Книга Лабиринт Мечтающих Книг - Вальтер Моэрс

– Ты уверен?

– Возможно, он их подожжет. Провернет через мясорубку. Или разорвет руками на мелкие клочки. И только потом зальет их соляной кислотой. Но одно несомненно: я не хотел бы быть на месте тех четырех книг в его связке.

Я был в шоке.

– И такое случается? – спросил я.

Овидос наклонился над столом и сказал, понизив голос:

– Поведение библиокластов может объясняться разными причинами: наиболее распространенная из них – заболевание, которое может контролировать только невролог. Другая причина скорее имеет идеологическую природу. Для этого вида библиокластов книга сама по себе не является предметом ненависти, но он не терпит определенные книги из-за их содержания. Зачастую к этой категории относятся бестолковые люди или члены какой-нибудь секты. Кроме того, существуют библиокласты, имеющие чисто личные мотивы. У нас в Книгороде есть известный всему городу библиокласт, который ненавидит только одну определенную книгу и стремится уничтожить все ее издания. Это его собственная, не авторизованная им биография.

Овидос, ухмыльнувшись, откинулся назад. Я еще раз посмотрел на парня в зеленом пальто, но на сей раз другими глазами. Мне было жаль книг рядом с ним.

– Не смотри туда сразу! – прошептал Овидос. – Но прямо рядом с нами сидит библиомат. Через три стула.

Он скосил глаза в этом направлении. Там сидел тип, который, скорее всего, прибыл из Водной долины. Это можно было понять по его прозрачной коже и зеленоватым волосам. Перед ним лежала большая стопка книг, а рядом несколько бесплатных издательских каталогов. Он суетливо листал одну из брошюр.

– Библиоматы – механические читатели, – сказал Овидос тихо, – которым вообще безразлично, что читать. Им на это наплевать. Они читают на ходу, стоя, сидя, лежа. Они читают во время еды и за кофе, когда совершают покупки или стоят в очереди – они читают просто всегда. Это принудительное, бесполезное и безрадостное чтение без какой-либо заметной эмоциональной реакции на прочитанное. Так я себе представляю чтение муравьев! Если какого-нибудь библиомата спросить, что он прочитал, то его можно привести в сильное замешательство, потому что они, как правило, это сразу забывают. Неудивительно, что они не видят разницы между «Философским камнем» Аиганна Гольго фон Фентвега и списком хлорсодержащих чистящих средств.

Я вздрогнул. Одно только упоминание имени Фентвега вызвало во мне болезненные воспоминания о книжнецах и о рукописи, которую я носил с собой. Но Овидос продолжал:

– …А те двое с куриными мозгами, что сидят через два стола, это библиоты. Их легко узнать по униформе.

Там сидели два гельблинга в спортивных куртках оранжевого цвета. У обоих были выбриты черепа. Я видел нескольких подобных типов на улице и решил, что они члены какой-нибудь секты.

– Что до меня, то я бы выгнал из города всю эту компанию в полном составе! – Голос Овидоса стал несколько упрямым и раздраженным. – Такие паразиты нужны городу так же, как тараканы! Библиотия – это самая сильная форма невежества в отношении книг. Библиоты не только принципиально не читают книги, но и без обиняков отрицают их существование! В том числе, даже если они находятся на книжном складе. – Овидос бросил пламенный взгляд в сторону гельблингов.

– Надо полагать, что их не совсем здоровые взгляды заслуживали бы в каком-нибудь другом месте большего доверия, чем в Книгороде, где эти суждения все-таки выглядят абсурдными на фоне явного и зримого присутствия книг. Но происходит обратное, мой дорогой! Это их только подзадоривает. В Книгороде даже наблюдается самая высокая плотность библиотов во всей Цамонии. Это нужно прочувствовать. Имей это в виду! Почти на каждом втором углу города стоит библиот и без устали, крича во все горло, пытается оспорить существование миллионов окружающих его книг. С просветленным взором и запутанными речами – за счет честных налогоплательщиков. Так как эти мерзавцы только и занимаются тем, что распространяют среди людей свое идиотское лжеучение, и у них совершенно нет времени на то, чтобы получить приличную профессию. О, нет! Вечерами они стоят в очереди в бесплатных столовых, создавая тем самым конкуренцию бездомным беженцам. Но терпение тоже имеет свои границы, мой дорогой!

Овидос явно распалился. Я находил это забавным: отрадно, что дракон, который однажды оказался на самой низшей ступени иерархического деления Книгорода, называл себя сейчас порядочным налогоплательщиком, защищающим права бездомных. Чтобы его немного отвлечь, я наугад указал на какого-то посетителя и спросил:

– А вон тот? Что он за… библио?..

– Гм… – промычал Овидос и повернул голову. – Этот дядя? Он – библиоклепт, – пробубнил он, скорчив недовольную гримасу.

Теперь я и сам как следует разглядел его. Это был старый маленький гном с жесткой коричневой кожей, который упорно дымил суковатой трубкой, выпуская зеленоватые облака дыма. У меня от одного этого зрелища поднялся кашель.

– Библиоклепты вышли из обычных книжных воров и, в конце концов, самоликвидировались! – Он рассмеялся. – Интересный фрагмент правовой истории Книгорода. Так называемая библиористика. Это было так: когда поймали книжных воров, некоторые из них попытались оправдать свою кражу тем, что якобы их поступок был вызван нездоровой навязчивой идеей. И им даже удалось выпутаться, потому что их защищал хороший адвокат. Их быстро отпустили на волю, наложив очень мягкий штраф. Вероятно, судьи сдавали экзамен в университете мошенничества. Тем самым была открыта дорога книжному воровству, поскольку после этого любой адвокат в каждом случае кражи книг настаивал на ограниченной вменяемости обвиняемого – были такие прецеденты. Ты наверняка можешь себе представить, что это означало для такого места, как Книгород. Так что необходимо было что-то придумать.

– Изменили законодательство? – предположил я.

– Именно. Кому-то пришла в голову простая идея запретить библиоклептам въезд в город. У каждого въезда в Книгород с тех пор висит табличка, которая – совершенно логично – гласит: «Туристам с патологической склонностью к воровству книг (библиоклепсия) въезд в Книгород запрещен, и им рекомендуется немедленное возвращение. В случае невыполнения предписания и осуществления кражи книг накладывается суровое наказание не только за кражу, но и за нарушение данного запрета. Поворачивай назад, библиоклепт, пока ты еще можешь это сделать». Или нечто в этом роде. Ты понимаешь?

Я кивнул. Такую табличку я видел при въезде в город.

– Конечно, библиоклепта нельзя так просто распознать. Но на того, кто сегодня при совершении кражи книг по-прежнему оправдывается, ссылаясь на библиоклепсию, накладывается двойное наказание – за кражу и противозаконный въезд в город. Что привело к драматическому уменьшению библиоклепсии в городе. Но это не означает, что в Книгороде больше нет библиоклептов, они просто опять стали ординарными книжными ворами.

Овидос улыбнулся.

– Одну минуту, – сказал я. – Старик ведь выглядит совершенно безобидным. У него нет при себе ни одной книги. Откуда ты можешь знать, что он занимается книжным воровством?