Книга Бухара в Средние века. На стыке персидских традиций и исламской культуры - Ричард Фрай

Сохранилось много сочинений аль-Бируни, включая книгу по минералогии, несколько трактатов по астрономии и географии и книгу по медицине и фармакологии. Он считался наиболее образованным человеком своего времени и, как ученый, во многих отношениях опережал свое время. Его расчет радиуса Земли давал погрешность всего в 12 миль в меньшую сторону, и остальные достижения в тригонометрии были столь же впечатляющими. Бируни знал о гелиоцентрической теории нашей Солнечной системы, однако в своих работах по астрономии он оперировал геоцентрической схемой.

Переписка между аль-Бируни и Ибн Синой показывает, что последний был, помимо всего прочего, также философом, математиком, астрономом и т. д. и, в некотором отношении, сторонником естественной философии Разеса. Поскольку у аль-Бируни имелась определенная концепция об окаменелостях и изменениях на суше и на море в доисторические времена, он также придерживался философии истории (дисциплина, исследующая направленность исторического процесса, характер основных исторических эпох. – Пер.) эволюции различных цивилизаций. Своей теорией расцвета и упадка культур, завершающихся разрушением с появлением затем нового пророка, Бируни предвосхитил идеи некоторых современных философов истории. Аль-Бируни остается одним из наиболее выдающихся умов в истории, а также блестящим украшением своей земли и своего времени.

Соотечественник Бируни, Мухаммед ибн Юсуф аль-Хорезми, который, по всей видимости, служил в саманидском чиновничьем аппарате, поскольку сам писал об этом в своей книге «Маджатих аль-улум» – «Ключи познания», небольшой энциклопедии как по естественно-научной тематике, так и по исламским предметам – правоведению, грамматике, традициям и т. п. Из его книг мы можем предположить, что двор Саманидов интересовался не только литературой и исламскими дисциплинами, но и другими ветвями образования. В Нишапуре, Самарканде, Мерве, Балхе и других городах царства Саманидов жили и творили философы, астрономы и другие ученые, однако стоит особо отметить одного из них – и не потому, что он был родом из Бухары, а потому, что его влияние на исламскую мысль было чрезвычайным. Я имею в виду Ибн Сину, или, как его называли на латинском Западе, Авиценну.

Ибн Сина родился в 980 г. в Афшане, селении неподалеку от Бухары. Его отец, уроженец Балха, служил чиновником в саманидском правительстве, а по своим религиозным убеждениям принадлежал к исмаилитам. Ибн Сина был одаренным ребенком, который изучил все научные дисциплины своего века и прославился своими неординарными знаниями еще в ранней юности. Он изучил и практиковал медицину и, еще будучи совсем молодым, смог излечить эмира Нуха II ибн Мансура от болезни, которая поставила в тупик придворных врачей. В результате ему было позволено пользоваться знаменитой дворцовой библиотекой Саманидов, о которой Ибн Сина писал как о сокровищнице знаний. Вскоре после того, как он начал изучать библиотечные книги, вероятно в 998 г., знаменитая библиотека сгорела в результате несчастного случая, что стало невосполнимой потерей для исламского мира, поскольку в ней, несомненно, хранилось множество уникальных манускриптов.

В 1001 г., после падения Саманидов, отец Ибн Сины скончался и его сына назначили на тот же пост. В 1004 г. он бежал в Хорезм, где встретился с аль-Бируни. Здесь он провел не менее пяти или шести лет, пока не перебрался в Западный Иран. На его долю выпало немало приключений, жил он в разных городах, таких как Рей, Хамадан и Исфахан, пока не умер в 1037 г. в Хамадане, где и по сей день находится его гробница.

