Книга Симон де Монфор. Жизнь и деяния - Сомермет Бейтман

Всеобщие проблемы в первую очередь доходят до главы. Симон вскоре занял гораздо более значительную позицию, чем место одного из придворных. К несчастью для Англии, Ричард Корнуоллский был выбран королем Германии в 1257 году из-за своих богатств, своей мудрости и связей между английскими и немецкими королевскими семьями, благодаря браку Генриха Льва Саксонского с Матильдой, дочерью Генриха II. На Вознесение он был коронован в Ахене архиепископом Кельна5. Поскольку Ричард часто был посредником между королем и баронами, для обеих сторон очень жалко было потерять его в такое сложное время. 1257 год снова выдался слишком влажным. 15 июля были такие сильные штормы, что дома, стены и деревья были смыты, а многие мосты сломаны. Борозды на полях превратились в канавы, рвы — в болота, а реки напоминали моря. Неудивительно, что урожай пропал. В 1257-1258 годах он был очень скудным. Было очень мало яблок, груш еще меньше, а вишни и сливы вообще полностью пропали. Зима выдалась настолько суровой, что бедняки были вынуждены поддерживать свое существование кониной и корой деревьев, и многие бежали в города6. Цена на пшеницу в Нортгемптоне подскочила с 2 шиллингов за четверть до 20 шиллингов, в Бедфорде — до 17, в Данстебле — до 13 шиллингов и 4 пенсов7. Во время голода двадцать тысяч человек умерло в одном только Лондоне8. Городские глашатаи на улицах объявляли дома, где будет раздаваться милостыня. Когда Ричард столкнулся с недостатком денег в Германии, он приказал, чтобы его английские леса были срублены и проданы, а деньги пересланы ему. Он разорял свою страну за счет денег, которые выкачивал из нее9. В марте 1258 года он послал 50 больших кораблей, груженных зерном, для облегчения положения в стране, но король захватил их в свои руки на правах изъятия провизии для королевского двора и начал торговать зерном. Горожане обратились в суд и заявляли, чтобы король покупал только то количество зерна, которое необходимо для его собственного двора. Таким образом, общественное мнение предприняло попытку остановить эту бесчестную акцию10. Сила английского характера проявилась в обращении к закону и в отсутствии выпадов в сторону короля подобных тем, какие устроила толпа римлян, хотевших убить Кориолана и забрать зерно, чтобы продавать его по своей цене; или как парижане, которые захватили королевскую семью, чтобы снизить цену на хлеб11.

К голоду добавилась война. Неприятности начались еще на границе с Уэльсом, и сейчас они достигли своего пика. Поскольку валлийские конфликты были благоприятным временем для англичан, борьба между английским королем и баронами предоставляла не меньшую возможность для валлийцев, чтобы отстаивать свою независимость. Ллевелин Великий объединился с баронами против короля Иоанна. Он женился на дочери короля, а его дочери вышли замуж в семьи маркграфов, чьи земли находились на английской границе. Несмотря свои достижения, Ллевелин никогда не заменял валлийские клановые отношения истинными национальными чувствами и никогда не поднимался выше принца Северного Уэльса. После его смерти в 1240 году ему наследовал Давид, который принес оммаж своему дяде и старался сохранить мир. Когда его более энергичный брат Гриффит поднял оппозицию, Давид запер его в Крисиет и передал его Генриху III для заключения в лондонский Тауэр. Не желая больше находиться в заключении, Гриффит постарался бежать в 1244 году, но он был большим тяжелым человеком, и его веревка из простыней и скатертей оборвалась. Он упал и сломал себе шею12. Два года спустя Давид умер, а сыновья Гриффита поссорились между собой. Таким образом, в 1247 году Генрих разделил Уэльс по своему усмотрению, согласно Вудстокскому договору13. Среди многих подарков, щедро подаренных принцу Эдуарду во время его свадьбы с Элеонорой Кастильской, его отец преподнес ему графство Честерское и королевские земли в Уэльсе14. Когда принц вернулся в Англию в 1255 году, он назначил Годфрида де Лангли смотрителем Северного Уэльса. Этот человек уже успел заслужить незавидную репутацию из-за своей суровости в навязывании лесных законов и за огромные штрафы, которые он взымал в Северной Англии15. Он хвастался королю и королеве, что держит Уэльс в своих руках. Годфрид пытался вводить в Уэльсе английские законы и делить земли на округа и графства. Валлийцы отказались изменять законы своих предков, собрали огромную армию под предводительством Ллевелина и вторглись в марки16. Принц Эдуард получил помощь от своего дяди Ричарда, который одолжил ему 4 тысячи марок, и от своего отца, который просил его напрячь свои собственные силы и заставить врагов бояться себя17.

