Книга Как я бил Гудериана - Михаил Катуков

Вечером 22 ноября получили приказ Г. К. Жукова, краткий, тревожный: «Ни шагу назад, позади Москва». Да, это было так. До столицы оставалось всего 60 километров. Над Москвой нависла смертельная угроза. Эту мысль старались донести до каждого бойца политработники бригады Деревянкин, Ружин, Боровицкий и другие.

Под огнем врага оси обходили окопы, танковые засады, доводя до каждого бойца суровую правду.

Между тем события развивались стремительно. Противник, продолжая теснить части нашей армии, прорвал фронт обороны севернее нас, в полосе 30-й армии, и одновременно нанес удар в районе Теряевой Слободы. Обходя Истринское водохранилище с севера, немецкие танки и пехота двигались к Солнечногорску. Снова создалась угроза флангам и тылам 16-й армии.

Два дня бригада и наши соседи справа и слева упорно обороняли занятый рубеж, давая возможность частям 16-й армии отойти в полном порядке на восточный берег Истры и Истринского водохранилища. Переправа была сложной. Хотя лед и сковал реку, но из-за оттепели сверху его покрывал слой воды.

Противник атаковал непрерывно. 22 ноября он бросил на село Чаново до 30 танков и полк пехоты и выбил оттуда оборонявший село кавалерийский полк. Чаново имело важное тактическое значение: оно находилось на фланге 16-й армии.

Необходимо срочно ликвидировать угрозу. Я приказал ввести в бой резерв из пяти танков под командованием Александра Бурды и взвод автоматчиков Красильникова. На рассвете 23 ноября с помощью деревенских мальчишек, хорошо знавших места, Бурда, автоматчики и подразделение кавалеристов лесом вышли к Чаново и внезапной атакой выбили немцев из села. Но к вечеру того же дня противник, поняв, что имеет дело с небольшими силами, предпринял контратаку. Село пришлось оставить. Развивая успех, фашисты захватили Глебово.

В довершение всего противнику удалось вклиниться в нашу оборону в районе села Мартюшино и отрезать от основных сил танки Гусева. С большим трудом Гусев пробился через село и соединился с нами в деревне Саввино.

На левом фланге бригады держал оборону батальон пограничников под командованием уже известного читателю капитана Самойленко. С наступлением темноты 24 ноября гитлеровцы предприняли атаку. Танки и автомашины шли с включенными фарами. Взлетали разноцветные ракеты, освещая тьму дрожащим светом. Вся эта иллюминация сопровождалась стрельбой из автоматов и танковых пулеметов, дикими криками, треском барабанов.

Но немцы напрасно разыгрывали «психическую». Нервы у нашей пехоты оказались крепкими. Навстречу танкам поползли истребители с гранатами и зажигательными бутылками. Дружный и точный огонь открыли наши танки и зенитный дивизион. Гитлеровцы погасили фары и отступили.

Когда 26 ноября последние части армии переправились через Истру, поступил приказ и бригаде отойти на восточный берег реки, в район Лисавипо Небогатково – Адуево – Алексино.

Бригада сильно поредела. Многие машины давно нуждались в ремонте. Я обратился к Военному совету армии с просьбой предоставить бригаде два-три дня для ремонта материальной части. Командующий ответил незамедлительно:

«Обстановка сейчас такая, что не приходится думать о передышках, формированиях и т. д.

Сейчас ценность представляет каждый отдельный боец, если он вооружен.

Деритесь до последнего танка и красноармейца. Этого сейчас требует обстановка.

Налаживайте все в процессе боя и походов.

Рокоссовский.

26.11.41 г.».

Разумеется, по-своему командующий был прав. Его ответ диктовался чрезвычайно тревожной обстановкой, сложившейся на всем Западном фронте, и особенно на волоколамском направлении. Враг находился в пригородных поселках столицы. Но вместе с тем на сборном пункте аварийных машин бригады, в Снегирях, в 6 километрах от передовой скопилось 35 боевых машин и грузовиков – практически половина парка бригады. Ремонтники работали круглые сутки.

Что делать? Посоветовались с комиссаром бригады М. Ф. Бойко и написали письмо-обращение к воинам ремонтно-восстановительной роты. Призвали восстановить танки в предельно сжатые сроки.

Воентехник 1 ранга Саранцев обсудил с ремонтниками наше письмо. И мы получили такой ответ: «Для социалистической Родины, для защиты родной Москвы мы приложим все силы, чтобы еще быстрее и качественнее восстанавливать наши грозные танки. Мы будем работать день и ночь в любых условиях, но поставленные задачи выполним».

Ремонтники сдержали свое слово. Ни сильные морозы, ни обстрел, ни бомбежки – ничто не помешало им. А надо учесть, что близость переднего края заставляла ремонтников нести еще и службу охранения.

За пять суток воины ремонтно-восстановительной роты вернули в строй 11 танков. По тому времени это была большая поддержка для нашей бригады.

Ремонтники изыскивали, изобретали способы, приемы, позволявшие ускорить темп работ. Так, старшина Петров стал подтягивать коренные и шатунные подшипники мотора Т-60, не снимая его с машины, и примерно в три раза быстрее обычного выполнял эту операцию.

Пока в тылу восстанавливали танки, мы продолжали вести активные боевые действия. Как уже говорилось, в ночь на 26 ноября бригада отошла во второй эшелон, а к утру того же дня к нам на КП пришел приказ – помочь панфиловцам вернуть утраченные ими позиции. Накануне гитлеровцы потеснили части дивизии, и дальнейшее продвижение врага на этом направлении ставило под удар не только фланг, но и тылы 16-й армии.

На помощь панфиловцам мы направили две группы. В каждую группу включили пять танков и роту мотострелкового батальона, которым теперь командовал капитан Иван Васильевич Голубев, сменивший раненого старшего лейтенанта Передерия.

Интересный человек был комбат Голубев. В бою – изворотливый, смелый до дерзости, а в часы передышек – занятный рассказчик, балагур, – качество, всегда привлекающее людей. А историй – смешных и грустных – у него в запасе был полный короб.

Утром 26 ноября группа капитана Голубева повела наступление на Сысоево Никольское – Максимовку.

Другая группа во главе с начальником химической службы капитаном И. И. Морозовым во взаимодействии с панфиловцами пошла в наступление в направлении населенных пунктов Духанино, Степаньково, Куртасово. Кроме того, три танка в боевых порядках пехоты пошли на Андреевское. Две боевые машины расположились в засаде у Ивановского. Засады прикрывали левый фланг бригады. Остальные танки, преимущественно тяжелые – их тоже было совсем немного, – составили наш резерв.

Контратака проводилась на фронте 10–12 километров. Как будто такой размах был и не по силам 15 боевым машинам и нескольким ротам пехотинцев. Но нельзя забывать, что непрерывной линии фронта ни у нас, ни у гитлеровцев не было. Боевые действия велись отдельными группами по направлениям. Мы придерживались под Москвой активной обороны.

Первый успех обозначился у группы капитана Морозова. Танки сломили сопротивление небольшого гитлеровского гарнизона в Духанино, стремительно пошли дальше, с ходу ворвались в Степаньково и заняли северную окраину селения. Первым был танк старшего сержанта Лещишина. Но, еще продвигаясь к сожженному фашистами селу, командир экипажа сообразил, что на рожон здесь лезть не следует: он укрыл машину за скирдой соломы, немедля изготовился к встрече с противником.