Книга Опасные тропы - Иван Цацулин

Ельшин смеялся сквозь зубы, с присвистом.

– Старый плут, – зашептал, озорно сверкая глазами, – ведь знает, что по дружбе не откажу, а кокетничает, как та заезжая балерина. Сколько?

– Мне бы пару сотенных, – еле выговорил Гришин, млея от счастья и преданности.

– Пару, так пару, – произнес Ельшин неожиданно деловым тоном. – Я вам доверяю. Придет время – рассчитаетесь. Давайте так договоримся: завтра к вечеру приезжайте на рыбалку, там я вам и деньги вручу.

– Это куда же приехать?

– Вы лесничего Васюкевича знаете?

– Встречаться не приходилось, а так – слыхал о нем.

– Так вот, хотите деньги получить, приезжайте на рыбалку. Озерко там есть одно превосходное, а под вечер рыба клюет неплохо.

– Не думал, что вы рыболов заядлый, – уважительно сказал Гришин. – Обязательно буду. И захвачу кое-чего по малости, – легко щелкнул себя по крахмальному воротничку.

Ельшин настойчиво сказал Гришину, не глядя на него:

– А теперь вам следовало бы уйти отсюда, Тарас Ильич.

– Почему? – удивился Гришин.

– На рыбалке узнаете, – уклонился от ответа Ельшин. – Идите, идите.

– Я хотел вместе с Шавровым…

– Его наверняка оставят обедать, а вам задерживаться не следует. Идите.

– Если вы настаиваете, – покорно согласился Гришин, протягивая руку на прощание.

Через минуту Гришин скрылся за поворотом улицы.

Ельшин принялся наконец за присланную ему приятелем из Москвы картину: осторожно освободил ее от парусины, внимательно осмотрел.

Глава тринадцатая

Обед получился на славу. Зинаида Савельевна вообще отличалась хлебосольством, а тут к тому же два важных обстоятельства: возвращение из командировки мужа и присутствие Шаврова, о котором она слышала много хорошего от Ани. Обед в данном случае – понятие относительное, по времени это скорее был ужин, – уже стемнело.

Зинаида Савельевна и Василий Фомич усердно потчевали, Ельшин и Шавров, как будто забыв о недавней размолвке, ели, шутили. Ничто не предвещало неприятностей. Но они все-таки начались. Выходившая куда-то по делам Степанида между прочим сообщила о брошенном за углом грузовике.

– Какой еще там грузовик? – удивился Брянцев.

– Наверное, тот самый, на котором приезжал Михеев, – высказал предположение Ельшин. Казалось, он только и ждал этого разговора, хотя старался не подать вида, сидел, помешивая ложечкой в стакане давно остывший чай.

– А где же он сам? – осведомился Василий Фомич.

– Надо полагать, где-нибудь в соседней рощице убеждает вашу секретаршу Дусю принять сердце и руку. Хотя на успех он вряд ли может рассчитывать.

– Почему же? Он неплохой человек, – заметила Зинаида Савельевна.

– Почему? – с насмешливой улыбкой переспросил Ельшин. – Ну, на этот счет нам исчерпывающие сведения может дать Степанида, великий маг и чародей, толкователь судеб. Спросите-ка ее, зачем Дуся к ней ходит. Отмалчиваетесь, Степанида, не выдаете профессиональной тайны? – он язвительно расхохотался. – Ну так я скажу.

Брянцев шутливо произнес:

– Интересно, что там у них за заговор…

– Не дает девушка вашей Степаниде житья форменным образом, требует, чтобы Степанида приворожила к ней Алешу.

Все с любопытством посмотрели на Шаврова. Настала та весьма тягостная и неприятная минута, когда ничего предосудительного не сделавший человек остро чувствует себя униженным и как бы уличенным в чем-то постыдном.

Утихшее было раздражение, вызванное разговором с Ельшиным, с новой силой захватило Шаврова, но он постарался сдержаться, сказал спокойно:

– Перестаньте паясничать, Виталий Ефремович.

– А на меня-то за что обижаться? – прикидывался простачком Ельшин. – Честное слово, не вру, сам случайно слышал. Да вот спросите Степаниду.

Аня отлично поняла: Ельшин нарочно разыгрывает эту сцену, чтобы унизить Шаврова в ее глазах, заставить его потерять самообладание, рассердиться. А сам Ельшин тут вообще ни при чем, он так и останется умным, выдержанным, выставив Шаврова неуравновешенным чудаком. И она не вытерпела, крикнула:

– Виталий, перестань дурачиться!

Ельшин только разводил руками, показывая, что, мол, он-то здесь абсолютно ни при чем.

Брянцев басил:

– Это треба разжеваты… Степанида, скажи-ка, правду ли нам тут говорит Виталий Ефремович? Просила тебя Дуся приворожить к ней товарища Шаврова?

Степанида с досадой махнула рукой, сказала сердито:

– Ходит, родимец, в холостых, девичье сердце смущает.

Брянцев даже подскочил:

– Неужели правда? А ведь газеты читает моя секретарша, на лекции ходит, и на тебе, в ворожбу ударилась?

Шавров чувствовал себя в глупейшем положении.

– Гм… я и не знал, – смущенно пробормотал он.

Ельшин был в ударе, весь сиял – замысел более или менее удался.

– Смотри, Алеша, Семен пылает ревностью и вызовет тебя на дуэль, а скорее всего, ухлопает из-за угла, – заговорил совершенно серьезно.

– Перестань, – просила Аня.

– Если сумасбродной девчонке фантазия в голову взбрела – при чем же здесь Алексей Иванович? – заметила Зинаида Савельевна, бросив на Ельшина неодобрительный взгляд.

Брянцев шутливо крутил головой:

– Дуся, бестия такая, не ожидал…

Ельшин снова подчеркнуто серьезно обратился к Шаврову:

– Я тебе по-дружески – не играй с огнем… Кто знает, что этот Михеев на почве ревности может выкинуть!

– Тебе, товарищ дорогой, не инженером бы быть, а штатным сплетником, сидел бы да сочинял черт-те что, у тебя это здорово получается, зря талант пропадает, – с досадой произнес Шавров, обращаясь к Ельшину.

Вмешался Брянцев, сказал неодобрительно:

– Зачем же принимать всерьез, Алексей Иванович, Виталий Ефремович пошутил…

– Разные бывают шутки, – стараясь быть спокойным, ответил Шавров, – эта его шутка мне что-то не нравится.

– А я и не шутил, – Ельшин откинулся на спинку стула и насмешливо смотрел на присутствующих. – Мое дело было предупредить инженера Шаврова, а там пусть как знает, – он передернул плечами и встал.

Шавров хотел сказать еще что-то резкое, но заметивший это Брянцев жестом остановил его:

– Сцепились из-за пустяка, – примирительно сказал он, – бросьте…

Ельшин поблагодарил хозяйку за обед и, заявив, что хочет насладиться творчеством своего старого друга, художника Васильева, ушел на веранду, к картине. А еще через несколько минут у стола остались только Аня и Шавров. Он не раз порывался встать и удалиться, но каждый раз девушка под различными предлогами задерживала его.