Книга Небеса в огне. Том 2 - Бернхард Хеннен

Как и всякий раз, Длиннорукий поразился грациозности, с которой она двигалась. На ней было короткое белое платье. Оно свободно спадало с плеч, подчеркивая грудь. В животе разлилось приятное тепло. Он смотрел на нее в предвкушении и представлял себе, что сделает с ней, и это доставляло больше радости, чем просто спать с ней. Девантар прекрасно осознавал свои недостатки. Он тоже, как и все его братья и сестры, умел изменять облик, но, что бы он ни делал, результат всегда был уродлив. Слишком длинные руки, приземистая фигура. Ничего не менялось, даже если он принимал облик зверя… Часто он чувствовал издевку, наблюдая за тем, как другие девантары выбирают львиные или бычьи головы. Как сознательно, словно бы в шутку уродуют свои идеальные тела. Но, что еще хуже, они считали, что связываться с ним, единственным из всех, кто не был волен свободно выбирать себе внешность, отвратительно! На заключение сделки с Иштой его толкнуло одно лишь отчаяние.

— Раздевайся! — хриплым голосом произнес он.

Одной этой ночи должно было хватить на целый год одиночества. Он запланировал сделать с ней очень много.

Ишта подчинилась. Сняла платье через голову, бросила его на пол. При этом она повернулась к нему спиной. Она так безупречна…

Иногда Длиннорукий мучился страхом, что Ишта убьет его или заставит исчезнуть так же, как Вепреголового. Но не в эту ночь. Она всегда скрупулезно выполняла уговор. Однако в любой другой день года… Божественный кузнец примирительно усмехнулся. Что ж, об этом можно больше не тревожиться. Он нужен братьям и сестрам. С его помощью они обрекут на погибель небесных змеев. Его план убедил всех.

Взяв со стола нож, он провел ладонью по безупречному клинку. Она — богиня. Ее раны заживают быстро. Пришлось бы снять кожу с ее лица, как это случилось с Пернатым, чтобы для возвращения прекрасного облика потребовалось длительное время.

— Ложись на постель. На живот.

Ишта подчинилась.

— Потянись!

Наблюдая за игрой ее мышц, он представлял себе, какая механика могла бы это симулировать. Проволока под тонкой кожей, стальные суставы, оси… Девантар снова вспомнил о Клыке. Вот оно, настоящее, в чем весь он. А это ему не нужно…

Длиннорукий сел на постель рядом с Иштой. Несмотря на то что ее раны быстро заживали, боль она все равно испытывала. Догадывается ли богиня, какую боль причиняет ему ее неприступная красота в другие дни года? Ее презрение… И вот часть этой боли он сейчас ей вернет. Он коснулся ножом кожи под ее левой лопаткой. На этот раз порез будет не длинным. Сталь мягко коснулась кожи. Вонзив клинок под лопатку, он наслаждался ее хриплым дыханием. Тем, как она старалась сдержать стон, чтобы не доставлять ему наслаждения.

Темная кровь побежала в продолговатую ложбинку ниже позвоночника. Собралась там, образовав небольшую лужицу. Он обмакнул пальцы в кровь и принялся рисовать линии на бледной коже сестры. А затем с удивлением обнаружил, что написал ее имя.

Потерянный город

Хорнбори смотрел на лица оставшихся десяти Старцев в Глубине. В их глазах горела та же ненависть, с которой они встретили его, когда он поднялся на трибуну в Аметистовом зале.

На этот раз свидетелей их разговора не было. Они собрались в роскошной столовой во дворце Амаласвинты. Хорнбори предпочитал не пользоваться помещениями Эйкина. Формально дворец умершего принадлежал ему, однако он не входил туда. Вместо этого он расположился у своей любовницы. Карлик открыто признал свои отношения с ней, прекрасно осознавая, что о них судачат. Он примирительно улыбнулся. Большинство ходивших слухов были абсолютно правдивы.

