Книга Кто придет на «Мариине» - Игорь Бондаренко

Один из гестаповцев открыл зарешеченную дверцу, и Енихе влез в кузов.

Глава пятнадцатая

Фриче заперся в кабинете, достал из сейфа папки и еще раз просмотрел бумаги.

Кристина Росмайер, год рождения 1919. Немка. Рост… Цвет волос… Особые примеры… — эти графы Фриче просмотрел бегло. Дальше шло: образование — высшее. Окончила Высшее морское училище в Гамбурге по специальности штурман дальнего плавания (1938—1942). По окончании направлена в расположение управления пароходства Постлау. С 1942 по 1943 — младший штурман на пароходе «Стокгольм», с 1943 по 1945 — старший штурман на этом же пароходе. Пребывание за границей: 1942, 1943, 1944, 1945. Из них регулярные рейсы — Постлау — Швеция (105 раз). В 1940 году была в Советском Союзе, в Ленинграде, на учебном судне «Нептун» с «визитом дружбы». Это место Фриче второй раз подчеркнул синим карандашом. Он просмотрел также характеристики, выданные Кристе Росмайер по окончании Высшего морского училища. Характеристики были отличными. Место, где было написано: «Предана национал-социалистскому движению», Фриче тоже подчеркнул.

В графе «Родители» Фриче прочитал:

«Отец Иоган Росмайер, год рождения 1893. Потомственный моряк. Участвовал в кампании 1914—1918 года. Мичман, младший офицер, старший офицер подводной лодки «Дойчланд». Награжден в 1916 году Железным крестом.

В 1918 году демобилизован. В 1918 году участвовал в вооруженном восстании в Киле на стороне «красных». К судебной ответственности не привлекался. В 1920 году переехал в Гамбург и поступил в торговый флот.

В последующие годы не был замешан в каких-либо политических течениях, не состоял ни в каких партиях. В 1933 году получил звание капитана дальнего плавания. В Англии был в 1933, 1934, 1936, 1937 годах, в Соединенных Штатах Америки — в 1935, 1937, 1938 годах, в Советском Союзе — в 1925, 1929, 1932, 1933, 1939, 1940, 1941 годах. Погиб в мае 1941 года в проливе Скагеррак вместе с кораблем «Берлин», торпедированным английской подводной лодкой».

О матери было всего несколько слов:

«Эльза Росмайер, девичья фамилия Шретер, год рождения 1900. Дочь потомственного моряка. Домохозяйка. Политикой не занималась, ни в каких политических партиях не состояла. Умерла в 1937 году от воспаления легких. Похоронена в Гамбурге».

В графе «Другие ближайшие родственники» стояло: «братьев и сестер нет».

Изучив анкетные данные, Фриче пришел к выводу, что из них мало что можно выудить. Но это говорило только о том, что он имеет дело с опытной первоклассной шпионкой.

Следовало еще раз отдать должное Штайнгау: идея послать в Швецию агента-соглядатая принадлежала ему, так как он считал, что Швеция — один из возможных каналов утечки секретной информации.

Агент, «зацепивший» Кристу Росмайер, был прекрасным фотографом, и его фотографии были главной и неопровержимой уликой.

Этот агент делал снимки многих немцев, которые бывали в Швеции по тем или иным делам. Сделал он и несколько выборочных снимков Кристы Росмайер. Ничего подозрительного сначала он не обнаружил, и лица, которые попадали в объектив вместе с Росмайер, не были зафиксированы в фототеке СД. Он хотел было уже оставить ее в покое, но в последней серии снимков обнаружил нечто любопытное. Эти снимки были сделаны в Бронхейме, в парке. Вот Росмайер сидит на скамейке, отдыхает… Людей в парке немного, хотя день солнечный. Глаза ее прищурены от искрящегося снега. Вот к скамейке подошел какой-то интеллигентного вида мужчина с бородкой, с тростью в руке.

Вот следующий снимок: мужчина сидит на одном краю скамьи с развернутой газетой, она — на другом. «Фотограф» щелкнул эту пару несколько раз. Ни один из этих людей внешне не проявлял друг к другу никакого интереса, и агент собирался было уже покинуть свой тайник и пойти «погреться» в бар. Но вот «интеллигент» опустил газету и фотограф снял его еще разок. Потом, как и собирался, пошел «погреться».

Вечером он проявил пленку, отпечатал снимки. Они получились отличными, четкими, такой работой можно было гордиться. И на последнем снимке явно было видно, по артикуляции губ, что «интеллигент» что-то говорил Росмайер, но она сидела по-прежнему неподвижно, прищурив глаза, не шевельнув ни разу губами, будто то, что ей говорилось, говорилось не ей, хотя никого поблизости не было.

«Фотограф» решил понаблюдать за ней еще. Он сделал два короткометражных фильма. Спрятался под мостом, а Росмайер сидела на скамье на полупустой набережной. На противоположный конец скамьи сел какой-то старик в темных очках, что-то сказал. Росмайер оглянулась, потом заговорила. Теперь уже кинокамера отчетливо запечатлела движения ее губ. Когда к ним кто-либо приближался, она умолкала. Потом губы ее снова шевелились. По длине пленки было точно определено, что она говорила четыре минуты тридцать семь секунд. В другой раз он снял ее в электричке, снимал из соседнего вагона кинокамерой, ловко спрятанной в портфеле.

Во всех случаях повторялось примерно одно и то же: к Росмайер кто-то подходил, присаживался или шел рядом с ней какое-то время, и только по артикуляции губ можно было определить, что они о чем-то говорили. Во всех случаях это происходило в местах малолюдных.

У «фотографа» накопилось много снимков. Он отметил, что ее собеседники — разные люди. Можно было просто предположить, что Росмайер обаятельная молодая женщина, пользуется большим успехом у мужчин, но то, что все ее «поклонники» были так «ветрены», что ни один из них ни разу не попытался снова встретиться с ней, наводило и на другие мысли. И наконец долготерпение «фотографа» было вознаграждено: на одном из снимков с Кристой Росмайер был запечатлен человек, карточка которого оказалась в фототеке управления безопасности в Постлау. Это был агент советской разведки. Теперь пришлось интересоваться людьми, с которыми Росмайер встречалась в Постлау и получала от них сведения. Круг их был невелик: большую часть своего времени она проводила со своим женихом Отто Енихе, другие же ее знакомые были прежде всего знакомыми Енихе. Случай выпал трудный, и поэтому предстояло навести справки обо всех. Курт Еккерман? Его знакомства, его связи, места, где он бывал, вся жизнь главного конструктора, благодаря давней слежке за ним, была хорошо известна Фриче. Его болтливость, невоздержанность в разговорах, также хорошо известные штурмбанфюреру, скорее говорили в пользу этого «полунемца», как его мысленно называл Фриче, чем во вред ему: он был безобиден и безопасен для большой политики.

Гуго Видер — «добросовестная рабочая кляча», к тому же одряхлевшая. Его пристрастие к алкоголю, заметно увеличившееся в последнее время, почти исключало предположение, что он — русский шпион. На всякий случай пришлось проверить, не показная ли у него любовь к спиртному. Выводы медицинской экспертизы успокоили Фриче: Видер стал действительно алкоголиком.

Ганс Шлихте? У этого эсэсовца был отличный послужной список. Он работал в концлагерях Равенсбрук, Дахау, Освенцим и сделал неплохую карьеру, став комендантом Бартенхауза, оберштурмфюрером СС. Им можно было бы заинтересоваться, но он только однажды виделся с Кристой Росмайер, да и то эта встреча, как показали записи, телефонных разговоров, была случайной.