Книга Алло! Северное сияние? (сборник) - Виталий Лозович

– Если что?! – на повышенных тонах выкрикнул Юрка, тут же головой мотнул, сказал, – Подхватишь простуду, что потом делать?

– А ты будешь меня лечить, ты хвастался – у тебя есть анальгин, – держа свою острогу за его спиной, но умудрившись вместе с этим всё же обнять Юрия за шею, сказала она, – если я заболею, ты будешь меня лечить? А? Что ты молчишь?

– А что ты раздетая здесь ходишь? – строго прикрикнул он, но Еся на это даже ещё больше разулыбалась.

– А-ах, – мило проговорила она, словно о чём-то догадалась и даже откинулась ещё больше на спину в его руках, – а-ах, ты меня ревнуешь? А? Ты меня ревнуешь? Нет, нет, не ставь меня на землю, земля холодная, я простыну сразу, сразу простыну и умру здесь… держи меня! Вон там моя одежда и мои сапожки, вот неси меня туда.

Юрий понёс, куда сказали.

– Ты мне не ответил – ты меня ревнуешь?

– Да, ревную!

– Ах! – взвизгнула она, – Здесь никого нет, я здесь была одна! Я была одна и тебе верна! Ах, Юра!.. Я била рыбу своему мужчине! Я должна кормить мужчину, чтоб он меня любил!

Юрий поставил её прямо на валяющиеся сапоги, отобрал острогу, глянул, как она прикрутила его нож к древку – нож сидел в небольшом углублении, хмыкнул – неплохо. Еся стояла и смотрела на него несколько вопросительно. Он глянул и сказал:

– Одевайся. К стоянке же так не пойдёшь?

– А ты будешь смотреть? – спросила она непосредственно, словно просто хотела узнать – интересно ему на неё полуобнажённую смотреть или он так… забылся на время?

– А что – стесняешься? Всё равно на тебе женюсь, – вдруг ляпнул Юрий чуть грубовато, но совсем серьёзно. Еся даже глазищи вытаращила, но ответила:

– Нет, не стесняюсь, – тут же платок с себя сорвала и оказалась в белье… такое белое, прекрасное женское, очень сексуальное бельё с кружевами по поясу, а Еся внезапно покраснела и сказала, как извинилась, – нет, ты знаешь, оказывается, стесняюсь…

Быстро подняла свои джинсы и так же быстро одела их. Юрий отвернулся сразу, но сказал громко:

– За такие ноги полжизни отдать можно!

– Не надо, – донеслось в ответ очень эмоционально, – нам ещё пригодится вся твоя жизнь без остатка! А всё что понравилось, получишь даром! – и весело засмеялась, будто проверяя Юрия: понял он или нет? Юрий улыбнулся. Слава богу… похоже, понял.

– Красивые ножки, – похвалил он вдогонку.

– Да я и сверху ничего, – сказала она жеманно, и совсем раскованно вдруг напомнила, – ночью прошлой не заметил, когда сияние смотрели? Нет? Всё целоваться лез.

– Заметил, пойдём.

Обратно Юрий тащил её острогу. Щокура, весом на килограмм, Еся несла сама.

Гусей тётя Настя ощипала тут же. Таблетки немного помогли, она поднялась и у костра ощипала обе тушки. Щокура Юрий хотел засолить, но Григорич не дал, сказав так:

– Юра, соли у нас – в обрез, какое солить?..

Над костром поставили пару рогатин, тушку гуся насадили на вертел и положили на огонь. Жарил гуся Григорич. К закату гусь был готов. Едва они сели ужинать, как от костра соседей вновь услышали голос дяди Гены. Дядя Гена не ругался, дядя Гена теперь просто орал:

– Если бы я вас не кормил, дармоедов, так сейчас бы, до сих пор со жратвой был! Надо было пристрелить всех да и сидеть одному, ждать катера! И водки бы на неделю хватило!

