Книга Приворожить плейбоя - Эмили Маккей

– Это все печенье? – переспросил Грант, потому что не видел столько печенья с тех пор… Нет. Наверное, никогда не видел.

– Это из овсяной муки с клюквой, – сказала она, махнув лопаткой, как указкой. – Сзади песочное с шоколадом. Вот тут с арахисовым маслом. Там ореховые рулетики.

– Целая куча!

– Я не могла решить, что приготовить. Твой буфет укомплектован по полной. Но шоколадной крошки нет. Как же так?

Грант еще раз окинул взглядом уходящее в бесконечность печенье, а потом посмотрел на часы.

– Ты приготовила гору печенья, и сейчас половина второго ночи. При этом ты сетуешь на то, что у меня в буфете нет шоколадной крошки?

На лице Мэг появилась смесь паники и гнева. Как будто она знала, что ведет себя ненормально, но возмутилась тому, что Грант это озвучил.

– Хватит, Мэг, – мягко сказал он. – Пора спать.

Но она повернулась к миксеру и снова его включила.

– Нет, мне нужно закончить тесто для следующей партии.

Грант подошел к ней ближе и положил ей руку на плечо. Ее мускулы были такие же каменные, как кухонная столешница, ее напряжение было осязаемым. Он наклонился и выключил миксер.

– Хватит.

Она снова его включила.

– Я почти закончила.

– Перестань, Мэг. Я же тебя знаю. Ты готовишь, потому что любишь это. Ты готовишь, когда ты счастлива. Ты готовишь, когда ты довольна. Но когда ты готовишь, как сейчас, значит, что-то не в порядке.

Она посмотрела ему в лицо, и взгляд у нее был пронзительный и жесткий.

– О да! Дедукция на грани фантастики! Кто-нибудь, дайте этому парню трубку и шляпу а-ля Шерлок Холмс! У моей дочери завтра операция на открытом сердце. Я на нервах.

– Ты никого не жалеешь. – Грант снова вырубил миксер. – Через несколько часов тебе поднимать Перл и ехать в больницу. Думаешь, она не заметит твою изнуренность? Думаешь, она останется спокойной, если ты психуешь?

– Завтра я не буду психовать! И ты достал со своими осуждениями! И оставь мой миксер в покое, черт тебя подери! – Мэг снова включила миксер, заслонила его собой и обхватила пальцами переключатель так, словно была готова за него драться.

– Я тебя не осуждаю. – Грант накрыл ее руку своей, заставляя ее посмотреть ему в глаза, но Мэг упорно смотрела прямо перед собой.

– Осуждаешь, – огрызнулась она. – Тебе моих чувств не понять.

– Да ну? По-твоему, отцы не переживают точно так же, как матери?

– Ты в роли отца всего пару недель. Тебе не известно, что на самом деле значит быть родителем. Ты не вставал посреди ночи, чтобы накормить ее и поменять подгузник. Ты не держал ее, когда ей делали уколы, и не гладил ей волосы, когда она болела. Ты не сходил с ума от врачебных заключений и не плакал от усталости. Вот что значит быть родителем. Возвращайся, когда пройдешь через это.

Она захотела от него отойти, но Грант схватил ее за руку.

– Я много пропустил в своей жизни, потому что ты скрывала от меня Перл. Нам обоим будет лучше, если ты перестанешь на меня кидаться.

В глазах Мэг мелькнуло сожаление. Она покачала головой и сказала:

– Ты представить себе не можешь…

– Тьфу ты! Думаешь, я не волнуюсь? Думаешь, мне не страшно? Тогда какого лешего я захотел, чтобы операцию провели в Хьюстоне? Почему ты считаешь, что я…

На этот раз миксер выключила Мэг. Она махнула лопаткой в сантиметре от его носа. Ее глаза сверкали.

– Ты здесь вообще ни при чем!

Это был удар ниже пояса.

– Очень даже причем! – яростно выкрикнул он.

До сего момента Грант не ощущал себя отцом. Да, он все время говорил, что Перл – его дочь, но осознание пришло к нему только сейчас.

– Я точно так же боюсь и переживаю, как и ты!

– Вранье, – отрезала Мэг, но в глазах у нее стояли слезы, разрывающие его сердце. – Если операция пройдет неудачно, я потеряю все.

– А я нет? Если с Перл что-то случится, я не просто потеряю дочь, я потеряю единственную возможность узнать ее. Я никогда не поглажу ей волосы, когда она болеет. И никогда не проведу всю ночь, пытаясь ее убаюкать. – Он взял Мэг за обе руки, но не потому, что она хотела уйти, а потому, что его трясло и ему нужно было за что-то держаться. – Вот почему я не дам этому случиться. Обещаю. С ней все будет хорошо.

У него все внутри перевернулось, когда Мэг смотрела на него так – с пониманием и надеждой. Как будто он не был врагом. Как будто это не он ее обманул и разбил ей сердце.

Конечно, Грант ничего не знал наверняка. Он дал обещание, которое был не в силах сдержать. Жизнь его маленькой девочки сегодня окажется под вопросом, и он ничего не мог для нее сделать. Никак не мог ее защитить во время операции. Он не спасет Мэг от удара, если что-то пойдет не так.

В его сердце прокрадывалась паника, грозящая его раздавить. Страх, который сожрал бы его заживо. И тогда Грант сделал то, что помогало в безвыходных ситуациях. Он заключил Мэг в объятия. И она не стала сопротивляться.

– Все будет хорошо, Мэг, – повторил он. – Я обещаю.

«Господи, пусть все так и будет, пожалуйста!» – про себя взмолился он.

Несколько мгновений Мэг стояла напряженная, а потом обняла его за талию. Облегченно вздохнув, Грант положил ей руку на спину. Она зарылась лицом ему в грудь.

Он уже и забыл, как здорово она ему подходила. Забыл или глубоко закопал в памяти? Мэг подходила ему, как никакая другая женщина. Как будто их тела были созданы друг для друга. Как будто ее предназначение состоит в том, чтобы его мучить. И не важно, что с ней приятно обниматься. Это была пытка.

С того завтрака они избегали друг друга, лишь бы не допустить прикосновения, которое бы напомнило, как чудесно им было вместе. Мэг обняла его крепче, и Грант почувствовал у себя на спине каждый ее палец.

Она прижалась щекой к его груди. Вскоре на его футболке появилось мокрое пятно от слез. Его сердце сжалось.

И вот тогда он понял. Он просто себя обманывал.

Да, он хотел перевезти Мэг с Перл, потому что в Хьюстоне врачи были лучше. И он это осуществил, чтобы познакомиться со своей дочерью. Ему хотелось, чтобы всем было легко. Но когда дело касалось Мэг, никогда не было просто и ясно.

Ведь все было завязано не только на Перл. И даже не на его гневе или задетом самолюбии. Все было завязано на Мэг. На его потребности с ней сблизиться. Или просто находиться рядом.

Стоило ли выстраивать преграды, если они рухнули в ту же секунду, когда он увидел эти завораживающие синие глаза, полные слез?

И вот они остались совершенно одни. Посреди ночи. В нем вспыхнуло желание, вытеснив страх и напряжение, которые мучили его весь вечер. Желание гораздо более глубокое, нежели обычное физическое влечение.