— Ты ведь не думаешь, что мы признаем тебя как одного из нас? — произнес Гримм, Старец в Глубине Ишавена. Он был древним, как его гора; лицо испещрено морщинами, отмечено широким шрамом, тянувшимся от левой брови до самого подбородка. Борода у него была белоснежной, заплетена в две косы. Его считали непреклонным и жестоким. Война, которую вел его народ с кобольдами, по большей части была делом рук самого старца.

Хорнбори выдержал взгляд князя. По сравнению с тем, что он повидал на полях сражений, происходившее здесь было сущей мелочью. Неужели старец действительно верит, что его можно запугать злобными взглядами и подколками?

— Ты прав, Гримм. Я не один из вас. Я выше вас. Если только слово небесных змеев для тебя ничего не значит.

— Ты, грязный, мелкий…

— Слушай меня! — прикрикнул на Старца Хорнбори. — Слушайте все! Вы сидите в моей горе! Вы все видели, что я сделал с Эйкином! — Он коснулся огромной секиры, торчавшей у него из-за пояса. — За дверью стоит сотня воинов, которые не задумываясь выполнят любой мой приказ.

Он поочередно оглядел всех старцев.

— Эти люди когда-то были вашими, например, Гиннар из Ишавена. Но вы уступили их мне… — Он сделал паузу, давая князьям возможность подумать. — У большинства из вас в лейб-гвардии состоят ребята, сражавшиеся под моим началом. Я могу дотянуться до любой горы, где роют туннели карлики. Потому что последователи у меня есть в любой горе. Но я хочу, чтобы между нами был мир. Вы — мои братья, а вовсе не враги. Я хочу, чтобы благородные дома Железных чертогов выбрали нового Старца в Глубине, из своих рядов.

— А ты где будешь править, надутый дурак? — поинтересовался Гримм. — Князю нужна гора.

Хорнбори улыбнулся.

— Я тоже так считаю, братья. Моя гора — Глубокий город.

Воевода от души наслаждался вызванным удивлением.

— Но драконы… — начал было Гримм.

— Я — карлик! С каких это пор драконы будут указывать мне, в какой горе жить? Что бы вы ни думали, я не лакей небесных змеев. Я верну себе то, что они отняли у нашего народа: двенадцатый город. Моя родина расцветет снова. Я наберу добровольцев во всех наших городах, которые отправятся за мной в почерневшие от сажи чертоги моей горы, чтобы начать новую жизнь. И надеюсь, что вы не будете препятствовать этим поселенцам.

Он снова сделал паузу, чтобы придать значимость своим словам.

— Я не позволю карликам мешать нам в деле возвращения утерянного города. Даю вам три дня. А потом потребую клятву от каждого из вас, и вы объявите во всеуслышание, что поддерживаете мое начинание.

— А если мы не сделаем этого? — с вызывающим видом поинтересовался Гримм. — Что ты тогда сделаешь с нами? Казнишь, как Эйкина?

— Хорошего же вы мнения о правителе всех Глубин, — рассмеялся Хорнбори. — Конечно же, я повторяться не буду. Я оповещу о вашем решении. Пущу слух, что вы из меркантильных побуждений препятствуете укреплению нашего народа и заключили пакт с драконами. В конце концов вы сами казните себя.

— Тебе потребуется много золота, чтобы снова населить Глубокий город, — вмешался в разговор другой старец. — Откуда ты возьмешь его? Введешь новый налог?

— Нет. — Хорнбори с улыбкой покачал головой. Вообще-то он готов был к тому, что это возражение будет самым первым. — Я не полезу ни в чей кошель. Меня поддержит госпожа Амаласвинта. Наших средств более чем достаточно, чтобы начать поселение. Кроме того, никто не вывозил сокровища Глубокого города. Если не объявятся наследники и не захотят поселиться в новом городе, эти сокровища будут использованы на благо общины.