Книга Вор и любовь - Барбара Картленд

– Это письмо только что доставили, мадам, – сказала она.

Глаза миссис Деранж загорелись, и хотя она ничего не сказала, Элоэ прекрасно поняла, что ее хозяйка надеялась, что это письмо от герцогини. Однако, когда она вскрыла конверт, выражение лица ее потухло.

– Это от Картрайтов, – сказала она. – Они в Сан-Себастьяне и хотят, чтобы мы приехали к ним на ужин в четверг.

– Шофер ждет ответа, мадам, – объявила Жанна.

– Сейчас, дай мне подумать. Сан-Себастьян в Испании. Визы у нас в порядке, но как насчет машины? Позвони вниз, Элоэ, и выясни.

– Я не думаю, что могут возникнуть какие-либо затруднения, – сказала Элоэ. – Удостоверение для проезда автомобиля через таможню годится для Испании так же, как и для Франции. Но я сейчас уточню, чтобы быть вполне уверенными.

Она подняла телефонную трубку и соединилась с портье.

– Может ли миссис Деранж провезти свой «кадиллак» в Сан-Себастьян? – спросила она.

Она задала свой вопрос на французском, но ответ поняла не достаточно ясно.

– Я думаю, мне лучше спуститься вниз с нашими бумагами. Я не совсем понимаю, что говорит портье.

– О, я уверена, что все в порядке, – сказала миссис Деранж. – Я пока напишу согласие, а Жанна подождет с ним, пока ты не вернешься.

– Я буду здесь через несколько минут, – пообещала Элоэ.

Она забрала удостоверение на машину в своей спальне и поспешила вниз на лифте. Портье в приемной внимательно его изучил, а затем сказал:

– Удостоверение вполне в порядке, мадемуазель. Но только вы можете вести машину в Испанию и привезти ее обратно. Удостоверение выписано на ваше имя, и, следовательно, никто другой не может ее вести.

– Но я не думаю, что меня приглашали на ужин, – воскликнула Элоэ. – Я думаю, миссис Деранж хочет, чтобы машину вела ее дочь.

– Это невозможно, мадемуазель, – повторил портье. – Понимаете, правила провоза автомашин в Испанию очень строгие. Водитель, который провез машину в страну, должен вывезти ее обратно.

– Но почему?

– С этим много проблем, – улыбнулся портье. – Генерал Франко сделал почти невозможным для испанцев позволить себе машины иностранных марок, и все-таки они как-то попадают в страну.

– Вы имеете в виду, что они провозятся контрабандой?

– Я точно не знаю, мадемуазель, – сказал портье, подмигнув ей. – Но испанцы, без сомнения, имеют шикарные машины, иногда даже «кадиллаки».

Элоэ рассмеялась.

– Но нашу-то они точно не получат, – рассмеялась Элоэ.

Она поднялась наверх и рассказала миссис Деранж то, что ей сообщил портье.

– Но это же смехотворно! – запротестовала миссис Деранж. – Конечно, я имела в виду, что Лью повезет нас, или я могла бы сесть за руль по такому случаю. Естественно, Картрайты тебя не приглашали. Они даже не знают, что ты здесь.

– Давайте я вас отвезу, – предложила Элоэ. – А потом в Сан-Себастьяне я могу найти себе что-нибудь поесть и подождать вас. Я не возражаю против этого.

– Но мы можем надолго задержаться, – сказала миссис Деранж.

– И все равно я не возражаю. Я могу посидеть в машине и подождать вас. Пожалуйста, не беспокойтесь об этом.

– Ну что же, с твоей стороны это действительно очень любезно, – уступила миссис Деранж. – Ты можешь отнести записку вниз, Жанна.

Жанна заторопилась с запиской на выход, а Элоэ опять взяла в руки свою тетрадь для стенографических записей. Однако мысли миссис Деранж явно была далеко от своей корреспонденции.

Спустя какой-то момент она опустила письмо, которое держала в руках, и спросила:

– Тебе Лью говорила что-нибудь о причине, по которой мы находимся здесь?

– Вы имеете в виду встречу с герцогом де Ранж-Пужи? – ответила Элоэ вопросом на вопрос.

– Итак, она тебе сказала. Я надеюсь, что ты сделаешь все возможное, чтобы убедить ее в том, насколько разумным может оказаться этот брак. Он принесет ей положение, он сделает из нее персону по-настоящему важную.

– А если она не будет счастлива?

Миссис Деранж колебалась какое-то мгновение, а затем сказала:

– А с другой стороны, если она выйдет замуж за кого-нибудь весьма ординарного, за американского парня, и потом не будет счастлива? Что она теряет, кроме боли в сердце?

– Но если она любила его и он любил ее, она могла бы, по крайней мере, использовать свой шанс на то, чтобы быть счастливой, – сказала Элоэ тихим голосом.

– А предположим, он женился на ней из-за ее денег? Элоэ, деньги делают жизнь девушки очень сложной – особенно девушки с такой суммой, какую унаследовала Лью. Как она может убедиться в том, что кто-то любит ее только из-за нее самой? Ответ один, никто не может быть в этом уверен. Люди с деньгами во многом отличаются от других, потому что они богаты. Бессмысленно сейчас рассуждать о том, что делала бы Лью, если бы не была богатой. Она богата, и поэтому я, как ее мать, должна решать, что для нее будет лучше, что принесет ей величайшее счастье на долгие годы.

Элоэ выглядела озабоченной.

– Предположим, – сказала она, – предположим, ей не нравится герцог?

– Он ей понравится, – убежденно произнесла миссис Деранж. – Подумай, что он может ей предложить. Герцог является главой одной из самых знатных семей во Франции. У них огромные владения, у них дом в Париже. Элоэ, ты должна помочь мне. Я знаю, что лучше для моего ребенка, но ты можешь помочь ей увидеть это со своей стороны.

Элоэ вдруг почувствовала, что спорить было бессмысленно.

– Я сделаю, что смогу. Но я рада, что не нахожусь сейчас на ее месте.

– У вас абсолютно разное положение. Никто не женится на тебе, разве что только ради тебя самой, а поэтому у тебя и нет такой проблемы.

– Нет, конечно, нет, – согласилась Элоэ. – Вот поэтому-то мне и жаль Лью.

– Лью – очень счастливая девушка, – сказала миссис Деранж резко.

Элоэ пыталась убедить сама себя в том, что это было правдой, пока шла к себе в комнату. На туалетном столике у себя она нашла несколько писем. Жанна объяснила ей их присутствие.

– Извините, мадемуазель, я забыла вам их отдать вчера вечером. Они прибыли в «Кларидж» как раз перед нашим отъездом. Портье попросил меня взять их с собой для вас. Я вспомнила о них только сегодня утром.

– Все в порядке, – сказала Элоэ, увидев письмо от отца, лежавшее самым первым.

Она просмотрела остальные. Одно было от девушки, с которой она вместе училась в школе. Последнее, лежавшее в самом низу, было надписано незнакомым почерком. Она вскрыла его первым, потому что ей было любопытно, пробежала глазами вниз, чтобы посмотреть подпись, и увидела, что оно было подписано «Стив Вестон».