Книга Надгробие для карателя - Сергей Самаров

Но чем-то при таком переходе жертвовать приходилось? Я посчитал, что лучше пожертвовать удобством, чем жизнью солдат. Если мы не найдем следа, мы не потеряем возможности его найти. А если мы потеряем жизни, то и след искать будет некому.

Галерея, ведущая к выходу, была самой длинной из всех пяти галерей с этой стороны грота, и вдвое длиннее той, что вела со старого кладбища в грот. Шли мы быстро. Без пограничников это получалось гораздо лучше. Там темп невольно замедлялся, но все равно, как я видел, бойцы-пограничники дышали в конце короткого маршрута тяжело и шумно.

Наверное, в погранвойсках иное отношение к курению. Что-то я не слышал, что пограничникам вне нарядов по охране границы не рекомендуется курить. Официально и у нас ограничений по этому вопросу не существует. Но сама жизнь в бригадах спецназа способствует тому, что даже самые заядлые курильщики бросают курить. У нас такие ежедневные нагрузки, что курящему человеку просто невозможно их выдержать. Проще отказаться от сигарет. А легкие на тренировках очищаются быстро. Более того, при наборе на службу в спецназ даже еще в военкоматах кандидатов спрашивают о пристрастии к сигаретам, и многих отчисляют из-за этого уже на первом этапе проверки.

Офицеры курящие встречаются, но редко, поскольку каждый командир считается образцом для подражания со стороны бойцов, и он старается быть таким. Да и физическую форму офицер обязан иметь более высокую, чем его подчиненные солдаты.

Когда мы вышли в ущелье, я невольно посмотрел на часы. Время пролетело как-то совсем незаметно. Уже день близился к концу. Ощутимым, словно бы весомым, стал подступающий сумрак. В горах темнота обычно вступает в свои права быстро. Вечер не бывает заметен. Только что был день, и вот он резко перешел в ночь, как только солнце скрылось за дальним высоким хребтом на западе. Точно так же ночь, почти минуя утро, переходит в день, когда солнце выныривает из-за хребта на востоке.

Глава шестая

Трудно сказать, что заставило эмира Рамиза Омахановича Гадисова вместо того, чтобы в высоком темпе уйти тем же путем, которым он пришел, забраться в новую, недавно вырытую галерею, пропустить мимо себя взвод спецназа ГРУ, или, как их звали обычно в джамаате, взвод «летучих мышей»[21], но после этого атаковать колонну пограничников, которой достался груз джамаата Гази Джабирова. Тот самый груз, который был предназначен для самого Гадисова и его людей. Скорее всего, именно груз и заставил пропустить мимо себя численно небольшой взвод ГРУ и атаковать более крупное подразделение пограничников.

Сам эмир забрался под могильную плиту и подложил под краешек небольшой плоский камень, чтобы оставалась щель. Щель была достаточно широкая и позволяла много видеть. Так, эмир видел, как спецназ осматривал убитых моджахедов, как забрал снайперскую винтовку с французским оптическим прицелом — эту винтовку было особенно жалко, но она отвлекала внимание от всего джамаата, и потому эмир жалость в себе подавил; видел, как забрали у убитых документы, видел, как потрошили сумку санинструктора, беззастенчиво высыпая на камни перевязочные материалы, словно не понимали, что в этих материалах заключен вопрос чьей-то жизни и смерти, и как нашли и сняли мину.

Последнее особенно не понравилось эмиру Гадисову. Мина была установлена не для того, чтобы ее нашли, а для того, чтобы «летучие мыши» на ней подорвались. Но он сдержал свое возмущение, хотя автомат в его руке задрожал, показывая нервное, почти психическое напряжение человека.

Спецназ ушел вниз по ущелью. Ушел торопливо. Видимо, «летучие мыши» были уверены, что и джамаат удалился в ту же сторону.

Как только последний спецназовец скрылся за поворотом, плита с могилы была снята, и весь джамаат в считаные минуты оказался на поверхности земли. В принципе, это было недолго, потому что в джамаате осталось всего семь бойцов. Но все они умели обращаться с оружием, и потому эмир без сомнений послал сапера Салмана Тагирова выставлять новые мины для противника. Одну он приказал поставить ниже. Если на звук боя спецназ рискнет вернуться — второпях на мину налететь проще простого. А чтобы снять мину, тоже время потребуется. Да, если и обнаружат, дальше все равно пойдут с осторожностью.

Выставить две оставшиеся эмир решил на пути пограничников. Здесь и двух мин, поставленных в линию, хватит. Одна взорвется от другой — так много раз уже ставил свои взрывные устройства сапер. Эмир думал, что пограничники сразу пойдут в сторону границы, где их сможет забрать вертолет погранслужбы. Он рассчитывал зайти пограничникам в тыл, обстрелять их, уничтожить несколько человек, вызвать на себя преследование и отступить, заманивая отряд на мины, которые к тому моменту должен будет выставить сапер. После взрыва атаковать всеми оставшимися силами, отбить несколько ящиков груза, а потом отступить, отстреливаясь, и уйти под землей в пещеру соседнего ущелья.

Рамиз Омаханович даже послал троих бойцов — пулеметчика и двух автоматчиков — в сторону отряда пограничников. Но они вернулись очень скоро и бегом.

— Эмир, погранцы сюда идут. В нашу сторону!

— Вас видели?

— Это исключено. Что делать будем?

— Засаду будем делать! — сердито ответил Гадисов на глупый вопрос. Его всегда раздражали не вовремя заданные вопросы. А если вопрос был еще и глупым, эмир вообще бесился. И это было заметно со стороны. — Как идут? В каком порядке? Посмотрели? Я для чего вас вперед отправлял!

— Впереди разведка. Наверное, отделение, не меньше. Семь человек. За ними носильщики с ящиками. Потом основные силы. Всего, вместе с носильщиками, мы насчитали тридцать девять человек. Не так уж и много, если учесть растянутость колонны.

Так даже лучше. Не нужно никого выманивать на себя. Пограничники сами шли в засаду, будучи уверены, что на этой стороне они могут встретить только «летучих мышей». И потому не осторожничали.

Джамаат умело занял позицию среди камней. Причем трое вместе с пулеметчиком должны были отсекать огнем основные силы пограничников, и потому эмир выставил их дальше основной группы. Остальные должны перехватить груз у носильщиков.

Себя эмир поставил во вторую группу, потому что никогда не чурался физической нагрузки. Эта вторая группа должна была добить разведку пограничников, если после взрыва двух противопехотных мин кто-то останется в живых, на что надежды, по сути дела, не было. Подпрыгивающие мины тем и хороши, что устраивают своими осколками мясорубку, от которой мало кто может уберечься.

Все получилось так, как эмир Гадисов и планировал. У него обычно всегда все получалось. Наверное, потому, что планировал хорошо и грамотно. Рассчитывал обычно правильно, совмещая точную науку и гуманитарную — математику с психологией.

Пограничники шли неровной змейкой-колонной, не соблюдая интервалы. Моджахеды передовой группы правильно определили специализацию впереди идущих. Это, вне всякого сомнения, были разведчики. Но впереди не было сапера, а именно его следовало ставить ведущим.