Книга Эпоха Владимира Путина. К вопросу об исторической миссии второго президента России - Владимир Кузнечевский

Можно высказать предположение, что произнесенная Сталиным 15 июля на заседании политбюро фраза, которую генсек счел необходимым даже зафиксировать в пункте 48 протокола заседания политбюро 15 июля 1947 года («Комиссия имеет право выдвинуть другую схему Программы, если она считает изложенную схему недостаточной или неправильной» – а ведь схему-то эту изложил не кто иной, как сам генсек!), носила знаковый характер. Похоже, генсек в 1947 году потому и не стал возглавлять Комиссию по подготовке Программы партии, а доверил это председательство Жданову, что не захотел связывать себе руки именно по «русскому вопросу».

Между тем под руководством Николая Алексеевича Вознесенского в довольно сжатые сроки проект

Программы ВКП(б) был подготовлен. Была в него включена и «новация в определении места и роли русской нации в СССР» в трактовке ее государствообразующей роли.

Что же такого написали Вознесенский и Жданов в своем проекте партийной Программы, что так сильно напугало вождя?

Первое и главное: проект Программы возвещал: «Всесоюзная Коммунистическая партия (большевиков) ставит своей целью в течение ближайших 20–30 лет построить в СССР коммунистическое общество», то есть построить в Советском Союзе коммунизм к 1980 году. Уж эта-то формулировка Сталина никак не могла насторожить. Дело было в той расшифровке, которую Вознесенский предложил далее.

20 лет спустя советские люди услышат, что партия под руководством Н. Хрущева приняла новую Программу КПСС, которая провозглашала, что в 1980 году советские люди будут жить при коммунизме. Никто тогда не знал, что Никита Сергеевич просто-напросто переписал тексты «ленинградцев», которые Сталин в 1947 году глубоко упрятал в секретные архивы. Но Хрущев то ли не дочитал до конца программу Вознесенского и Жданова, то ли не решился переписать все, что они написали. Между тем авторы текста столь подробно разработали цели, задачи и даже детали продвижения советского общества к коммунизму, что это вызывает удивление даже и сегодня, во втором десятилетии XXI века.

А главное заключалось в том, что в этих документах присутствовало целеполагание в развитии советского общества на десятилетия вперед (чего, кстати, до сих пор не может пока предложить современная нам путинская эпоха). Это целеполагание было сформулировано очень просто – отказ от диктатуры пролетариата, продвижение к демократическому гражданскому обществу и достижение такого жизненного стандарта для трудящихся масс, каким до сегодняшнего дня могут похвалиться разве что шведский и норвежский социализм.

«Развитие социалистической демократии на основе завершения построения бесклассового социалистического общества, – говорилось в проекте Программы, – будет все больше превращать пролетарскую диктатуру в диктатуру советского народа. По мере вовлечения в повседневное управление делами государства поголовно всего населения, роста его коммунистической сознательности и культурности, развитие социалистической демократии будет вести к все большему отмиранию принудительных форм диктатуры советского народа, все большей замене мер принуждения воздействием общественного мнения, к все большему сужению политических функций государства, к превращению его по преимуществу в орган управления хозяйственной жизнью общества».

В проекте Программы «красной тряпкой для быка» было не только придание характера политического фактора «общественному мнению», что вождь никогда и на дух не принимал, но и была сформулирована мысль о всенародных голосованиях «по большинству важнейших вопросов государственной жизни как общеполитического, хозяйственного порядка, так и по вопросам быта и культурного строительства». Причем предполагалось, что граждане и общественные организации должны получить право законодательнои инициативы не только по вопросам внутренней, но и внешней политики.

Сформулированы положения о принципе выборности руководителей всех рангов, ограничении сроков их пребывания во власти и альтернативности кандидатов при выборах.

В связи с созданием текста проекта партийной Программы Вознесенский и Жданов замахнулись и на то, что одновременно с Программой партии и в соответствии с заложенными в ней идеями необходимо будет разработать и новую Конституцию СССР с упором на развитие идеи самоуправления в хозяйственной и общественной жизни, предоставления больших прав местным советам и гарантий развития мелкого частного хозяйства на селе и кустарного (частного!) сектора в городах.

Ну и, наконец, одно из самых главных положений проекта Программы: роль русского народа в продвижении советского общества к коммунизму.

Все это вызвало такую мощную реакцию отторжения у вождя, что Сталин не стал даже, по своему обыкновению, делать пометы на полях документа, комментировать эти положения. Он просто написал на всем тексте проекта: «В мой архив».

Между тем Сталин получил от Жданова не только проект партийной Программы, но и текст Генерального хозяйственного плана развития СССР на 1946–1965 годы, подготовленный специалистами Госплана СССР во главе с Н.А. Вознесенским.

Поскольку этот документ находится в бумагах Сталина, нет сомнений в том, что он с ним познакомился. Но поскольку Сталин, вопреки своей привычке писать на полях свои замечания, не оставил на этом тексте ни одной пометы, можно предположить, что обсуждать прочитанное вождь не счел нужным[64].

А возражать, с точки зрения Сталина, было чему.

Первое и главное, на что был нацелен Генеральный план, заключалось в том, что русский народ (именно русский, живущий в РСФСР) после тягот военной поры заслужил человеческие условия своего существования, а для этого Вознесенский, в полном согласии с позицией Жданова, заложил в Генеральный план хозяйственного развития опережающие темпы роста отраслей промышленности группы «Б» (средства производства для легкой промышленности) по сравнению с отраслями промышленности группы «А» (средства производства для тяжелой индустрии). (Обращаю внимание: только темпы. В целом пропорция на опережение роста второй по сравнению с первой оставалась в плане незыблемыми.)

В принципе Вознесенский здесь не входил в противоречие с вождем. Сталин 9 февраля 1946 года в своем первом после войны публичном выступлении перед избирателями хоть и сквозь зубы, но все же обозначил эту тему (4,5 строчки из 588), сказав, что материальный уровень жизни народа необходимо повышать и для этой цели следует развертывать производство товаров народного потребления. Но в устах вождя это было в общем-то пропагандистское заявление, не несущее за собой реальных действий.