Книга Леди Непредсказуемость - Элла Рэйн

— Только тому, кто подозревает, что это было не простое исчезновение, — задумчиво ответила я, продолжая держать письмо на весу, — и связано оно с каким-то серьезным делом, тут ты права. И леди Девора Норберт не страдает приступами благотворительности, как нам уже известно.

— Видана! — Герний появился в комнате, пройдя сквозь дверь. — К тебе два полусонных малыша идут вместе с Алисой. Утверждают, что ты позволила им спать у тебя.

— Какая хорошая память у мелких Бергов, — буркнула недовольно Цирцея, — мы тут делом занимаемся, а нам решили помешать.

Ответить ей я ничего не успела, дверь распахнулась, и ввалились два совершенно счастливых малыша, вот только глазенки у них были осоловевшими.

— Спать пришли, — только и пробормотал старшенький, а младший, застенчиво улыбаясь, сразу полез на кровать.

— Подождите, раздеться нужно, — рассмеялись мы с Алисой и, сняв одежду, уложили обоих под одеяло. Кровать и правда большая, на другой половине спала Янина, и братики ей не мешали.

— Сказку? — предложил Герн, когда их укутали и поцеловали. Но после первых фраз, произнесенных Алисой, глазенки у обоих закрылись, и вновь наступила тишина.

— Укатали сивку крутые горки, — философски заметила летающая энциклопедия, проявившись в кресле. — Ну что, продолжим нашу работу?

— Я хотела Видане предложить пойти пообедать, — сказала Алиса, — сама побуду здесь. А Вы, леди Призрак, подождете, Вам ни есть, ни спать не хочется, так что лучше пообщайтесь со мной.

— А о чем ты хочешь поговорить? — мгновенно заинтересовалась Цирцея, сил у нее достаточно, на всех хватало: и с Гербертом в городском доме по ночам дежурить, пока Бруно и Каролина спали, и со мной общаться, и с Гернием спорить о разных вещах.

— Цирцея, ты как к астрологии относишься? И вообще, ты веришь, что маги за пределы планеты выходили? — начала задавать вопросы Алиса с самым серьезным видом. — Тогда куда все подевалось? Неужели это результат Великой битвы?

— Ух! Нам есть о чем пообщаться, — обрадовалась летающая энциклопедия, а я со спокойной душой отправилась в гостиную обедать.

Моя мачеха Дармена не сидела, сложа руки, стараясь помочь бабушке, Халли, бросалась накрывать стол, мыть посуду и вставала к плите.

— Дармена, сядь, отдохни, — потребовала бабушка, когда та засуетилась, увидев меня, и принялась открывать супницу. В гостиной мы были только втроем, отец отправился на заставу, а дед и лорд Герн улетели в столицу по делам Академии.

— Что делают мальчики? — смущенно спросила Дармена, когда я заняла место за столом и взяла тарелку. — Не мешают? Они шебутные, неугомонные.

— Так они уже спят. Кровать большая, места на всех хватило. А сами почему не кушаете? Хоть чаю выпейте, если пообедали, — предложила я, зная, что Ребекка пьет чай не раньше, чем через час после основной трапезы.

— Да, пора, — согласилась бабушка и, разливая чай, заметила снохе, — Дармена, отдыхай, пока есть возможность, а то вернетесь на заставу, и опять все заботы на тебе будут.

— Я привычная, мне не в тягость, — ответила она и, сделав глоток чая, спросила, — а что Вы в него кладете? Такой ароматный и вкусный.

— Это кипрей и немного душицы, бери мед, варенье, не нужно стесняться.

— Видана, — в гостиной появился Веспасиан, — как освободишься, зайди в библиотеку, я хочу тебе показать одну занятную книгу.

— Хорошо, я приду, — кивнула я, продолжая обедать, — вы уже все книги пересмотрели?

— Что ты, конечно, нет, их около тысячи. Я начал записывать все названия, а лорд Герн рассортировывает по темам, — пояснил юноша, — не буду вам мешать, вернусь в библиотеку.

— Дармена, а кто твои родители? — обратилась я к мачехе. — Они к вам на заставу приезжают?

— Моего отца ты видела зимой, — медленно проговорила она, — я называю его отцом, потому что с двенадцати лет жила в его доме, он воспитал меня, дал образование, а я ухаживала за ним, как за родным человеком. А матери у меня нет с того момента, как она продала меня целителю Конраду за сто къярдов. Не самая приличная партия для твоего отца, да?

— Я этого не говорила. Женятся на человеке, а не на его титулах, деньгах и прочих регалиях. Раз отец женился на тебе, значит, ты его выбор, я же только спросила. Могла и не отвечать, если вопрос неприятный.

— Отвечать нужно, это скрывать бессмысленно, ты если захочешь, сама до всего докопаешься, все выяснишь, и мне будет стыдно, — все так же медленно отвечала Дармена, покрывшись пятнами, а бабушка поднялась и, обняв невестку, погладила ее по голове. — Ты — это не твоя мать, ты — это ты, и не нужно переживать. А пока мальчики спят, мы с тобой будем отдыхать и чаи гонять.

Я, поблагодарив за обед, поднялась в библиотеку, где в тишине и сумраке, разгоняемом магическим светильником, стоящем на столе, сидел Веспасиан и писал.

— Ты в такой тишине еще не уснул? — рассмеялась я, усаживаясь в кресло напротив. — Ну показывай, что такое интересное обнаружилось.

Веспасиан протянул мне толстую книгу, обтянутую плотной серой тканью, задумчиво глядя на нее.

— Странная книга, скорее даже не книга, а такой исследовательский дневник, в который заносились поступающие данные, а на их основе должен был быть сделан какой-то вывод.

— А почему ты так решил? — поинтересовалась я, забирая книгу и открывая ее. — Веспасиан, чем ты встревожен?

— Последние страницы выдраны, и ты сейчас все сама поймешь, там речь идет о трех девочках… тебе, Тамиле и Камилле. Собрано столько информации, что я сначала даже не понял, в чем дело, пока не вспомнил о том, что до сих пор ходят слухи о мнимой внебрачной дочери Фетарха Х. Но и это не все, о тебе информация стала появляться с момента поступления в Академию, значит, рядом с тобой стукач.

— Хм, а вот это уже интересно. Ладно, давай я ознакомлюсь с этим толстым фолиантом, а потом поговорим. Кто еще знает об этой книге?

— Я обнаружил ее сегодня утром, у нее название видишь какое? «Кулинария Подлунного Королевства». Ни я, ни лорд Герн не увлекаемся этой темой до такой степени, чтобы подобную книгу раскрыть первой. Приступай, потом обсудим, — предложил юноша, склонившись над составляемой описью.

Я листала книгу, разделенную на три части: первая была посвящена Тамиле, вторая — Камилле, и третья мне. Дело в том, что у исследователей была возможность, судя по тому, что я обнаружила в записях, наблюдать за девушками едва ли не с момента их рождения. Со мной все оказалось сложнее, до двенадцати лет я была для всех недосягаема.

Рассматривая рисунки, на которых Тамила и Камилла год за годом становились старше, читая записи о них, я знакомилась с ними маленькими. О Тамиле написали, что девочка на редкость пуглива, если кто-то повышал рядом с ней голос, она мгновенно сникала и начинала плакать. При этом отмечались ее доброта, нежное сердце и золотые руки. Наблюдать за девочкой получалось только летом, когда она жила в семье своей покойной матери, потому все рисунки, изображавшие Тамилу, были сделаны в это время года.