Книга Повседневная логика счастья - Габриеле Зевин

Эй Джей набрал в легкие побольше воздуха:

— Да, у меня была мысль заодно проведать Амелию.

На следующий день Эй Джей отправил Амелии эсэмэску: «Забыл сказать, что на следующей неделе мы с Майей собираемся в Род-Айленд. Могу заехать за книгами».

Амелия ответила: «У меня их нет. Попросила отправить вам из Нью-Йорка».

Вот и все, подумал Эй Джей. Это был дурацкий план.

Через пару минут от Амелии пришло еще одно сообщение: «А зачем вы собрались в Род-Айленд?»

Эй Джей: «Хотим посмотреть портсмутский парк зеленой скульптуры. Майя от нее в восторге!» (Если восклицательный знак в конце предложения и смутил его, то совсем чуть-чуть.)

Амелия: «Надо же, а я про такой даже не слышала. Присоединилась бы к вам, но я пока с трудом передвигаюсь».

Выждав немного, Эй Джей написал: «А как вы относитесь к гостям? Мы бы заехали вас навестить».

На эту эсэмэску Амелия не ответила. Эй Джей сделал вывод, что от гостей у нее и так нет отбою.

Сообщение от нее пришло только на следующий день: «Конечно. Буду вам рада. Не ешьте. Я что-нибудь приготовлю».

— Если встать на цыпочки, то за забором кое-что видно, — сказал Эй Джей. — Вон там, подальше!

Они выехали из дома в семь утра, на пароме доплыли до Хайанниса, а потом еще два часа катили до Портсмута, чтобы в итоге обнаружить, что парк «Грин энималс» с ноября по май закрыт.

Эй Джей избегал смотреть в глаза дочери и Ламбиазе. На улице было минус два, но его бросало в жар. От стыда.

Майя встала на цыпочки. Это не помогло, и она попыталась подпрыгнуть.

— Ничего не вижу, — сказала она.

— Давай подсажу, — предложил Ламбиазе и усадил Майю себе на плечи.

— Кажется, что-то вижу, — неуверенно произнесла Майя. — Ой, нет, ничего. Они все накрыты.

У нее задрожала нижняя губа. Она жалобно посмотрела на Эй Джея, и тому захотелось провалиться сквозь землю.

Внезапно лицо девочки расплылось в улыбке.

— Папа, знаешь что? Я ведь могу представить себе, какой слон под покрывалом. И тигр! И единорог!

Она улыбнулась отцу, как бы говоря: «Наверное, ты привез меня сюда посреди зимы, чтобы проверить, как у меня работает воображение».

— Отлично, Майя.

Эй Джей чувствовал себя худшим на свете отцом, но доверие Майи к нему, похоже, вернулось.

— Смотри, Ламбиазе! Единорог дрожит. Он рад, что у него есть одеяло. Видишь, Ламбиазе?

Эй Джей подошел к будке охраны.

— У нас такое постоянно, — сочувственно сказала дежурная.

— Значит, вы не думаете, что я на всю жизнь травмировал дочери психику? — спросил Эй Джей.

— Конечно нет, — ответила дежурная. — Может, вы ее и травмировали, но вряд ли сегодня. Не знаю ни одного ребенка, которому сломали жизнь тем, что не показали зеленых зверей.

— Даже если отец привез ее не ради зверей, а в надежде на свидание с хорошенькой девушкой из Провиденса?

Дежурная не расслышала его бормотания.

— Мой вам совет, осмотрите лучше викторианский особняк. Дети такое любят.

— Правда?

— Не все, конечно. Но почему бы не попробовать? Может, вашей дочке как раз понравится.

В особняке Майя вспомнила роман «Из архива миссис Базиль Э. Франквайлер, самого запутанного в мире», который Ламбиазе не читал.

— Обязательно почитай, Ламбиазе, — сказала Майя. — Тебе понравится. Там одна девочка убегает из дома вместе с братом…

— Убегать из дома — это не шутки, — нахмурился Ламбиазе. — Как офицер полиции, должен заметить, что детей на улице не ждет ничего хорошего.

— Они забрались в большой музей в Нью-Йорке и спрятались там, — продолжила Майя. — Это…

— Это преступление, вот что это такое, — сказал Ламбиазе. — Если не взлом и проникновение, то уж точно незаконное вторжение.

— Ламбиазе, — сказала Майя, — ты упускаешь суть.

После дорогущего обеда в особняке они поехали в Провиденс, где заранее забронировали номера в отеле.

— Ты проведай Амелию, — сказал Эй Джею Ламбиазе, — а мы с Майей, пожалуй, сходим в Детский музей. Хочу наглядно показать ей, почему нельзя прятаться в музее. По крайней мере, после событий одиннадцатого сентября.

— Помни, ты не обязан это делать.

Эй Джей рассчитывал взять Майю с собой, чтобы его визит к Амелии выглядел более непринужденно. (Да, он не гнушался использовать любимую дочь в качестве щита.)

— Да не смотри ты так виновато, — сказал Ламбиазе. — Крестные на то и нужны. Я твоя страховка.

Эй Джей подошел к дому Амелии без чего-то пять. С собой он нес фирменный пакет магазина «Книжный остров», заполненный романами Шарлин Харрис, бутылку хорошего мальбека и букет подсолнухов. Уже нажав кнопку звонка, он испугался, что цветы это лишнее, и сунул букет под подушки стоявших на террасе качелей.

Ему открыла Амелия. Одна нога была у нее в гипсе розового цвета, сплошь исписанном какими-то каракулями. Короткое темно-синее платье и красный шарфик, с небрежным изяществом повязанный на шее, делали ее похожей на стюардессу.

— А где Майя? — спросила Амелия.

— Мой друг Ламбиазе повел ее в Детский музей Провиденса.

Амелия склонила голову набок:

— Но это не значит, что у нас с вами свидание?

Эй Джей пустился в путаные объяснения, сам понимая, что его история о парке зеленой скульптуры, в который они не попали, звучит малоубедительно — настолько, что он едва не бросил пакет с книгами и не удрал.

— Я шучу, — сказала Амелия. — Проходите.

В доме у Амелии было тесновато, зато чисто. В гостиной стоял пурпурный велюровый диван, небольшой рояль и обеденный стол на двенадцать персон; на стенах висело множество фотографий друзей и родственников в рамках; на подоконнике теснились горшки с растениями разной степени процветания; бродил полосатый одноглазый кот, отзывавшийся на кличку Хмурик, и конечно же повсюду виднелись книги. Пахло в доме едой, которую она как раз готовила: лазаньей и чесночным хлебом. Эй Джей разулся, чтобы не натащить в дом грязи.

— Ваш дом очень похож на вас.

— Такой же несуразный и захламленный, — сказала Амелия.

— Эклектичный и симпатичный.

Эй Джей откашлялся и постарался не чувствовать себя слоном в посудной лавке.

Только после ужина, за второй бутылкой вина, он отважился спросить, что произошло с Бреттом Брюэром.

Амелия чуть заметно улыбнулась.

— Я бы сказала вам правду, но боюсь, вы неправильно меня поймете.