Книга XX век как жизнь. Воспоминания - Александр Бовин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В связи с вышеизложенным просим Вас дать указание прописать тов. Бовина А. Е. временно (4–6 месяцев) на площади его двоюродного брата Борисова Александра Ивановича (адрес: Москва, 1-я Парковая ул., д. № 7-А, корп. 2, кв. 33).
Дополнительно сообщаем, что в ближайшее время тов. Бовин А. Е. получает жилплощадь в домах Управления делами ЦК КПСС».
Письмо подписано помощником главного редактора журнала «Коммунист» Ж. Федотовой.
В результате я был прописан на полтора месяца (с 1 февраля по 15 марта 1961 года) «с последующим отказом». Последние слова означали, что мне заранее отказывали в просьбе продлить временную прописку.
Однако в Управлении делами нам разъяснили, что в бумагах, предоставляемых для получения квартиры, прописка не должна сопровождаться словом «временная». Практически задача сводилась к тому, чтобы получить в домоуправлении справку о прописке без упоминания о том, что прописка эта временная. Сейчас эта задача была бы решена, видимо, при помощи элементарной взятки. Но тогда такое решение и в голову не приходило.
Задача решалась в психологическом плане. Был изготовлен специальный бланк справки о временной прописке, к которому был приложен официальный бланк о прописке, нужный Управлению делами. Замысел был прост: подписав особую справку о временной прописке, домуправ не обратит внимания на то, что в другой справке слово «временная» отсутствует. Так и произошло. Управление делами ЦК КПСС получило то, что было нужно.
20 апреля 1961 года я получил ордер на право занятия одной комнаты площадью 15,36 кв. м, в квартире № 7 дома № 5 по Воробьевскому шоссе.
Светлая радость была отравлена почти шекспировскими страстями по поводу прописки Норы. Насмотревшись в свое время пьес Островского, я колебался и сомневался. Стыдно сейчас об этом вспоминать, но так было. В конце концов она была прописана.
13 октября мы с Норой развелись. 11 ноября расписались с Леной. Поскольку Нора авансом дала бумагу, что она не возражает против прописки Л. П. Калиничевой, то прописаны были обе. Случай, думаю, не такой уж редкий.
В этой комнате проходили гулянья, посвященные рождению в феврале 1963 года Евгении Александровны Бовиной. От тех дней сохранилась любопытная бумага.
«Директору-распорядителю универмага „Детский мир“
Общественные организации редакции журнала „Коммунист“ просят Вашей помощи в приобретении подарка. В связи с рождением ребенка у сотрудника журнала местком журнала „Коммунист“ просит разрешить приобрести в Вашем универмаге детскую кровать (или коляску) и ванночку.
Это к вопросу о дефиците. Теперь даже трудно поверить, что нужно было писать письмо, чтобы купить консультанту «Коммуниста» ванночку или коляску. А ведь до сих пор многие с тоской оглядываются назад…
И совсем о другом вопросе — о гуляньях. Собирались мы охотно и по всяким поводам. Чаще всего — дни рождения (в диапазоне от 25 до 40) плюс — новоселья. В ресторанах было накладно, набивались в наши малогабаритные квартиры и комнаты. Закусывали, конечно, и пили. С удовольствием. Любили танцевать. Начинали петь Окуджаву. Иногда выясняли отношения. Всегда бурно обсуждали слухи и сплетни, которые тогда еще не тиражировались телевидением и газетами. Устраивали нечто вроде капустников. Сочиняли друг на друга всяческие «саржи».
В апреле 1963 года было новоселье у Толи Бутенко. По этому поводу я сотворил нечто под названием «Советские поэты — советскому философу». В предисловии говорилось:
Этот небольшой поэтический сборник посвящен одному из интереснейших событий нашего времени. Мы имеем в виду предоставление отдельной трехкомнатной квартиры со всеми удобствами кандидату философских наук, доценту, заместителю редактора отдела философии журнала «Коммунист» Анатолию Павловичу Бутенко.
Естественно, что советская поэзия — этот чуткий сейсмограф нашей социальной жизни — не могла не зарегистрировать столь заметного сдвига в общественных отношениях. Повышение удельного веса философии, наглядно демонстрируемое предоставлением отдельной трехкомнатной квартиры со всеми удобствами кандидату философских наук, доценту, заместителю редактора отдела философии журнала «Коммунист» Анатолию Павловичу Бутенко, сказалось на содержании публикуемых стихотворений. Они представляют собой лучшие образцы философской лирики, диалектически сочетающей яркую образность с глубиной и широтой обобщений.
Придирчивый критик, бесспорно, обратит внимание на то, что сам факт предоставления отдельной трехкомнатной квартиры со всеми удобствами кандидату философских наук, доценту, заместителю редактора отдела философии журнала «Коммунист» Анатолию Павловичу Бутенко находит непосредственное отражение в образно-смысловом строе далеко не всех стихотворений. Советская поэзия (как и все искусство социалистического реализма) не гипостазирует факт, не превращает его в абсолют, а именно отталкивается от факта. Для поэзии факт служит своего рода космодромом, откуда взлетает вверх фейерверк идей и раздумий, оставляя внизу стартовую площадку фактов.
Кандидат философских наук, доцент, заместитель редактора отдела философии журнала «Коммунист» Анатолий Павлович Бутенко, предоставление которому отдельной трехкомнатной квартиры со всеми удобствами отмечает ныне общественность, учит, а жизнь подтверждает, что важны не общие контуры того или иного явления или процесса, не общие их очертания, а конкретика, детали, живое мясо живой жизни. Поэтому ограничимся вышесказанным и предоставим слово Белле Ахмадулиной, Анне Ахматовой, Агнии Барто, Андрею Вознесенскому, Николаю Грибачеву и Евгению Евтушенко.
Белла Ахмадулина:
Анна Ахматова:
Агния Барто:
Андрей Вознесенский:
