Книга Бомбардировочная эскадра "Эдельвейс". История немецкого военно-воздушного соединения - Вольфган Дирих

15 августа Инго Зеел и его экипаж пропали без вести над Черным морем. На их поиски были направлены два экипажа лейтенантов Дамма и Шварка, но и они также не вернулись.

Учитывая превосходную поддержку, которую эскадра оказывала его частям, генерал Ланц, командир 1-й горнострелковой дивизии, разрешил всем ее членам носить на головных уборах «эдельвейс» – эмблему горных стрелков. Естественно, что это никогда не было предусмотрено уставом!

16 августа эскадра через Таганрог передислоцировалась в Тацинскую, на степной аэродром, и спустя четыре дня возобновила интенсивные действия в районе Сталинграда. Обслуживание и ремонт самолетов II группы вели I и III группы, к которым были прикомандированы отдельные ее экипажи; это продолжалось до 7 сентября, когда II группа была отозвана в Сталино для переоснащения и дальнейшего использования в секторе 1-го воздушного флота.

Первоначально Сталинград не рассматривался как особо важная цель в ходе летнего наступления; порт на Волге и оружейный комплекс на окраине города[126] должны были быть уничтожены – фактически это задача для авиации и, вероятно, для дальнобойной артиллерии. Но после того как в середине августа советская 62-я армия была окружена в районе Калача, немецкая 6-я армия с запада и 4-я танковая армия с юго-запада нанесли сходящиеся удары в направлении излучины Волги около Сталинграда. Гитлер хотел увидеть, как падет город, который носил имя Сталина.

Эскадра обеспечивала воздушную поддержку 4-й танковой армии в разворачивавшемся наземном сражении. Воздушное наступление началось 23 августа. В ходе одного из вылетов майор фон Бибра и его экипаж, фельдфебель Мозер и унтер-офицеры Хейзе и Репинский, был подбит зенитной артиллерией и должен был совершить вынужденную посадку около реки Чир. Обер-лейтенант Поппенбург из 7-й эскадрильи увидел это и без колебаний приземлился рядом, чтобы подобрать своих друзей. До того как русские смогли добраться до них, он развернулся и взлетел со степной поверхности, которая в силу своей природы, конечно, была не предназначена для использования в качестве взлетно-посадочной полосы. Фон Бибра приземлился в 11.00. В 16.27 он снова был в воздухе, заменив часть своего экипажа! В течение дня было совершено пять вылетов – крейсерский полет, пикирование, крейсерский полет, пикирование. К вечеру пораженный город был в огне от края до края.

30 августа 4-я танковая армия прорвалась через внутреннее оборонительное кольцо к городу с юга. Но попытка замкнуть окружение не удалась; русские на периметре обороны знали, когда надо отойти.

«Немецкие летчики, – сказал русский генерал Чуйков, – придавили всех к земле». Хорошая погода и сравнительно слабый и неточный зенитный огонь облегчали вылеты. Главными целями были позиции артиллерии, места концентрации бронетанковых частей, районы сосредоточения и линии обороны; Гумрак, Питомник,[127] Городище и Ленинск были основными районами расположения целей. Несмотря на гибель 12 сентября одного экипажа, потери оставались удивительно низкими.

В конце сентября KG51 попрощалась с жарким, пыльным аэродромом в степи около Тацинской. Постоянное бомбометание с пикирования ослабило физическую форму людей, истрепало их нервы. Гастроэнтерит и дизентерия, вызванные плохим питанием и антисанитарными условиями расквартирования, были ежедневными проблемами. Соединение теперь было направлено для отдыха в Сарабуз, тихое крымское местечко.

21 сентября II группа, перевооруженная в Сталино, передислоцировалась в Бобруйск, где присоединилась к IV группе, они обе оставались там в распоряжении 1-го воздушного флота до 5 октября.

Немногие забудут дни, проведенные в Крыму. Великолепные увеселительные поездки по прекрасному полуострову без каких-либо помех со стороны врага, экскурсии во дворец в Бахчисарае и в Севастополь или длинные, трудные прогулки по горным склонам с виноградниками, увешанными тяжелыми гроздьями, – все это благоприятно действовало на людей и успокаивало их, даже при том, что они находились вдали от своих семейств и всех домашних проблем. Моральный дух соединения всегда оставался исключительным и был источником его мощи; не война сплачивала его, а обычные ежедневные обязанности. Кто когда-либо использовал и сможет когда-нибудь использовать братство по оружию, чтобы решить политические проблемы? Это несентиментальное товарищество кое-что значит, но его не сможет понять никто из тех, кто не испытывал его сам.

В период с 25 октября по 5 ноября II группа находилась в Армавире без наземного персонала, за исключением старших механиков. Оттуда она выполняла налеты на Орджоникидзе,[128] Чегем-1 и Чегем-2,[129] Нальчик и Туапсе.

Приблизительно в 22.00 4 ноября одна из небольших бомб, сброшенных одним из русских беспокоящих бомбардировщиков,[130] случайно попала в топливный склад на окраине аэродрома в Армавире. Последовала вспышка пламени, и огонь распространился на заправленные и загруженные бомбами самолеты. Поскольку на аэродроме находились несколько подразделений и он был забит более чем сотней Ju-88 и He-111, не было никакого недостатка в горючем материале. Лишь один самолет из II группы пережил все это без повреждений. Подразделение было вынуждено отправиться в Багерово, на Керченском полуострове, чтобы получить новые самолеты.

Отдых продлился недолго, и 3 ноября группы вернулись в Тацинскую. Холод, снег и сильный ледяной ветер делали жизнь в блиндажах нестерпимо трудной; температура в них часто падала до нуля, а снаружи временами до -34 °C. Для техников это было особенно тяжелое время; они должны были вставать в середине ночи, чтобы очищать самолеты от снега и прогревать их. Обморожения были не редкостью среди техников, в обязанность которых входили проверки радио, механизма сброса бомб и двигателей, задачи, которые невозможно было выполнять в толстых перчатках. Пулеметы замерзали, масло на морозе затвердевало, так что ситуация складывалась отчаянная.

Ежедневно эскадра упоминалась в сводках о сражении в Сталинграде. Каждую ночь русские совершали беспокоящие налеты, которые действовали всем на нервы и причиняли потери.

Майору Фрицу Дириху,[131] командовавшему I группой, подчинялись в Тацинской и подразделения III группы. Когда оберст Конради разбился, он возглавлял всю эскадру до тех пор, пока 5 февраля 1943 г. не прибыл майор фон Франкенберг-Прошлиц.

Один фактор вносил важный вклад в поддержание морального состояния: синхронизируя время передачи сигналов, радиотехники могли всегда установить связь с радиостанциями дома. Время от времени Ju-88 в России поднимались на большую высоту и, буксируя воздушную антенну, вступали в контакт со станцией в Берлине, передавая сообщения, среди которых были и тщательно завуалированные сообщения частного характера. Так, доктор Румбаум, метеоролог эскадры, был проинформирован о рождении дочери в следующих выражениях: «Совершенно секретно. Только для доктора Румбаума. Новый самолет типа „летающее крыло“ пригоден к взлету, завод-изготовитель согласен продолжить работу».