Книга Спецназ нагваля. К новым орбитам! - Владимир Долохов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дальше я отлетаю совсем далеко и иногда теряю осознанность. Путаюсь. То ли вижу картинки и думаю о них, то ли вижу свои мысли, проносящиеся в голове со скоростью света!
Ночь. Лежа на кровати, думала, что я уже в теле… И вдруг возникает Осознание того, что я до сих пор не вернулась, что я не в теле, а лежу над ним. Восторг! Открываю глаза – медленно опускаюсь в тело, закрываю – поднимаюсь вверх! Игралась, медленно падая в густую безмятежность…
Ах, Люба! Как же она мне люба… Я ее представлял несколько другой, и внешне и внутренне… Старался конспектировать каждую ее мысль, каждую фразу, которая, как копье воина, вонзается в твое сознание. Как стрела, пролетает навылет и уносит тебя за немыслимые горизонты мысли и сознания… И ты расШиряешься, расШиряешься…
А на последних лекциях записываешь уже не Любу, а себя… («Самый лучший афоризм – твой личный».)
Мысли искрящимся потоком, с предельной четкостью и ясностью, входят в сферу сознания, расчищают ее от накопленного хлама, опустошают, делают чистой, как хрусталь, и устремленной, как полет орла. А ты пытаешься их уловить, записать, переосознать, пережить, прочувствовать… И уходишь с лекции уже совершенно иным. И хочется во что-нибудь поиграть… «Я и Павлов, и собака Павлова».
Она открыла нам канал, связь с Космосом, с этим Единым МегаМОЗГОМ. А мы просто грелись на солнышке и балдели от острых слов и четких фраз, тонкого юмора, еще более тонкой проницательности и осмысления себя как Единого.
Эта Божественная тантра…
Первое занятие шокировало мой детский ум. Но только в начале.
И сразу же на каких-то обниманиях подходит стройная девушка (как узнал позже, это Таня из Пензы), и от нее идет настолько нежная и тонкая волна чувств… Я весь растаял. Может быть, это энергетическое родство, вибрационная симпатия?
А вообще, тантра с разными партнерами была разная, но со всеми очень интересная и особенная… Хотя по-настоящему божественная была только с одной… Видать, не преуспел я в тантре. И исправляться в этом не собираюсь! Вот так!
Очень понравились растяжки с партнером. Настолько сливаешься с ним, что живешь его телом, его состоянием… Или он – твоим? И понимаешь, что осознание проникает во все, всегда и везде. Ты там, где твое внимание. А все мое внимание во время тантры (и не только) было в Ней. Как же там Красиво! И радостно!
Могу тебя понять. Я тоже испытала это ощущение партнера-божества, от которого «не хочется отлипать», к которому боишься прикоснуться, умирая от счастья, когда он рядом, с которым улетаешь в заоблачные дали, чувствуешь безграничную Любовь, Теплоту, Страсть, Нежность не только ко всему Миру, но и к Нему Одному… И все остальные партнеры – такие разные, лучистые, волшебные, но ты всем сердцем стремишься только к Тому, кого Любишь. И даже при выполнении упражнений в паре с самим Львом, несмотря на его безупречную технику и очаровывающую энергетику, я не испытывала и капли той Вселенской Любви. Знаешь, это не является неуспехом. Лев говорил, что это самое замечательное – когда ты находишь свою Божественную Пару, и призывал народ прислушиваться к своим ощущениям. И Матрица со своими законами и условностями начинает рушиться, ты полностью растворяешься в человеке, не думаешь ни о чем, что творится вокруг, что было, есть, будет – просто Любишь…
Возникало невероятное ощущение одновременной жизни в двух мирах: в одном мире, который условно «здесь» чувствуешь тепло и нежность прикосновений, говоришь теплые слова, растворяешься в человеке физически, БЛАГО ДАРЯ, а в другом – летаешь в феерии разноцветных красок, играя пульсирующими эмоциями, проскальзывая сквозь непознанные миры в Единении с Изначальной Любовью. Невероятно… Огромное спасибо Льву за то, что подарил людям возможность испытать это Чудо!
А в голове звучит: «Я благодарю Тебя… Я благо дарю Тебе… Я люблю Тебя».
Иссык-Куль позвал меня еще зимой, когда после январского семинара в Питере просматривала фестивальные фотографии. Юрты, снежные вершины гор, водопады, нереальное дымчатое небо, в котором отражалась степь, промелькнули, как кадры кинопленки, и сложились в мой собственный образ Иссык-Куля, дохнувший какой-то первобытной дикостью. Никакое другое место не обладало для меня таким загадочным магнетизмом. За эти полгода возникало невероятное количество препятствий и поводов, чтобы не ехать. Но однажды горячим июльским днем я вышла в обед из офиса на улицу. Неожиданный порыв ветра подхватил засохшие от жары листочки и раскидал их, как золотые искры. Я остановилась, завороженная блестящим вихрем, и вдруг я ощутила, как сдвинулось время, я смотрела в августовское небо, я была другой уже вернувшейся с Иссык-Куля, обретя новое знание. С этой минуты все сомнения, страхи, переживания натыкались на эту новую меня, знавшую, что все уже состоялось.
Сейчас воспоминания раскручиваются назад, как видеопленка – Алма-Атинский аэропорт, зеленые улицы, огромные тополя, Центральный стадион, невероятно энергичный Папа, первые знакомства – Ленуська, Сестрички, Юра, волшебники из Алма-Аты, Новосиба, Томска, первые зикры, Папа с Бородой делают йогу на асфальте, долго-долго нет автобусов, но это не важно, так как фестиваль уже начался.
Наконец мы на Иссык-Куле. Странный почти заброшенный пансионат на Утесе постройки, наверное, 50-х годов, со смешными самолетиками У-2 на детской площадке. Внизу дорога с жутким покрытием, по которой проезжают одинокие машины. Ночью, когда видно только огни, они кажутся техногенными чудовищами, с жутким грохотом ползущими «из ниоткуда в никуда». За дорогой полоса пляжа и Иссык-Куль. Сверху он кажется почти плоским, как ледяной каток – ни волн, ни ряби, только какие-то линии на поверхности, словно нанесенные невидимой инопланетной кистью. Иногда на другом берегу проявляются горы, неотличимые от облаков. Но в то же время ощущаешь, что Иссык-Куль дышит, меняет краски, течет в своей непостижимости, как «Солярис» А. Тарковского.
Для меня этот фестиваль был постоянной сменой состояний. Первая йога на пляже. На первой задержке внутри раздается термоядерный взрыв, отбрасывающий тело на песок. Потом йогу делаю почти без задержек, но тело, словно торпеда, готовится к запуску.
Вечерние зикры на Утесе, который Папа с Бородой назвали Космодромом. Сильный запах полыни. Небо – огромный, высоченный звездный купол. На зикрах ощущение, что внутри меня полая труба, через которую несется звук, усиливаясь в десятках таких же труб. И я сама как будто становлюсь звуком, летящим в купол неба. На задержках уши закладывает космический гул, бешеные вибрации раскручивают тело, голова и туловище вращаются вокруг позвоночника, на внутреннем экране раскрываются огромные ворота космического ангара. Я ощущала себя спутником, выводимым на новую орбиту. Когда открывала глаза, небо уносило, кружась, как гигантский волчок, засасывая в космическую воронку. Я была будто пылинкой на ладони Вселенной, которую любой порыв ветра мог унести в звездную мглу.
