Книга Тату с координатами - Сергей Самаров

Я козырнул своему начальнику штаба.

– Товарищ майор, старший лейтенант Сеголетов. Отвечаю на вопросы товарища старшего следователя, – доложил я.

– Уже ответил, – заявил подполковник Шахмарданов. – Можешь быть свободен, старлей. Только протокол прочитай и подпиши. Или я тебе прочитаю – а то мой почерк не все разбирают, а ты только напишешь: «С моих слов записано верно» и распишешься. А после я солдат допрошу…

Глава седьмая

– Работайте… – согласился майор Абдусалямов. Здесь он, кажется, никого не собирался расстреливать из автоматических пушек трех боевых машин пехоты, на которых прибыл мой взвод и сам начальник штаба сводного отряда. И почему-то даже не показал желания давить гусеницами полицейские машины или вертолет ФСБ. И вообще выглядел бы мирно, если бы не держал на груди компактный автомат «9А-91» с глушителем и оптическим прицелом, а правая кисть не лежала бы на удобной пистолетной рукоятке автомата. При этом указательный палец мог за долю секунды лечь на спусковой крючок. А большой палец, как обычно, лежал на предохранителе, готовый опустить его в боевое положение[17].

С протоколом допроса мы закончили в пять минут. Закончили бы быстрее, но подполковник записал некоторые мои выражения своими словами, которые можно было трактовать и так, и сяк, и я настоял на исправлении. При этом пришлось даже объяснить наглядно, какую трактовку можно дать моим словам в изложении старшего следователя. Он согласился, хотя и не слишком охотно. Может быть, ему просто переписывать не хотелось. У меня даже возникло опасение, что следак умышленно допустил вольную трактовку моих слов. Не окажись рядом майора Абдусалямова и майора Николаева, возможно, мне пришлось бы проявить большую настойчивость или даже отказаться подписывать протокол. Но в итоге мы все согласовали. На страницах с исправлениями мы оба расписывались и ставили: «Исправленному верить». А на последней странице, по моему настойчивому желанию, перечислили страницы с исправлениями, еще раз подтвердив подписями правильность новой трактовки.

Майор Николаев внимательно слушал материалы моего допроса в том варианте, который предлагал нам подполковник полиции. Я по выразительной игре его бровей понимал, что Николай Николаевич не верит полицейской версии и пожелает отдельно меня допросить, когда я завершу дело с полицией. Но, чтобы у подполковника не возникло желания послушать, что я сообщу Николаеву, и чтобы себя чужим присутствием не смущать, майор дождался, когда ментовский следак начнет допрашивать старшего сержанта Тихомирова. Ему этот допрос показался малоинтересным, поскольку он повторял все, что было до этого произнесено мной, и касался только варианта фактического изложения происшествия с другой стороны.

Только после этого Николаев сделал знак мне и майору Абдусалямову, приглашая нас в свой вертолет. Вертолет ФСБ, в отличие от тех машин, что предоставляются спецназу ГРУ для вылета на боевую операцию и, иногда, обратно, был несравнимо более комфортным. Даже сидеть пришлось не на откидных боковых сиденьях, всегда в полете вибрирующих в такт вращениям винта, а в мягких креслах, установленных вдоль обоих бортов. Только в ином порядке, нежели в пассажирском самолете. Здесь сиденьй в каждом из рядов было только по два с каждого борта. А те, что были установлены у входа в пилотскую кабину, вообще смотрели друг на друга. Именно туда и провел нас майор Николаев, желая, наверное, видеть мое лицо, когда я буду отвечать на его вопросы. И потому мне он показал на место против себя, сам сел у иллюминатора, чтобы видеть еще и подполковника полиции, на случай если тот захочет нас навестить, а рядом с собой посадил моего начальника штаба майора Абдусалямова.

– Ну, рассказывайте, что тут у вас произошло. Версию полиции можете не повторять. Я ее слышал, хорошо понимаю, хотя и не принимаю, и от всей души жалею того осла, которого так сильно за уши притянуть пытаются. Уши даже у осла, я так думаю, не настолько крепкие, чтобы такое усилие выдержать…

– Произошло нечто непонятное, товарищ майор, – сказал я. – По крайней мере, непонятное для меня. Кому-то, как я понял, срочно понадобился труп убитого эмира. Я вижу события именно так. Хотя не могу понять причину такого действия. У любого действия должна быть целесообразность. Здесь целесообразность не просматривается ни под каким углом. А началось все с того, что мне предложили отвезти тело эмира в морг судебно-медицинской экспертизы. Хотя обычно мы этими делами не занимаемся. Это работа следственной бригады. Причем предложили таким тоном, будто это вопрос решенный и согласованный с начальником штаба сводного отряда. А оказалось, что не все так однозначно.

Я рассказал все, что знал, видел, и даже то, о чем думал, как о возможном варианте развития событий. Хотя конечная цель всех действий нападавших для меня скрывалась в густом тумане. Я вообще не видел причины захвата стопроцентного «двухсотого». Майор Абдусалямов добавил несколько слов от себя, рассказав о звонке генерала Рамазанова из Следственного управления Следственного комитета республики.

Николай Николаевич не вел протокол. Он записывал разговор на диктофон, чтобы потом расшифровать запись, распечатать и позже дать нам с Абдусалямовым на подпись. Так Николаев делал и раньше, правда, при другом начальнике штаба. Но эта смена одного из действующих лиц не меняла его привычные методы работы. Николаев был современным и не консервативным человеком. И потому умел пользоваться девайсами, которые существенно облегчали и его работу, и, особенно, участь допрашиваемых, потому что любой допрос, не только участника событий, но даже свидетеля, всегда сильно утомляет, как правило, именно оформлением протокола.

– Вопрос такой, – продолжил Николаев. – Когда вы выехали в Махачкалу, попадались ли вам попутные или встречные машины? Может, обогнали кого или вас кто-то обогнал?

– Ни одной машины, – признал я. – Я на это тоже, товарищ майор, внимание обратил и удивился. Не в первый раз этой дорогой в это самое время езжу и никогда ее такой пустынной не видел.

– Значит, полиция перекрыла дорогу сразу, не дожидаясь начала действия…

– Сразу, как только мы выехали из ворот городка и миновали некую условную линию. Я так полагаю. Но у бандитов не было еще полной уверенности, что это именно мы едем. Очевидно, они ждали грузовик, поскольку обычно спецназ ГРУ пользуется грузовиками. Там был момент, на который я обратил внимание. Человек в форме инспектора ДПС при нашем появлении посоветовался с людьми в форме ОМОНа. И только после этого решился нас остановить.

– Вы имели право не останавливаться. Что, на ваш взгляд, произошло бы, если бы вы не остановились?

– Предполагаю, что по нам готовы были стрелять. Причем с двух сторон. И люди в форме ОМОНа, и люди из внедорожника. При этом они рисковали перестрелять друг друга, находясь на одной линии, но стрелять все равно начали бы…