Книга Вилла мертвого доктора - Александр Грич

Проскочил по свободной линии «карпула»[3], активно вписался в движение — и пошел в отрыв со все возрастающей скоростью. Движение на север в это время было гораздо менее активным, чем к даун‑тауну. Теперь, если не перекрыть ему дорогу или если из‑за внезапной аварии не будет остановки движения, ничто ему не мешает, автострада идет на север чуть не 400 миль — до Сакраменто, столицы штата Калифорния, и дальше, и дальше…

Так что остаются всего два лимитирующих момента — бензин и интенсивность движения впереди. Интенсивность — Олег проверил по компьютеру загруженность системы фривеев, — увы, все в порядке, никаких заторов. Бензин… Никуда он не уедет, даже если у него полный бак. Примерно через час, когда преследуемый выедет за пределы большого Лос‑Анджелеса, преодолеет горы и начнет рейд по плоской как стол степи, — полиции будет легче его остановить. Там уже можно просто перекрыть дорогу — скажем, перед развилкой на Фресно… Так что далеко он не уйдет. «Другое дело, — размышлял про себя Олег, — для чего ему понадобилась эта голливудская погоня?» Ответа на этот простой вопрос он пока не знал. Оставалось наблюдать.

«Преследуемый миновал улицу Линкольна, — устало сообщала журналистка, — и Голливуд‑вэй. Вскоре после бульвара Ланкершим — идет слияние с автострадой 170. Там обычно движение потока замедляется. Замедлится оно и на этот раз — я вижу, что скорость там падает с семидесяти миль до сорока. Как по вашему, может это помочь задержанию? Я передаю слово моим коллегам в студии…» — и она выключила микрофон, как показалось Олегу — с явным облегчением.

— Оставайтесь с нами, — подхватил бодрый мужской голос. — Напоминаю — это Крэг Рилкс, я слежу за погоней вместе с вами из нашей студии. Сейчас у нас на связи представитель патрульной службы города — Марио Аринделло. Как по‑вашему, офицер, пойдут ли ваши коллеги на задержание в ближайшие минуты?

— Вряд ли, — сказал спокойный Марио. — Сейчас начинается тот этап, который у нас называют «игра на выживание». То есть внешне мало что будет происходить, помешать беглецу на фривее в черте города практически невозможно. На такие меры мы по инструкции идем только тогда, когда преследуемый представляет непосредственную опасность для других участников движения.

— Но разве сейчас это не так?

— Мне трудно делать выводы, но, судя по тому, что я видел, он пока стремится не навредить — то есть не таранит автомобили, вроде бы даже не задел никого. Конечно, такой автомобиль, идущий на высокой скорости и совершающий непредсказуемые маневры, все равно опасен, но мы с вами сейчас говорим о степени опасности.

— Тогда — какой ваш прогноз?

— Первый и главный прогноз — нарушитель будет задержан, кем бы он ни был. Когда и как это произойдет — сейчас сказать трудно. Он, скорее всего, понимает, что, если он выедет из города, полиции будет легче задержать его на безлюдной там «пятерке». Но что он решит — мы с вами не знаем. Он может в любой момент оставить фривей и попытаться скрыться в небольших улицах. Хотя шансов у него маловато. Практически никаких, я бы сказал.

— Вот мы наблюдаем погоню уже около часа, — не отставал журналист, прекрасно понимая, что лучше офицера патруля никто эфирное время сейчас не заполнит. — Как, по‑вашему, исходя из вашего опыта, можно что‑нибудь сказать о человеке, ведущем автомобиль, который преследует полиция?

— Это непросто, но какие‑то предположения сделать можно. Во‑первых, он, видимо, водитель опытный. Мы с вами говорили только что — он старается не создавать дополнительных опасных моментов, и у него это пока получается. От коллег, которые начали погоню, мы знаем, что это — мужчина средних лет. Фургон, который он ведет, ему не принадлежит, он зарегистрирован на… словом, на другого человека — но это, как мы с вами понимаем, само по себе еще ни о чем не говорит.

