Книга Можно ли умереть дважды? - Лейф Г. В. Перссон

— Невероятно красиво, — повторила Утка и кивнула снова. — Ты не против, если я немного прогуляюсь по твоему дому?

— Нет уж, — сказал Бекстрём и покачал головой. — Ни в коем случае. Ты вроде о чем-то хотела поговорить, — напомнил он. «За кого она меня держит?»

— Наш блюдолиз Боргстрём охотится за тобой, — сообщила Утка Карлссон. — Он приходил ко мне в кабинет пару часов назад. Я никак не могла от него отделаться.

— И чего он хотел?

— Спрашивал, не занимаемся ли мы каким-то тайным расследованием убийства. Женщины, застреленной на острове озера Меларен.

— И что ты сказала ему?

— Рассказала все, как есть, — призналась Утка Карлссон. — А как бы ты поступил на моем месте?

— Все зависит от того, с кем разговариваешь, — буркнул Бекстрём.

«Насколько глупы бывают люди», — подумал он.

— Я тоже это понимаю, — сказала Утка Карлссон. — Поэтому поведала ему, что мы получили часть старого черепа с пулевым отверстием в виске. Что, предположительно, он принадлежал женщине, и ему вполне могло быть сто пятьдесят лет, и, судя по всему, речь шла о самоубийстве.

«По крайней мере, что-то, — решил Бекстрём и кивнул. — Хотя не так глупо».

— Он хотел навязать нам прокурора в качестве руководителя расследования. Болтал о каком-то новом правиле, согласно которому надо сразу же подключать их, когда дело касается тяжкого преступления. Что бывший социальный работник может понимать в юриспруденции?

— Да, он, похоже, что-то не так понял, — предположил Бекстрём. — Можешь передать ему привет от меня. И что там относительно другого? Ты вроде хотела вернуть долг?

— Точно, — подтвердила Утка и улыбнулась. — У меня есть предложение, которое, по-моему, тебе понравится. Не возражаешь, кстати, если я возьму себе пива?

«А разве у меня есть выбор?» — подумал Бекстрём и мотнул головой в направлении кухни.

— А ты ничего не хочешь? — спросила Утка Карлссон. — Я могу смешать тебе водку с тоником.

— У меня уже есть, как видишь. — Бекстрём поднял свой стакан.

«Она, наверное, считает меня глупее ее, — подумал он. — Собственный рецепт Утки — половина водки, половина рогипнола и капля тоника сверху, забудь об этом».

Вернувшись через пару минут из кухни, Утка принесла с собой поднос с пивом, разной ерундой на закуску, бутылкой его лучшей водки и чем-то подозрительно напоминавшим водку с тоником, лимоном и льдом.

— На случай, если ты передумаешь, — объяснила она и показала на стакан с коктейлем. — Потом я обнаружила, что немного голодна. Взяла немного оливок и хамона. Вполне нормально для меня. Я рада, что ты не купил массу сырных палочек. Это же чистый яд.

«Хотя очень вкусно», — подумал Бекстрём, у которого целая коробка палочек лежала в кладовке, и у него даже мысли не возникало поставить ее в холодильник.

— Не против, если я плесну себе немного водки? — спросила Утка, налив приличную порцию в рюмку. — У нас же впереди выходные.

— Конечно, конечно, — ответил Бекстрём и внезапно почувствовал себя усталым. — У тебя есть какое-то предложение, о котором ты собиралась рассказать…

— Я как раз перехожу к этому. За нас, Бекстрём. — Утка подняла свою рюмку и опустошила ее за один раз, запрокинув голову, а потом сделала большой глоток пива, вдохнула глубоко от удовольствия и в довершение всего стерла остатки пены с губ тыльной стороной ладони.

«Женщина всегда остается женщиной», — подумал Бекстрём и сделал пару больших глотков из своего стакана.

— Твое предложение, — повторил он.

По расчетам Утки, она оставалась должна Бекстрёму не больше миллиона. Кое-какие проценты и часть суммы уже ведь все равно заплатила, хотя, пожалуй, не делала это ежемесячно, как обещала. По ее мнению, все слишком затянулось, и она придумала способ, как ускорить процесс.

— И каким образом? — поинтересовался Бекстрём.

«Наконец дело сдвинется с места», — подумал он.

— Натурой, — ответила Утка и широко улыбнулась. — Поскольку и знаю тебя, и фактически единственная, кому ты нравишься. Слишком много ненависти и любви между нами, как ты наверняка заметил, поэтому я решила, что ты должен получить скидку. Тысяча крон за раз, Бекстрём. Плюс, а это маленький бонус, который я могу предложить, все ролевые игры, ну, ты знаешь… Вся программа, начиная от непослушной школьницы в белой блузке, клетчатой юбке и гольфах и с собранными в два маленьких конских хвостика волосами. Также у тебя будет медсестра или строгая хозяйка — кожа, латекс, цепи, плетки, весь набор. Ты сможешь даже получить массаж от простатита, если захочешь. Тысячу раз. А когда мы закончим с этим делом, и поскольку, по моему глубокому убеждению, тебе уже некуда будет деваться, ничто не помешает нам пойти дальше, заключив соглашение более личного свойства.

«Эта дамочка не поддается никакому описанию, — подумал Бекстрём. — Там, где у обычных, нормальных и приличных людей находится совесть, там, где они хранят свою мораль, у нее лишь бездонная черная дыра, с духовным содержимым, которое до смерти напугало бы даже чокнутого французского дворянина, очевидно придумавшего всю эту грязь и пошлость».

— Тысяча крон, — повторил он.

«И что я должен ответить?» — мелькнуло у него в голове. Коктейль он уже выпил, поэтому с той стороны не мог надеяться на помощь.

— Вполне дружеская цена, — сказала Утка и сверкнула глазами. — Видел бы ты, какие предложения я получила, стоило мне выложить мои тренировочные фотографии в сети.

«Тысяча дней и ночей с Уткой Карлссон, — подумал Бекстрём. — Что, собственно, плохого в тысяче суток в обычной соленой шахте, в ножных кандалах и с кайлом в руках».

— Почему нельзя трахаться как все люди? — буркнул он.

— Ради бога. Немного традиционного секса. Ничего не имею против. Тебе решать.

Она поднялась с дивана, стащила с себя через голову футболку и уже через несколько секунд сидела совершенно голая на нем на его дорогом антикварном стуле, который Бекстрём получил от своего хорошего друга Гегурры в подарок на последний день рождения.

Его суперсалями первой предала хозяина. Поднялась по стойке «смирно» между ног в то время, как у него самого помутнело в голове, и он был не в состоянии оценить происходящее или сопротивляться ему. Утка Карлссон запрокинула голову и закричала, когда всего минуту спустя оказалась на вершине блаженства. Но тогда он сам уже безвозвратно проиграл.

— Ты можешь ведь подумать над этим предложением, Бекстрём, — сказала Утка Карлссон, покидая его пару часов спустя. — Я, пожалуй, готова немного снизить цену, — продолжила она, многозначительно кивнув в направлении распахнутых пол его халата. — Не хочешь получить легкий поцелуй, кстати?

— Это хорошо в любом случае, — кивнул Бекстрём.

«Она, пожалуй, чокнутая сверх всякой меры», — подумал он.