Книга Однополчане. Спасти рядового Краюхина - Валерий Большаков

– Случайно оставил в кармане, – сказал он. – Все карманы прощупал перед уходом, сотовый выложил, а эту забыл.

Марлен нахмурился.

– Нет, ну давай спалим и ее, – сказал Мишка виноватым голосом.

– Да я не о том… Просто… Блин! В общем, ты написал шариковой ручкой записку в смертный медальон?

– Ну-у… Да.

– Ее потом поместят на стенд в школьном музее в Белоруссии. Тебя там похоронят в сорок четвертом.

Большей растерянности Исаев в жизни своей не видел. Он сразу раскаялся, что выдал тайну.

– Ты не думай ни о чем плохом, понял? – поспешил Марлен. – Ты бы и в самом деле погиб, если бы мы с Витькой не полезли следом. Сейчас все меняется, понял?

– Что-то незаметно… – пробормотал Краюхин.

– И это мне говорит человек, знавшийся с реконами и поисковиками! А ты где служишь? В дивизии Панфилова! Тебе хоть известно, что Панфилов никогда не наступал под Ельней? Его дивизия с самого начала отправилась на Северо-Западный фронт, а потом, насколько я помню, билась на Волоколамском направлении. Да и командарм наш должен был погибнуть еще месяц назад, а он жив-здоров!

– Ну, вообще-то да, – приободрился Михаил.

– Так что кончай дурью маяться. Давай, начинай.

– А чего я?

– У тебя почерк разборчивый! – вывернулся Исаев.

И Краюхин открыл тетрадь, стал записывать вкратце то, что когда-то хранилось в его конспектах. Структура германиевого и кремниевого транзисторов, тиристора и прочих «деталек». Изготовление печатных фольгированных плат из стеклотекстолита. Электронные схемы. Архитектура фон Неймана. Перфокарты и перфоленты. Память на магнитных дисках. Двоичная логика и параллелизм вычислений. Язык программирования…

Писали с перерывами весь день, а потом в землянку заглянул Абанин и сказал:

– Сегодня будьте готовы.

– Всегда готовы, товарищ лейтенант!

* * *

Из-за частых «посещений» русскими немцы были злые, не спали, держали под прицелом каждый метр у переднего края. Иными словами, резко повысили бдительность и осложнили разведгруппе жизнь.

Сулимов и Марьин весь день просидели в подбитом немецком танке, застывшем над нашей траншеей, – очень удобный НП получился. Именно с него Абанин наметил надежный маршрут в глубь немецкой обороны.

Траншея у фрицев была прикрыта двухрядным проволочным заграждением, за которым могли быть и мины. А дальше находился блиндаж, окруженный траншеей, от нее к переднему краю тянулся ход сообщения.

Оставалось придумать, как миновать передний край без потерь. Придумали.

Ровно в восемь вечера стрельба прекратилась – у немцев наступил ужин. Война войной, а ужин по расписанию.

Фрицы, закусив, повеселели. Из их траншеи донеслись трели губной гармошки и послышалась ария из «Роз-Мари».

И тут кто-то подхватил арию в траншее у красноармейцев. Немцы заиграли громче, уже в две гармошки. Наш певец тоже запел во весь голос, а когда закончил, гитлеровцы ему захлопали и даже закричали «браво!». Тут и скрипка зазвучала…

А лейтенант скомандовал:

– Выдвигаемся!

И то верно – вражеская траншея оголилась, даже часовые подтянулись поближе к месту «концерта». Едва успела погаснуть очередная осветительная ракета, как Абанин приказал:

– Вперед!

В три броска, от воронки к воронке, по-пластунски, благополучно преодолели «нейтралку». Подгруппа разграждения из четырех саперов поползла вперед. Вскоре они вернулись и доложили, что проходы готовы. Теперь пришла очередь двух подгрупп прикрытия, по пять человек в каждой. Они шустро направились к проходам, занимая позиции слева и справа.

И лишь затем под проволокой проползли разведчики – подгруппа захвата. По-пластунски придвинулись к траншее, опоясывавшей блиндаж. Там было людно. Судя по всему, в блиндаж набились человек десять-пятнадцать.

Один из дежурных немцев колол дрова, а другой готовился их относить. Днем в сентябре было тепло, а вот по ночам холодало, поэтому немцы, одетые по-летнему, зябли.

Абанин подал знак Якушеву – Ванька осторожно спустился в траншею, чтобы, как только «дровонос» уйдет с охапкой в блиндаж, взять «дровосека». Однако немец будто что-то почуял – втесав топор в колоду, он прихватил винтовку и стал настороженно прислушиваться.

«Дровосек» стоял к Якушеву спиной, но разведчики, не сговариваясь, взяли немца на мушку.

Фриц резко развернулся к Якушеву, вскидывая «маузер», однако выстрелить не успел, его самого скосили из трех «ППШ».

Макеев бросился ко входу в блиндаж, Сулимов подхватил носилки, а Марлен в два прыжка оказался на крыше.

Он услышал, как под ним надрывался радист: «Рус! Рус!»

Одной рукой Исаев сломал антенну, другой опустил в трубу гранату.

Едва он успел отскочить в сторону, как внутри глухо ухнул взрыв, а из трубы вырвался сноп искр. В ту же секунду Макеев распахнул дверь в блиндаж, и кто-то из недобитков дал по нему очередь. Мимо!

Падая, Макеев швырнул внутрь еще одну гранату, а подоспевший Якушев – третью, уже заведомо лишнюю. Почти одновременно прогремело два взрыва.

Сквозь звон в ушах Марлен различил лай немецких команд в глубине обороны. Якушев с Макеевым нырнули в дым и угар, наполнявшие блиндаж. Они забирали документы и шарили по раненым – кто тут годится в «языки»?

Марьин тряхнул фельдфебеля, тот пришел в себя, выругался, потянулся за автоматом…

Вот его-то и спеленали, уложив на носилки.

– Исаев! Краюхин! К пулеметам!

– Есть!

Марлен подхватил MG-34, глянул в ночь. Навстречу двигалась черная цепь гитлеровцев. Они не стреляли, шли молча.

– Да их тут не меньше роты! – пробормотал Михаил.

При вспышках осветительных ракет фигуры фашистов казались высокими и прыгающими.

– Подпустить ближе, без команды огонь не открывать.

Цепь приближалась. Вот до нее уже каких-то полтораста метров.

– Пора!

Затарахтели, зарявкали два пулемета, они гвоздили немцев перекрестным огнем, но и те жали на спуск. Однако пулеметчики сидели в траншее, а немцы крались по голой земле. Им очень не повезло.

Не выдержав обстрела, фрицы повернули назад. А тут и Марлен расстрелял остатки патронов – уж больно пулемет скорострельный, не напасешься.

– Всем отходить! Быстро!

Возвращались другим путем, левее заграждений. Когда они остались позади, лейтенант дал красную ракету – сигнал открытия огня артиллеристам и минометчикам. Немцы тут же ответили обстрелом участка, где стоял подбитый танк – ох, и досталось этому металлолому!

Но подгруппа захвата уже была вне зоны поражения. Едва затих огонь, бросками перешли нейтралку.