Книга Город под кожей - Джофф Николсон

– Спасибо, что объяснил глупышке.

– И чем они занимаются за этими стенами?

– Кто знает? Сексом, наркотиками, картографией?

Время шло. Зак прикинул, не включить ли радио, и отверг эту идею как не подходящую к случаю.

– Знаешь, я уверен, что смогу забраться на стену и проникнуть во двор.

– Да ну? – недоверчиво спросила Мэрилин.

– Это же мое увлечение. Ну… отчасти. Я, конечно, не тайный агент или мастер паркура, но когда идешь на сталкерскую операцию, почти всегда приходится перелезать через какие-нибудь стены или заборы.

– Тут высоко лезть.

– Не веришь, что смогу?

– Почему? Верю, – ответила Мэрилин безо всякого намека на уверенность.

– Хочешь докажу?

– Давай подождем немного.

Они немного подождали – по-прежнему ничего не происходило. Заку надоело сидеть без дела. Его постепенно охватывал азарт. Он взял Мэрилин за руку. Та взглянула поверх черепаховых очков в молчаливом недоумении.

– Ты чего придумал? – строго спросила она.

– Проявляю нежность.

– Тебе не кажется, что сидеть в машине и держаться за ручки – это как бы. по-детски?

Она высвободила руку.

– Ну, можно заняться чем-нибудь посерьезнее.

– Что? Обжиматься? Лапать друг друга?

– Да нет. я просто занервничал.

– В таких делах, к твоему сведению, очень важно выбрать подходящий момент.

Зак с минуту сидел молча, переваривая отказ и унижение.

– Ладно, – наконец сказал он. – Теперь точно полезу.

В другом месте и в другое время Мэрилин могла бы принять его слова за декларацию сексуальных намерений, но в сложившейся ситуации угадала, что Зак собирался перелезать через забор.

– Ты уверен, что это не глупая затея? – спросила она.

– А что такого они со мной могут сделать?

– Отстрелить тебе голову?

– Не. Если у людей есть вооруженная охрана, они не станут о ней предупреждать, правильно?

Мэрилин решила не вступать в дебаты о нелогичности такой посылки.

– А что, если просто бросят тебя в подвал и оставят на месяц наедине с крысами?

– Или не бросят. Ты хочешь узнать, что там происходит, или нет?

– Хочу. Ты же знаешь, что хочу.

Зак опорожнил карманы, отдал Мэрилин ключи и бумажник, чтобы не опознали, если поймают, вылез из машины и легкой рысцой убежал в темноту, направляясь к зданию. Мэрилин быстро потеряла его из виду. Она осталась в машине одна, жалея, что не научилась курить. Между тем Зак с грациозностью обезьянки – Мэрилин не поверила бы своим глазам, наблюдай она эту сцену, – полез вверх по внешней стене.

22. На огонек

Зак поднимался, опираясь на узкие выступы, подоконники и водосточные трубы. Препятствия его не останавливали, он ловко и уверенно карабкался все выше. Если бы только его видела Мэрилин!.. На вершине стены Зак задержался – ровно настолько, чтобы осмотреться на предмет видеокамер, датчиков движения, колючей проволоки, капканов и особенно собак. Он не заметил ничего подозрительного и перекинул тело через парапет на крышу.

Прямо перед ним над крышей возвышались стеклянные стены жилого помещения. Ярко освещенное, оно в то же время пустовало. Внимание Зака привлекли изящная мебель и необычные, занятные карты в рамках. Кого-нибудь другого их вид удивил бы, но Зак не считал себя единственным ценителем карт. В любом случае глазеть на них не было времени. Он перебрался на другую сторону крыши – кроссовки на тонкой подошве ступали совершенно беззвучно – и заглянул вниз, во двор, где стояли «Кадиллак» и черный мощный внедорожник.

Из окон нижнего этажа, выходящих во двор, свет падал на группу расслабленных парней в комбинезонах. Зак перебежал еще дальше, под прикрытие грозди вентиляционных патрубков и воздушных кондиционеров поблизости от купола оранжереи, в которой, как оказалось, и происходили главные действия. За стеклом виднелись человеческие фигуры среди резких теней, отбрасываемых горящими свечами.

Юноша придвинулся поближе, на расстояние, позволявшее вести наблюдение, не привлекая внимания. Необычность оранжереи сразу бросалась в глаза: растений кот наплакал, в центре – модель какого-то острова. За стеклом двое мужчин и четверо женщин разыгрывали некую абсурдную пантомиму. Одним из мужичин был Билли Мур, второй – статный, седоволосый, излучающий грозную властность. Мужчины были одеты в костюмы и сидели на краешках плетеных кресел. Четверка женщин – совершенно голых – выстроилась перед ними в линию.

Женщины выглядели как участницы доморощенного конкурса красоты нудистов. Но даже самый непритязательный конкурс красоты требует от участниц улыбок и макияжа, уверенности, готовности показать себя с лучшей стороны, чего этим женщинам явно не хватало. В одной из них Зак узнал бездомную бродягу, которую Билли Мур поймал напротив «Утопиума». Судя по ее виду, она не особо пострадала и выглядела во многом лучше и уж точно чище, чем прежде. Рядом с ней – только что доставленная стриптизерша. Еще двух он не узнал – молодая, крепкого вида коротышка и мясистая дама с зарослями густых черных волос.

Зак передернул плечами – острый как бритва ветер реял над городом – и съежился еще больше, опасаясь чем-нибудь себя выдать. Седой поднялся с кресла и повернулся к нему лицом. Зак был уверен, что видел этого человека раньше. Именно о нем шла речь в разговоре с Рэем Маккинли.

Вроблески, или мистер Вроблески, был добрым старым клиентом «Утопиума», хотя сам заглядывал в магазин редко. Если он и появлялся, то, как правило, совершал сделки напрямую с Рэем Маккинли, обращая на Зака не больше внимания, чем на лакея. Зато Рэй вел себя так, словно был кровным братом Вроблески, но и это мало что значило – Рэй точно так же относился ко многим другим, когда надеялся извлечь из них какую-нибудь выгоду. Обороненные Рэем слова о недовольстве мистером Вроблески вдруг приобрели глубокий, хотя пока еще неясный смысл.

В оранжерее женщины пришли в движение, напоминая любительский хор на первой репетиции. Все развернулись на 180 градусов, встав перед двумя мужчинами спиной.

Зак почувствовал, что вот-вот ему откроется разгадка некой тайны – достаточно соединить разрозненные точки, и возникнет полная картина. Он одновременно чувствовал и возбуждение, и парализующую тревогу. Зак лез сюда как раз для того, чтобы увидеть такую сцену, но часть его разума начала жалеть о содеянном. На спине каждой женщины была вытатуирована аляповатая карта. Карты различались почти во всем, общим было лишь уродское исполнение. Видимо, делал их один и тот же татуировщик – в неуклюжести линий и форм прослеживалось некое постоянство. Заку закралась догадка, что за этим стояла не столько нехватка навыков, сколько осознанное желание испохабить чистые женские спины гадкими каракулями. По мере приближения к ягодицам рисунки становились грубее и причудливее, рассыпаясь в самом низу на отдельные, не связанные друг с другом элементы – кружки, скобки, завитки. Хотя выше талии карты сильно отличались друг от друга, ниже пояса все они приобретали один и тот же вид, включая присутствие розы ветров у основания спины – чуть выше начала впадины между ягодицами, прямо на копчике.