Григория задержал взгляд чуть дольше, потом глазами вернулся, а думы остались там – у соседей. О чем думал Григория, было не ясно, лицо его не выражало никаких эмоций.

Ужин проходил тревожно. Соседи молчали, дядя Гена копался в рюкзаке, что-то выискивая, похоже, что-то нашёл, вытащил – бутылка водки.

– Гена, ну ты же уснул сам, ружьё запретил брать, – попробовал напомнить ему Костик, – никто и не сунулся. Давай ружьё, я схожу, может, подстрелю что?

– Идиот! – сказал тот, – Уже ночь! Солнце зашло, не видно тебе? Ох-хотник!

Он опять стал копаться в рюкзаке, чуть не вывернув его наизнанку. Потом что-то пробормотал, до костра Юрия и его друзей слова не долетели. Но вскоре Костик поднялся, что-то спросил, потом пошёл к ним. Юрий на всякий случай, хоть Костик был не вооружён, глянул – далеко ли находится его бокфлинт? Ружьё лежало рядом.

Костик подошёл, виновато поздоровался, пожелал приятного аппетита. Потом как-то виновато сказал, как попросил:

– Вы нам… этого… как это… не дадите… не займёте что-нибудь поесть? Я видел, Юра, пару гусей принёс? Мы завтра подстрелим, отдадим… Генка обещал, он просто сегодня с утра похмелился и спать завалился… а завтра обязательно отдадим… знаете ведь сами – голодным спать… холодно просто…

– Знаем, – ответил Григории, глянул на Юрия и вроде как по-отечески, голосом старшего сказал ему, – Юра, надо дать гуся, люди голодные.

– Бери, – сказал тот Костику, указав кивком на тушку, что лежала, уже ощипанная, рядом.

Костик взял, но сразу не ушёл, сказал:

– Нет, мы, правда, отдадим, просто так вышло… – и пошёл к своему костру. Но не дойдя, вдруг вернулся, подошёл к Григоричу и сказал срывающимся голосом, – Вы нас извините? Пожалуйста? Извините. Я понимаю… мы… по-свински… нехорошо получилось вчера… простите.

После этих слов ушёл. Юрий посмотрел вслед, ничего не сказал, Григории как и не заметил. Тётя Настя и Еся промолчали.

Когда ужин закончился, тётя Настя почистила рыбину щокура, посолила его изнутри и положила печься на угли, сказав, что костёр потом сделают на ночь заново. А холодный печёный щокур утром – милое дело и заряд бодрости на весь день.

Григории на весь этот бабский вздор лишь проговорил:

– Ты нам соль береги, что без соли-то? Ничего. Тарахтишь попусту.

Ночь пришла светлая, взошла луна, которой вчера не было видно, осветила всё вокруг. На тихой протоке реки стали слышны какие-то всплески, словно кто-то бросал маленькие камушки в воду. Ночной огнь костра едва-едва отделял шалаш от всей остальной окружающей природы. Спать ещё никто не хотел, все четверо сидели у костра. Где-то вдали стучал топор. Соседи.

Еся облокотилась о Юрия, спина к спине, поглядывала на чёрное небо и сетовала на то, что не знает имён звезд, а вот сейчас бы!.. Григорич полулежал рядом со своей Настей, которая ворошила тоненькой веточкой горящие угольки под брёвнами, смотрел на пламя костра вдумчиво, осознано. Глаза его горели отражением огня, и как казалось, уходили сознанием в самую его глубину.

Юрий думал лишь об одном: есть ли хоть один вариант уйти им с этого места и более-менее безопасно добраться хоть до какого берега реки, где есть хоть какое, малое, совсем малое судоходство?

– Кто-то идёт, – сказала Еся, быстро села ровно, Юрий инстинктивно потянулся к своему ружью. Шаги, точнее слабый хруст сучьев под ногами, доносился не от костра соседей, а с другой стороны, оттуда, где они собирали сушняк, хворост и всё прочее. Все четверо разом глянули на соседей, там виднелось лишь две спины мужчин.