— Как, по‑вашему, есть ли у него шансы уйти от погони?

— По его следу идут наши люди, они — хорошие профессионалы. Шансы его, я бы сказал, исчезающе малы…

— Простите! Внимание! Преследуемый выходит с фривея на… что это за выход? Роксфорд, кажется. Да, он выходит с фривея на Роксфорде и, видимо, попытается оторваться от преследователей на небольших улицах… Там у него могут быть шансы, кто знает? Оставайтесь с нами!

Дальше все было по самым лучшим правилам неважного детектива. На выезде с фривея беглецу успели подложить во всю ширину дороги ленту с острыми зубьями, чтобы проколоть покрышки. Неожиданно для Олега, заметив препятствие, беглец резко затормозил, вытащил из багажника и бросил на ленту куски плотного картона… Откуда картон взялся в автомобиле? Не мог же Люкас знать о готовящемся аресте и преследовании? Тем не менее реагировал он молниеносно. Но, как говорит одна из основных преферансных поговорок, «все хорошо не бывает». До сих пор для беглеца все складывалось благоприятно — от ухода от полиции у «Вонса» до картона в багажнике. Но вот он стартанул слишком резко, лист картона сдвинулся, и задняя правая покрышка оказалась пробита.

Беглец пытался продолжать побег, не снижая скорости, но автомобиль заносило, искры сыпались с обода, на котором теперь вместо покрышки шел фургон.

— Теперь — заключительная стадия, — пробормотал Олег и налил себе на два пальца «Скотс Лайон». Он с давних пор выделил для себя этот сорт виски и пил именно его — и в Москве, и в Европе, и в Штатах. Он бросил в низкий стакан пять кубиков льда и расположился поудобнее.

Телевизионный репортаж тем временем заметно оживился — на экране стало происходить непрерывное действие, и журналистам не надо было мучительно заполнять паузы.

«В принципе, — думал Олег, — теперь Келлеру, если это он, остались два варианта: либо заглушить мотор, положить руки на руль и сдаться полиции… Ждать долго не придется — и минуты не пройдет, они уже прибудут, наденут наручники, и дальше начнется рутина. Второй вариант — если беглецу эта местность знакома, попробовать убежать — уже без автомобиля».

Люкас выбрал второй вариант. После двух или трех быстрых поворотов он вдруг стремительно остановил машину, выскочил и махнул через ближайший забор, стремительно пересек двор — и… камера потеряла его. Он скрылся в тени мелких строений, которые хаотично сгрудились в этом квартале. Видимо, местность была бегущему хорошо знакома — он знал, что делал. Полицейский вертолет, который оказался здесь, включил прожектор. Чуть поодаль последовали его примеру два новостных вертолета. Но не так просто высветить с высоты бегущего по земле человека, особенно если он умеет прятаться. А этот беглец, судя по всему, умел.

Словом, комментаторы ошибались, говоря, что теперь погоня практически окончена и исход ее предрешен.

Уже позже Олег узнает, что беглец несколько лет жил в этом районе, хорошо знал именно ту его часть, где остановил и бросил машину.

А в тот вечер телетрансляцию пришлось прервать — после того, как стало ясно, что беглецу удалось скрыться. Пообещав держать аудиторию в курсе, журналисты из студии попрощались со зрителями, улетели теленовостные вертолеты. Над местом действия остался только полицейский вертолет, который описывал круги над кварталом, освещая прожектором темные улицы. Олег знал, как это выглядит, — однажды, во время дела Франклина, в таком же районе брали группу людей из наркомафии. Только тогда полиция действовала на земле, и бойцы SWAT (специальное подразделение захвата) в черных костюмах и шлемах, в масках и с автоматами оцепили три небольших дома, где скрывались преступники. Олег находился поодаль, у автомобиля с рацией, откуда руководил операцией Хопкинс. И вертолет кружил над районом, и оказаться на сумеречных улицах в его слепящем луче было совсем некомфортно…