Принц позвал на помощь ирландцев, но валлийцы приготовили галеры, чтобы встретить их в море. Ллевелин объединил Северный и Южный Уэльс и ослабил противостояние за счет победоносного шествия через всю страну. Король очень огорчился, узнав об успехах валлийцев, а значит и о многих своих проблемах. В 1257 году он собрал баронов в Честере с целью провести двойное наступление на Северный и Южный Уэльс из Честера и Бристоля18. По мере того как он наступал, его армия уничтожала урожай, чтобы тот не достался валлийцам, а последние отступили со своими женами и детьми в глушь Сноудона. Во время отступления они ломали мельницы, разрушали мосты и углубляли броды. Ллевелин внушил своим людям веру, что Бог на их стороне и Он пошлет им победу над сильным врагом. Генрих III добрался до Деганвийского замка, потерял там месяц и затем начал постыдное отступление. Валлийцы, опираясь на свой тыл, разбили английскую армию и насмехались над англичанами, в то время как Генрих III в великолепных доспехах скакал под своим штандартом с драконом и подстегивал своих людей убить этих валлийцев, эти «отбросы человеческой расы». Вернувшись домой, он потребовал щитовые деньги, которые были тяжелым бременем для и так отягощенных людей. Яков де Одли сделал успешный набег на Южный Уэльс, но основная экспедиция потерпела поражение из-за беззаботности Ричарда де Клэра, графа Глостера, который оставил своих людей и поехал в компании всего лишь одного рыцаря навестить королеву, остановившуюся в Тутберийском замке, поскольку она не переносила дыма от угля, который жгли в Ноттингеме. Валлийская граница была ослаблена и обычная торговля лошадьми и скотом, выгодная для Англии, пришла в упадок19.

В 1258 году валлийцы возобновили свои набеги, Генрих III собрал баронов, чтобы прекратить беспорядки. В Парламенте, собравшемся в Лондоне в Хок-Тайде, Вильгельм де Валенс жаловался на их вторжение в Пемброк, это заявление побудило короля возразить ему, что он мог бы потратить некоторые из своих средств, чтобы наказать их. Тогда Вильгельм всю вину свалил на английских изменников и обвинил графов Глостера и Лестера. Когда он еще раз повторил, что граф Лестер является предателем и лжецом, Симон ответил: «Я не изменник, так же как не был им и мой отец; наши отцы были разными людьми». Потребовалось вмешательство Генриха III, чтобы восстановить между ними мир. Но их отношения уже и так были подпорчены, поскольку в прошлом году Вильгельм вторгся во владения графа и захватил там добычу. Когда управляющий Симона вернул захваченное, гневу Вильгельма не было предела20. Хотя Уэльс образовал союз с Шотландией, а последняя в течение года предложила 4 тысячи марок Генриху III, чтобы навести мир, но он оставил это предложение без внимания21.

Между тем положение Англии становилось отчаянным. В 1257 году при помощи простого подсчета выяснилось, что король потратил 950 тысяч марок из доходов страны с начала экспедиции и что королевство больше потеряло, чем приобрело, от этой войны22. Хронист писал следующее о печальном положении дел в 1258 году: «Так много чужеземцев, говорящих на разных языках, наполняли Англию в течение многих лет, они так обогатились доходами с земель и городов, что считали англичан ниже себя. Некоторые, кто знает их секреты, говорят, что они завоют еще большую власть, отравят знать, захватят короля, назначат другого, по своему собственному выбору, и подчинят Англию своему вечному правлению. Четыре сводных брата короля возвысились над всеми другими чужеземцами своим безграничным богатством, плохим отношением к англичанам. Они относились к ним с оскорбительной жестокостью, но никто не смел пожаловаться королю. Как печально! Англичане, в которых возгорелся огонь алчности, поднялись друг против друга, один пытается ограбить другого при помощи законов, штрафов, вымогательств и других несправедливостей. Древние законы пришли в упадок и не имеют силы. Единственная правда теперь на стороне сильных, а правосудие может вершиться только за деньги. Но наконец в этом году графы и бароны, архиепископы, епископы и другие великие английские мужи увидели положение земель и словно очнулись от долгого сна, собрались вместе и проявили достойную льва отвагу»23.