Книга Штурмовик - Евгений Зубарев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Там был теплый прием, разумеется, с армянским коньяком и всякими угощениями.
Но видно было, как им тяжело живется. Например, дизель они включили, только когда мы пришли, — а до того солярку экономили, в темноте сидели. Ну и вообще, разговоры шли довольно грустные — никто не знал, чем война кончится, а положение у Армении было тогда невеселое. Собственно, потому им Россия штурмовики и передала — чтобы помочь удержать статус-кво.
Интересно, что летчики у них были свои, армянские. Впрочем, и наши тоже там воевали. Помню, была история, когда азербайджанцы сбили армянский штурмовик, а летчик успел катапультироваться и его поймали. Оказался наш, русский, офицер.
Потом, уже после моих полетов, я узнал, что армянам еще четыре «сушки» отдали, то есть всего им целую эскадрилью передали. Спустя шесть лет, в 1999 году, меня нашли в Курске военные прокуроры. Вызвали к себе повесткой и стали вопросы задавать странные:
— Вы перегоняли эти самолеты?
— Да.
— Генерал Михайлов получал за это деньги?
— Я-то откуда знаю?
— При вас деньги передавали?
— Нет.
— А вы знали, по какой программе передавались самолеты?
— Нет. Я выполнял приказ.
Командующий, генерал Михайлов, действительно летал тогда вместе с нами — он путешествовал в транспортнике Ан-12. Но я не думаю, что Михайлов сам решал этот вопрос, передавать Армении боевые самолеты или нет. Не его это уровень компетенции.
Наверняка было какое-то межправительственное соглашение. Впрочем, в письменном виде приказа ему тоже никто не давал, чтобы следов не оставлять. Иначе международный скандал, претензии к России со стороны Азербайджана и ОБСЕ и прочие проблемы.
Всего меня дважды на допросы вызывали, в рамках возбужденного уголовного дела, и каждый раз про деньги спрашивали. А что я мог ответить? Я и сейчас всей правды не знаю. Но кто-то, конечно, на этом денег нагрел, потому что прокуратура была очень взбудоражена этим вопросом. На ровном месте такого интереса не было бы.
И думается мне, что авторы и выгодополучатели той армянской аферы сидели высоко в Кремле — кроме них, никто не имел полномочий и возможностей реализовать такую комбинацию.
РАЗВИТИЕ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ АРМЕНИИ
15 мая 1992 г. в Ташкенте был подписан Договор о коллективной безопасности, согласно которому Армения и Азербайджан должны были получить часть вооружения дислоцированных на их территории подразделений СА.
Согласно Договору об ограничении обычных вооруженных сил в Европе обе страны имели право на 220 танков, 220 боевых бронированных машин, 285 артсистем, до 100 самолетов и 50 ударных вертолетов.
Армения должна была получить вооружение двух из трех дивизий, дислоцированных на ее территории. В течение 1992-93 гг. ВС РА получили 154 танка, 44 БТР, 225 БМП, 179 артсистем, 82 миномета, 6 самолетов, 19 вертолетов. В распоряжение МО Армении перешли 300 вагонов боеприпасов из 500, имеющихся на ее территории.
Азербайджан уже к июню 1992 г. получил вооружение всех четырех дивизий 4-й армии и вооружение Каспийской флотилии. Всего: танков — 330, БТР — 350, БМП — 420, артсистем — 330, минометов — 250, самолетов — 53, вертолетов — 37. Кроме того, в мае 1993 года Азербайджан дополнительно получил 105 бронемашин, 42 артиллерийские установки — вооружение 104-й ВДД. В распоряжение МО Азербайджана перешли 11000 вагонов боеприпасов, имеющихся на его территории.
Начало формирования подразделений ВВС Армении было положено летом 1993 года. Впоследствии армянские авиационные подразделения принимали участие в ряде учений и были удостоены высокой оценки присутствующих военных экспертов.
В вопросе подготовки кадров на первом этапе военного строительства Армения испытывала определенные проблемы, связанные с тем, что на территории страны, в отличие от других стран Содружества, не было ни одного высшего военного учебного заведения. В то же время в рядах вооруженных сил бывшего СССР служило немало офицеров-армян. По утверждению некоторых источников их число уступало только русским, украинцам и белорусам. Однако лишь небольшая часть из них (5–7 % от общего числа) отозвалась на призыв руководства Армении 1992 года вернуться в республику и принять активное участие в строительстве вооруженных сил. Такая пассивность объясняется в основном тяжелым экономическим положением Армении и неспособностью ее властей быстро решить многие бытовые и социальные вопросы для приглашенных. На первом этапе кадровые проблемы офицерского состава были решены призывом на действительную военную службу резервистов и даже отставников, отправленных в запас 5-10 (иногда даже 15) лет назад. В дальнейшем, в течение 1993–1994 годов, на территории страны была создана собственная система подготовки кадров, которая включает: военную школу-лицей, летно-техническое училище, годичные офицерские курсы (для лиц с высшим образованием), Высшее многопрофильное военное училище-институт имени Вазгена Саркисяна и учебные подразделения в войсках. Офицерские кадры для национальной армии проходят обучение также в высших военных учебных заведениях России и Греции.
Как и предполагалось, полеты в Армению оказались разминкой перед большой операцией. Уже на следующие сутки после возвращения из Ленинакана меня вызвал к себе генерал Михайлов:
— Майор Кошкин, готовь людей и технику. Через три дня вылетаешь. Со своей эскадрильей.
— Вас понял, товарищ генерал!
— Куда именно летишь, скажу перед вылетом. А пока готовь карты Грузии.
— Грузии?
— Скажу точнее — Абхазии. Все ясно?
— Так точно!
В принципе, откровением для меня эти слова командующего не стали — в Грузии к тому времени, к январю 1993 года, война шла уже несколько месяцев.
Неизвестно только было, где мы сможем базироваться, где найдется исправный аэродром для наших штурмовиков. Абхазов к тому времени здорово прижали грузинские части, пал не только Сухуми, но и многие другие города, так что нашим командованием рассматривались варианты даже с базированием на приграничной с Россией территории. Но потом выяснилось, что за Гудауту абхазы зацепились и держатся там из последних сил. Вот эту точку в качестве базы нам и дали.
Собственно штурмовиков в Моздоке у нас оставалось еще много, даже после передачи Армении восьми машин еще два десятка Су-25 были готовы к работе. А вот летчиков у меня оказалось много меньше — всего я подготовил десять человек. Однако шесть из них, когда узнали, что летим воевать на реальную войну, а не в игрушки играться, как в Ингушетии, струсили.
