Книга Магам можно все - Марина и Сергей Дяченко

— Э-э-э, господин Хорт зи Табор, не хотите ли вина, сливок, пирожных?

Префект был двухметровой дылдой с широкими, как у кузнеца, плечами. Когда он опускал воспаленные, чуть припухшие веки, лицо его казалось усталым и добрым; глаза префекта оставались спрятанными почти все время, и только дважды или трижды он взглянул на меня в упор. Нет, хозяин кабинета не был магом — но под этим взглядом я подобрался, будто учуявший западню хорек.

— Спасибо, господин префект. Я недавно позавтракал… И тем более мне не хотелось бы отнимать понапрасну ваше время.

Префект кивнул; глаза его почти полностью закрылись, и только едва уловимый блеск между припухшими веками давал мне понять, что расслабляться не стоит.

Я продолжал:

— Вероятно, ранее вы не слышали обо мне, господин префект. Я наследственный маг вне степени, я достаточно богат, чтобы не обременять себя службой… Однако совсем недавно мой друг, барон, чье имя вам ничего не скажет, попросил меня о помощи в частном расследовании. А я, в свою очередь, обращаюсь за содействием к вам. Вы знаете, что в городе пропадают люди?

Пухлые веки на мгновение взлетели — глаза префекта, две латунные пуговицы, неприятно уставились мне в лицо.

Мгновение — веки опустились вновь. Большая длиннопалая рука поднялась, чтобы задумчиво потереть висок:

— Давайте сразу уточним, господин наследственный маг… Кого вы представляете в этом кабинете?

— Себя, — сказал я не раздумывая. — Себя, Хорта зи Табора, обладающего заклинанием Кары, каковое заклинание понуждает меня к проведению некоего дознания.

— К сожалению, господин зи Табор, — рука префекта опустилась на подлокотник, полностью спрятав вырезанную на нем львиную лапу, — обладание каким бы то ни было магическим артефактом не дает вам преимущества перед государственным чиновником. Я служу городу и королю и не могу предоставить вам никаких сведений, касающихся сыска и правосудия в Северной Столице. Вы ведь этого от меня ждали, не так ли?

— Да, — признал я после некоторой паузы. — Именно некоторые сведения мне хотелось бы получить, и я смиреннейше просил бы вас, господин префект…

Меня прервали. Меня очень редко осмеливались прерывать, и никогда — безнаказанно.

— Я сожалею, — сказал префект безо всякого сожаления в голосе. — Но префектура не представляет справок частным лицам. Прошу прощения, — и хозяин кабинета поднялся, давая понять, что аудиенция закончена.

Я остался сидеть.

— И я в свою очередь тоже прошу прощения, господин префект… Однако у меня есть доказательства некоторого, э-э-э, небрежения, которое городские власти проявляют по отношению к жертвам похищений, рядовым гражданам столицы. И у меня уже сегодня есть возможность донести до сведения горожан и короля доказательства этого небрежения…

Я блефовал. Никаких доказательств у меня не было.

— Вы вмешиваетесь не в свое дело, — префект перебил меня во второй раз, причем достаточно грубо. — Я вынужден попросить вас покинуть префектуру, господин наследственный маг…

Из неприметной портьерки за его спиной возникли двое. Один — со взведенным арбалетом в руках, другой — маг первой степени, и в рукаве его прятался, кажется, боевой жезл…

Будь здорова, моя сова. Что я такого сказал, что я такого сделал, чтобы вызвать подобное к себе отношение?!

— Господин префект, — сказал я, едва разжимая губы. — Мне кажется, вы не принимаете во внимание некоторые обстоятельства…

И я медленно, чтобы не нервировать людей с оружием, положил руку на открытый футляр с муляжом.

Заклинанию Кары плевать, префект ты или бродяжка. Заклинанию Кары плевать, вооружен ты или нет; моя рука коснулась глины, а значит, вступил в действие закон о пониженной уязвимости. Как говорил господин председатель, — «всякое вредоносное воздействие на карающего будет затруднено, а сама попытка такого воздействия сопряжена с угрозой жизни нападающего»… На человеческом языке это означает, что и арбалет, и жезл обратятся против своих же хозяев.

Гм, а любопытно бы на такое посмотреть…

Я тянул время.

Это было время моего всевластия — серое лицо префекта, белые лица мага и арбалетчика… Я держал в руках их жизни, и, видит сова, удержаться от Кары было так же нелегко, как трудно бывает прервать любовные утехи за миг до блаженства.

На висках префекта выступили капельки пота. Он знал, что я не покараю — но маленькое, видимо, удовольствие, смотреть вот так в лицо лютой смерти…

Повинуясь его жесту, арбалетчик и маг убрались обратно за портьеру — с облегчением, от греха подальше. Я подождал еще немного — и, усмехнувшись, убрал руку с головы муляжа. И демонстративно прикрыл себя заклинанием «от железа».

— Вы осознаете, что это шантаж? — спросил префект едва слышно. Лицо его оставалось серым, зато латунные глаза явились из-под век во всем своем тусклом цепенящем блеске.

— Осознаю, — сказал я со вздохом.

— Вы не правы, господин наследственный маг, — припухшие веки опустились снова. — Потому что ваша одноразовая власть закончится — самое более через полгода. Я много видел таких… потерявших голову от одного предвкушения Кары. И я знаю, чем это заблуждение заканчивается… Горестно заканчивается. Стыдно, грязно заканчивается… Вы маг вне степени. Вы всего лишь маг вне степени. Неужели вы думаете, что префектура Северной Столицы простит вам сегодняшний… демарш?

— Да в совьем дерьме я видел префектуру Северной Столицы и вас лично, господин префект, — сказал я искренне.

Портьера шелохнулась.

Под опущенными веками господина префекта мелькнула холодная, в высшей степени неприятная искра.

* * *

В архиве полным-полно было темных закутков, где могли прятаться не только крысы.

Маг, приставленный ко мне в качестве шпиона, был без личины; я вспомнил, что мельком видел его в клубе. Какое падение нравов — маг первой степени, служащий в городской префектуре! И ведь отрывает ежемесячно немалую часть жалования, платит членские взносы и надеется когда-нибудь выиграть Заклинание Кары!

Молодой и крепкий архивариус выдал мне тяжелый деревянный ящик, до краев заполненный бумагой; устроившись на трехногом табурете, я задул свечу — чтобы не вводить в искушение арбалетчиков, ножеметателей и прочих инициативных господ, которых, возможно, направил ко мне префект. Не все же мне держать руку на глиняном уродце; шпионящий маг стоял, не скрываясь, в трех шагах от меня. Просматривая с таким трудом добытые бумаги, я старался не упускать его из виду.

Сразу же выяснилось, что в городе не тихо. В городе грабили, резали, поджигали, воровали; увиденные ночным зрением, бумаги казались красноватыми, а чернила — бурыми. Бумаги лежали поодиночке — «убил-схватили-казнили», — и пачками, причем пачки удерживались вместе медными скобами. Получалось, что весь прошлый год господин префект работал не покладая рук, и городская префектура раскрыла невесть сколько преступлений…