Книга Копье и кость - Анастасия Машевская

Заснула Шиада быстро и глубоко. Великое предначертание Второй среди жриц требует от нее прожить долгую жизнь и вложить в исполнение Замыслов все силы. Поэтому их нужно беречь.

В последующие дни Шиада украдкой бросала любопытствующий взгляд на служанку всякий раз, когда пересекалась с ней. И всякий раз женщина не осмеливалась поднять глаз. Через неделю жрица застала ее на кухне, рыдающей, уткнувшись лицом в колени старшей поварихи. Еще через пару недель жрица поняла, что служанка немного прибавила в весе.

«В конце концов, это в его природе», – рассеянно подумала жрица, минуя вечером коридоры замка. Глубоко вздохнув, постучала и вошла в спальню Кэя. Тот стоял раскинув руки – его раздевала служанка. Завидев мачеху (Кэя передернуло, едва она появилась), молодой человек велел служанке выйти.

– Чем обязан? – проговорил удивленно, когда остался с Шиадой наедине. С самого первого дня их сосуществования молодые люди условились, что никаких обращений вроде «мачехи», «матушки», «пасынка» или «сынка» не примут – в конце концов, прежде они знались вполне дружески. До выходки Берада с женитьбой.

– Хочу спросить кое-что, так, чтобы об этом никто не узнал.

– Я слушаю, – ответил молодой человек, подал Шиаде руку и проводил в кресло. Сам сел на кровать.

– Сколько у твоего отца бастардов?

Кэй выпучил на жрицу глаза, но быстро взял себя в руки.

– Два сына и дочь.

– И где они все?

– Шиада, неужели…

– Где? – спокойно повторила жрица.

– За пару недель до женитьбы отец распорядился, чтобы братья переехали к Ардену. Ну, ты помнишь его, это папин крестник.

– Зачем это потребовалось?

– Не хотел задевать твоих женских чувств. Ну, так, во всяком случае, выглядело и так он нам сказал.

Жрица немного отклонилась, моргнула и расхохоталась. И чего здесь смешного? Кэй свел брови.

– А дочь? – спросила, немного успокоившись. Надо же, присмотрелась жрица к мужчине: когда Кэй хмурится, становится до жути похож на деда в молодости.

– Мира, ей четырнадцать, ты видела ее среди служанок.

Жрица взметнула брови – и впрямь частенько видела девчонку, которая в присутствии герцогини держалась больно уж раболепно. Рукастая.

– Отец переживал, что тебя это будет беспокоить, – продолжал Кэй. – «Будущая герцогиня слишком молода для подобного», – сказал он. Ну или как-то похоже. Короче, замковым строго-настрого запрещено болтать в твоем присутствии о папиных бастардах.

Ага, а вот плодить их он по сей день себе не запретит». – Жрица взметнула бровь.

– Я не знаю, как у вас в Мэинтаре, но здесь ни одной женщине ни мой дед, ни отец не позволяли той свободы, какой располагаешь ты. Я бы даже сказал, что отец вообще никому не позволял такой свободы… – Кэй неожиданно утих.

– Если Берад не хотел, чтобы я знала, зачем ты мне рассказал?

– Потому что ты спросила.

– И ты ответил, зная, что отец против?

– Я не отец, – просто и уверенно ответил Кэй, стягивая рубашку. Видя недоумение Шиады, молодой мужчина пояснил: – Я не верю, что тебя это может ранить, обидеть или еще что-нибудь подобное. К тому же всем известно, что вы не любите друг друга, так что ваши отношения тоже не пострадают.

«Идеальный Лигар, – подумала жрица, глядя на мужчину. – До последней кровинки».

Шиада поднялась:

– Спасибо за ответы и прости за беспокойство.

– Да чего уж, – отозвался Кэй. – В конце концов, мы живем под одной крышей.

Кэй смолк, не сводя с Шиады чернющих глаз. Жрица кивнула, не улыбнувшись, и вышла.

На другой день Шиада отправила Гвинет с подарком к мужу. Женщины, кроме одной, были не вхожи в кабинет и покои герцога без приглашения. Но о том, чтобы передать пошитые тунику с плащом собственноручно, жрица даже думать не думала. Берад был удивлен, услышав от стражника о визите «служанки ее светлости». Ну право, такие вещи не случаются каждый день, должна же быть причина, по которой Гвинет что-то забыла в его кабинете.

– Пусти.

Гвинет бухнулась в пол у самого порога.

– Я п-прошу прощения, – заикаясь, сказала она, – госпожа велела передать вам э-это, – она протянула руки со сложенными на них плащом и туникой.

– Поднимись ты, – велел Лигар, отрываясь от просмотра описаний древних фамилий Иландара. – И подойди ближе. Что там?

– Туника и плащ. Ее светлость сготовила их для вас и велела передать.

«Подарок? От Шиады? Что за напасть… Не дай бог, снег выпадет раньше времени или, наоборот, боярышник во дворе зацветет».

Гвинет ждала.

– Разверни! – прочистив горло, приказал Берад.

Служанка послушно разложила тунику поверх бумаг и развернула плащ, держа в руках. Берад обомлел – искусная работа, плащ прекрасного кровавого оттенка, расшитый серебряными нитями. У оторочки плаща жрица вышила грифона – фамильный герб Лигаров.

Он немного помолчал, коснулся мягкой ткани и проговорил:

– Герцогиня выделала это в последние дни?

– Нет, милорд. На такую работу уйдет не один месяц.

Берад кивнул:

– Отнеси в мои покои и передай госпоже благодарность.

«И всего?» – чуть было не вырвалось у служанки, но она вовремя убежала.

На этом поводы для изумления Гвинет не кончились. Когда она передала благодарность Шиаде, та и бровью не повела.

– Вас не удивляет, что он даже не захотел примерить их? Даже плащ не накинул!

Если уж кто из слуг знал больше всего нюансов в отношениях герцогской четы, то именно она, Гвинет. И после такого явного изъявления благосклонности, полагала женщина, герцог не мог остаться равнодушным. Обязан был расцвести, как подснежник, и кинуться к ногам ее светлости.

Шиада между тем ничего не ответила, заплетая волосы Неларе.

– Спасибо, Гвинет, – проговорила наконец. – Можешь идти.

Когда Шиада с Неларой остались вдвоем, девица поинтересовалась:

– А почему вы сами не поднесли?

– Жрица выткала, служанка отнесла. Каждому свое дело, – неопределенно ответила Шиада.

– А как же дело жены?

Шиада со всей силы дернула одну из прядок.

– Ой! – взвизгнула Нелара. – Простите, миледи.

Молча улыбнувшись, Шиада помедлила с ответом, но потом объяснила:

– В свете некоторых событий, боюсь, герцог весьма неблаговидно воспринял бы такой мой жест, как собственноручное подношение подарка.

– А по вас не скажешь, что вы дорожите мнением окружающих.

– Я и не дорожу. В конце концов, я не первый месяц практически ежедневно заплетаю твои волосы, хотя должно быть наоборот. Но некоторые обстоятельства независимо от меня высветили бы мое подношение в искаженном и оскорбительном виде. Это недостойно Второй среди жриц.