения [51, с. 9]. В XII в. архиепископ Ансельм Кентерберийский заимствует древнегреческую идею о том, что не может звучать ничто, что не звучало бы в воздухе. «Но с земли вверх до небес измеряется небесная музыка, по образцу которой была изобретена наша музыка («Об образе мира», т. III, гл. XXIV). Итальянский философ-неоплатоник Марсилио Фичино пишет в трактате «О совершенной математике», § 47: «Небо составлено согласно гармоничному разделению, движется гармонично и благодаря гармоничным движениям и звукам является причиной всего». Живший через сто лет после Фичино монах-доминиканец Фома Кампанелла (род. в 1568 г.) считает само собой разумеющимся, что весь мир является гармонией, но мы не можем ощущать звуки, в которых рождены [51]. Наряду со многими другими аналогично высказывается неоплатоник Лео Хебраус в своем диалоге «Любовь».

В эпоху Возрождения значительное влияние на понимание гармонии оказал голландский врач, астролог и историограф Агриппа Неттесгеймский (1486–1535), прежде всего трактатом «Оккультная философия». Он тоже не обошел стороной звучащую Вселенную. Ученый писал: «Если хочешь познакомиться с планом мироздания, нужно понять отношения, на которых оно построено. В числах скрываются силы, которые в обоих мирах проявляют удивительные способности. Так, число один – первопричина и основа всех чисел, одновременно оно обозначает Бога, первопричину всего сотворенного мира». Согласно пифагорейцам, говорит Агриппа, существуют священные числа, принадлежащие элементам и богам планет. Эти числа должны были использоваться в магических фигурах. Математические знания тоже необходимы для музыкальной гармонии, которая в свою очередь является отражением гармонии Вселенной… Агриппа изображает различные части человеческого тела, заключенные в круги и треугольники. Он заявляет, что мир построен по человеческим пропорциям, и поэтому движение человека по законам гармонии выражает гармонию всей Вселенной. Если его тело движется в соответствии с этими идеальными фигурами, то это значит, что он постиг магическое значение древнейших ритмичных ритуальных танцев. Такие движения доставляют радость богам и заставляют звучать планеты, подобно струнным инструментам, вибрирующим, когда напевают их гармоничные звуки. От танца исходят целебные силы. «Кто болен, тот уже не гармонирует со Вселенной. Но он может обрести снова гармонию и выздороветь, если настроит свои движения сообразно движению небесных тел» [73, с. 243 и 284].