Книга Командарм. Позади Москва - Олег Таругин

Минут через семь мимо протарахтела пара мотоциклов и полугусеничный броневик – передовой дозор. По сторонам фрицы практически не глядели, сидя внутри своей угловатой коробки, над бортами которой торчало аж целых два пулемета, так что заметить замаскированные в подлеске «тридцатьчетверки» у них особых шансов не было. Спустя еще пять минут следом прошла небольшая колонна из двух легких танков, еще одного бронетранспортера, немного покрупнее первого, и тентованного грузовика с размалеванной камуфляжными разводами кабиной и кузовом. Первый танк, уже виденный во время августовских боев чешский «тридцать пятый», лейтенант узнал сразу – сам подобные бил. Во втором же, более приземистом и с тонким хоботком скорострельной пушки в граненой башне, почти без сомнений опознал немецкий «Pz. II». Этих тоже отпустили, не тронув. Едут себе разведчики, и пусть себе едут да разведывают. Не их забота. Чем дольше будут считать, что дорога безопасна, сообщая об этом своим – у них, поди, на каждом танке по радиостанции, вон как антенны качаются, – тем лучше.

Снова потянулись томительные минуты ожидания. Первая, вторая… десятая. Что-то не очень-то они, похоже, и спешат! Наконец в приоткрытом на ладонь башенном люке раздался усиливающийся с каждым мгновением низкий рокот множества моторов. Ну, вот и все, дождались…

Зачем-то подергав ремешок шлемофона, Серышев легонько пихнул в плечо стрелка-радиста:

– Гриша, связь с «коробочками». Передавай: «Начинаем работать, цели разбирать согласно номерам, четным от головы колонны, нечетным – наоборот, огонь по готовности, первый – мой».

Разумеется, никакой особенной необходимости в этом не имелось, все и без того было говорено-переговорено, и командиры танков прекрасно знали, что и кому делать, но и молчать сейчас лейтенант просто не мог – это было выше его сил.

– Степа, бронебойный. Сигналы помнишь?

– Обижаете, тарщ командир, не в первый раз. – Сбоку клацнул, запирая в казеннике первый унитар, орудийный затвор. Не дожидаясь выстрела, Анисимов чуть пододвинулся, примеряясь, как бы половчее выдернуть из укладки следующий, и замер, напрягшись.

Время, казалось, окончательно замедлилось, словно в пружине исполинских часов постепенно заканчивался завод; секунды тянулись тягуче, как загустевший на сильном морозе соляр. Мир сузился до размеров боевого отделения, снаружи которого остались только враги и этот действующий на нервы, вибрирующий гул, проникающий сквозь броню и натуго затянутый на голове танкошлем…

Первым в колонне шел опять-таки чешский «Pz. 38» (t), в реальности Василием пока еще ни разу не виденный, но заочно знакомый по методичкам. Уж больно характерным был его высокий силуэт с истыканной множеством заклепок броней и четыре опорных катка большого диаметра. Как ни хотелось Василию пропустить легкий танк, сосредоточив огонь на идущей следом угловато-приземистой «четверке» с коротким огрызком «KwK 37», которую он тоже опознал сразу (ну, еще бы не опознать, с такой-то ходовой из скомпонованных попарно аж целых восьми катков!), но тактический номер на вражеской башне не позволил ему этого сделать. Не то чтобы он особенно разбирался в номенклатуре обозначений гитлеровских танков, но абсолютно точно помнил, что одновременное сочетание букв и цифр означает именно командирскую машину. В частности этот, с индексом I-02, скорее всего, принадлежит заместителю командира первого батальона[19], поэтому упускать гада никак нельзя.

Подведя прицельную марку под срез башни – хоть с трехсот метров этой жестянке, куда ни стрельни, все одно край, – Василий зачем-то задержал дыхание и плавно опустил подошву на педаль.

Бум-м! – «тридцатьчетверка» качнулась всеми своими немалыми тоннами, отдача швырнула казенник назад. Стреляная гильза, звякнув об отражатель, улетела в пока еще не прогоревший мешок. В лицо знакомо пахнуло кордитной тухлятиной, пока еще не сильно, всего лишь первый выстрел. Степан сноровисто выхватил из хомутиков укладки новый патрон, пихнул в ствол. И, пользуясь несколькими свободными секундами, выбросил в полураскрытый люк все еще курящуюся дымом гильзу. Впрочем, всего этого Василий не видел, закусив от волнения губу, наблюдая за полетом снаряда.

Разумеется, он не промазал, подсвеченный тусклым в дневном свете огоньком донного трассера бронебойный, разметав в клочья закрепленный на надгусеничной полке ящик с ЗИП, воткнулся именно туда, куда и полагается, – на ладонь ниже башенного погона. Вошел буквально как в масло – даже искр почти не было. Танк дернулся, вильнул в сторону… и продолжил движение, хоть и значительно медленнее, понемногу забирая влево. Серышев сморгнул: что за?! Насквозь он его, что ли, продырявил? Почему не горит, не взрывается?

«Прага» – подсказала память название этой машины – внезапно снова дернулась, загребая правой гусеницей, – и наконец заглохла ровнехонько поперек дороги. Откинулся башенный люк, но изнутри никто не показался, лишь рука в черном комбинезоне продолжала мертвой хваткой держаться за скобу, видимо, пытавшийся покинуть танк панцерман умер прежде, чем сумел выбраться.

И тут же взорвался идущий следом танк, тот самый «Pz. IV», который так мечтал собственноручно спалить Серышев. Причем на сей раз именно что взорвался, все по-честному: снаряд угодил в боеукладку. Короткий и почти бесцветный всполох, невысоко подскочившая над погоном граненая башня – и мощный столб дымного бензинового пламени, одновременно рванувшегося изо всех люков. Спустя полсекунды – еще один взрыв, куда мощнее, видимо, с небольшим запозданием сдетонировали оставшиеся снаряды. Там, под Лугой, ничего подобного Васька не видел, воюя исключительно с легкими панцеркампфвагенами (запомнил-таки мудреное немецкое словечко!), но этого фрица буквально вывернуло наизнанку: башню отбросило в сторону, а подбашенную коробку причудливо выворотило вперед наподобие крышки вскрытой консервной банки[20].

Одновременно подбили еще две машины ближе к концу колонны, но этого лейтенант видеть, разумеется, не мог: занявшая засаду вдоль опушки рота контролировала больше километра дороги. Основной задачей было замкнуть огневой мешок, по возможности уничтожив попавших в него гитлеровцев, после чего отступить. Немцы в любом случае оказывались в проигрышном положении: узкая грунтовая дорога просто не позволяла им воспользоваться свободой маневра. Обойти по обочинам возникший на шоссе затор можно, благо откосов тут не имелось по определению, но при этом попадаешь под перекрестный огонь замаскированных в зарослях русских танков. Учитывая, что колонна была смешанной, вместе с бронетехникой двигались и автомашины с пехотой, и тягачи – в основном те же самые грузовики с пушками на буксире, – разгром на протяжении этого самого километра был полным.