Книга Секретная агентура - Эдуард Макаревич

В рапорте агент «Кулик» отметит: «В беседе со случайными собеседниками я вел себя как лицо, агитирующее крестьянство на вооруженную борьбу с Сов. властью. Для того чтобы с тем или иным кулаком беседовать и получить от него откровенные сведения, Нач. Окр. Отд. тов. Тэнис меня инструктировал: осторожно выяснить классовое лицо собеседника, и если он кулак и настроен а/советски (антисоветски. – Э.М.), то нужно за период беседы вычерпать из него все, что он знает. Для этого не нужно стесняться в к. выражениях (надо понимать контрреволюционных выражениях. – Э.М.)».

Сведения, добытые «Куликом», дали окружному ОГПУ полное представление об обстановке в мятежном районе.

Судьба делает новый поворот – в мае 1935 года Кузнецов зачислен расцеховщиком в бюро технического контроля конструкторского отдела суперзавода Уралмаш, что в Свердловске. И теперь он отвечает за обеспечение чертежами цехов предприятия. В отличие от леса – иная ответственность, иные люди рядом, иные отношения. Все сложнее и серьезнее.

Но уже и Свердловское управление НКВД считает его ценным агентом. Его оперативный псевдоним «Ученый», и он «разматывает» специалистов на предмет вредительства и связей с иностранными разведками. Но больше всего он озабочен контактами с немецкими инженерами, приехавшими по контракту на Уралмаш. Это важное задание областного НКВД. Получалось и здесь. Его чекистский начальник пишет в характеристике: «Находчив и сообразителен, обладает исключительной способностью завязывать необходимые знакомства и быстро ориентироваться в обстановке. Обладает хорошей памятью».

Удивительно, как скоро он приобрел авторитет среди антисоветски настроенных «спецов» и немецких инженеров. Среди заводских немцев он уже настолько свой, что регулярно бражничает и болтает с ними обо всем, и они привязываются к нему. Это нужно НКВД, а ему по душе эти оперативные игры. Пожелтевшие страницы архивных дел говорят об этом без затей: агент выполняет особые задания по обеспечению государственной безопасности.

Объем этих заданий становился таким, что пришлось уйти из конструкторского отдела завода. Оперативная работа перевесила заводскую, оказалась заманчивей. С февраля 1936 года его удел – специальные задания, его новое качество – спецагент, агент-«маршрутник», его оперативная зона – разные области Советского Союза.

Через год пришла директива из Москвы местным органам НКВД: присылайте молодых сотрудников, знающих немецкий и способных к чекистской работе. Непосредственный начальник Николая Кузнецова – Михаил Журавлев, – который был дружен с начальником отделения отдела контрразведки НКВД Леонидом Райхманом, сказал: «Есть такой человек».

Он имел в виду, конечно, Кузнецова.

Московское продолжение

В Москве Кузнецов оказался под началом капитана госбезопасности Василия Степановича Рясного из отдела контрразведки центрального аппарата НКВД. Отдел занимался проникновением в зарубежные посольства. Конечно, в первую очередь искали подходы к немецким дипломатам. И Кузнецов здесь оказался кстати. План Райхмана – Рясного был прост. Чем увлекались иностранные дипломаты в Москве в конце 30-х годов? Бизнесом на антиквариате, золоте, часах, фотоаппаратах и модных вещах. Другим увлечением были театры и женщины. Вот в этих сферах и должен был работать Кузнецов по замыслу Райхмана и Рясного. Там искать встречи, завязывать знакомства.

Форма лейтенанта ВВС Красной армии удивительно преобразила Кузнецова. Привлекательный от природы, он приобрел рекламный шик. Блестящие сапоги, крылья на фуражке и гимнастерке, отливавшие золотом, притягивали, прежде всего, женские взгляды.

Он удивительно быстро освоился в Москве и скоро стал завсегдатаем московских театров и торговых мест. Чаще всего он появлялся в ювелирном магазине, что в Столешниковом переулке. Там, на ниве бизнеса, он и сошелся с секретарем словацкого посольства. Тот приносил часы, Кузнецов их реализовывал – для НКВД, правда. Бизнес закончился согласием дипломата помочь информацией и шифрами. Несомненная удача! Ведь словацкое посольство в то время было придатком немецкого.

Кузнецов преуспел и во второй части плана Райхмана – Рясного. По легенде он стал Рудольфом Шмидтом. Этот Шмидт, немец по национальности, его родители приехали в Россию, когда ему было два года. А теперь он инженер-испытатель на московском авиазаводе, что в Филях. Добрым словом вспомнил Кузнецов Уралмаш.

Преуспевающий «инженер» Шмидт с военного авиазавода оказался большим театралом и любителем жизни. Ольга Лепешинская, известная прима-балерина Большого театра, жена заместителя начальника контрразведывательного отдела НКВД Леонида Райхмана, давала ему уроки обхождения с дамским полом, вводила в мир театральных женщин, в мир женских страстей и тайн, женских капризов и интересов.

В апреле 2003 года я прочитал Ольге Васильевне Лепешинской отрывок из книги Павла Судоплатова «Воспоминания нежелательного свидетеля», которая вышла в Великобритании в 1995 году: «Звезда Большого театра, известная балерина Лепешинская была замужем за Райхманом и, хорошо зная о роли Кузнецова, представляла его в качестве эксперта по Большому театру высокопоставленным германским дипломатам».

И вот что ответила Ольга Васильевна: «Да, это было. Но в российском издании книги (в России она вышла под названием «Разведка и Кремль». – Э.М.) эту фразу сняли, боясь, что кто-то не так истолкует. Кузнецов был привлекательный мужчина. Но, обладая мужской привлекательностью, он обладал и умом. И Райхман хорошо использовал эти качества его. Леонид Федорович Райхман – был интеллектуально одаренным человеком и хорошим контрразведчиком. Это он придумал такую контрразведывательную операцию с Кузнецовым»[1].