Одна из последних библиографий трудов Ибн Сины насчитывает 242 наименования, разнообразие которых является великолепным примером средневекового мудреца, ученого-энциклопедиста. Возможно, наиболее знаменитой его работой стала «Китаб аль-Шифа» – «Книга исцеления», посвященная логике, физике и метафизике, на самом деле являвшаяся интерпретацией Аристотеля. В XII в. книгу перевели на латынь, и она заслужила огромную популярность в Западной Европе. Другой важной работой стали «Канун фил-Тииб» – «Каноны медицины», закрепившие за их автором титул «второго Галена» (римский медик греческого происхождения, хирург и философ; внес весомый вклад в понимание многих научных дисциплин, включая анатомию, физиологию, патологию, фармакологию и неврологию, а также философию и логику. – Пер.). Книгу также рано перевели на латынь, и почти пять столетий она оставалась востребованным пособием медицинских факультетов Западной Европы. Ибн Сина являлся не только собирателем и классификатором знаний, хотя в этом деле его вклад просто неоценим, но и выдающимся мусульманским философом, создавшим всеобъемлющую и непротиворечивую систему мышления. В Европе Авиценну (от испанского произношения его имени) называли «философом Бытия», поскольку он очень много писал об этом. В своих умозаключениях он опирался на Аристотеля и Платона, потому что для исламского мира учения обоих являлись чем-то единым целым, поскольку сочинения неоплатоников по своей сути походили на работы Аристотеля.

Здесь не место для обсуждения философии Ибн Сины, которая различает возможно сущее, существующее благодаря другому, и абсолютно необходимо сущее, существующее благодаря себе. Все эти различия и объяснения терминологии выходят далеко за пределы нашего исследования. Сказано уже более чем достаточно, дабы показать, что Бухара в эпоху Саманидов внесла огромный вклад в развитие передовых наук и научной мысли своего времени. И Ибн Сина, и Бируни, как, возможно, и другие, не удовлетворялись лишь получением знаний, почерпнутых из работ своих предшественников. Оба великих ученых делали собственные наблюдения и научные исследования. Например, Ибн Сина скорректировал географическое положение нескольких городов, также хорошо известен вклад аль-Бируни в астрономические наблюдения. Параллели между аль-Бируни и Ибн Синой просто поразительны, поскольку оба не только не сторонились политической жизни, но даже служили советниками разных правителей. Оба слыли религиозными людьми, проявляя при этом терпимость и свободомыслие в своих взглядах. Оба служили воплощением лучших качеств своей эпохи, и обе их звезды сияли на небосклоне саманидских владений – два бриллианта в короне Бухары Саманидов, даже несмотря на то, что оба провели большую часть своей жизни в других местах.

Саманидская Бухара вошла в историю как центр новоперсидского ренессанса в культуре и литературе, но, как мы уже видели, это далеко не все. Она также являлась центром науки и образования восточной части исламского мира и играла немаловажную роль в интернационализации ислама как религии и цивилизации. Веротерпимость и свободомыслие живших в саманидских владениях ученых – хоть и не всегда правительств – предоставляли возможность для существования различных верований в исламских вотчинах. Более того, в царстве Саманидов имела место «аккредитация» неарабских идей, неарабского языка и неарабских традиций, как не противоречащих исламу. Проверка соответствия между арабским и неарабским исламом происходила как раз в Трансоксиане, в результате чего концепция «мусульман второго сорта», имевших неарабское происхождение или не знавших арабский язык, была обречена уйти со сцены, уступив место интернациональному, всемирному исламу – такому, каким мы знаем его сейчас. Можно возразить, что такой процесс был неизбежен и что арабы, как истинные мусульмане, еще до X столетия были вынуждены принять равенство с отдаленными народами, культурами и традициями, но впервые этот процесс был осуществлен и доведен до завершения именно в Хорасане и Трансоксиане X в. Слияние иранского с исламским явилось величайшим достижением Саманидов, и только благодаря одному лишь этому они должны остаться в памяти. Я подозреваю, что некоторые из образованных людей того времени хорошо осознавали происходящее в их эпоху и указали на это в своих трудах.