Книга Схема убийства - Илья Бушмин

– Какой сделки?

– Ты. В обмен на нее. Все просто.

– Она моя бывшая жена, – произнес я, стараясь, чтобы голос звучал твердо. – Всего лишь бывшая жена. Она мне никто.

– О, чувак, даже так? То есть, ты не против, если я прямо сейчас отрежу твоей телке голову?

Я мечтал убить его. Разодрать собственными руками, вырвать ему кадык и выковырять глаза. В бессильной злобе я двинул основанием кулака по стене.

– Не надо ничего отрезать, – процедил я. – Что ты хочешь?

– Кирпичный завод на Промысловой. Знаешь, где это?

– Да.

– Через час будь там. И без глупостей, или твоя п… да сдохнет.

Грач отключился. Я медленно опустил трубку, понимая, что это конец.

Знаете, жизнь для человека – самое ценное, что только может быть. Где-то в глубине нашей сущности это прописано очень четко. Инстинкты самосохранения являются главными, и иногда, в самые опасные минуты жизни, они берут верх над всем нашим естеством, просто отключая бесполезный в таких ситуациях разум. Но иногда происходит нечто такое, после чего ты понимаешь – твоя жизнь это далеко не самое главное. Это обретали те, кто в годы Великой Отечественной бросался с гранатой под гусеницы вражеских танков. Это чувствовала моя бедная покойная мать, когда ей уже в роддоме сообщили: «Роды протекают сложно. Вы должны решить, кого мы должны спасать, а кем можно пожертвовать. Ребенок или вы?». Это же наверняка испытал сегодня Колесов, когда его дочь выбралась из своей комнаты и уставилась на нас сонными и ничего не понимающими глазами.

И вот теперь нечто подобное предстояло испытать мне. Я мог плюнуть на все в надежде, что Грач не рискнет исполнить свою угрозу. Но при этом я знал, что не могу так поступить. Ольга… И дело даже не в том, что я все еще любил ее. Хотя и в этом, наверное, тоже. Дело было в том, что она просто не должна была умереть, потому что так не должно было быть ни в коем случае. Все просто.

Я опустился на тумбочку прихожей, продолжая держать в руках сотовый телефон Ольги. Джинсы натянулись, и мне в бедро уперся находившийся в моем кармане мобильник Стаса.

У меня было два сотовых телефона.

И тогда в голове вспыхнула идея.

Я быстро прошел в гостиную. Положил перед собой оба сотовых телефона. У Ольги был смартфон с чувствительным дисплеем и с полным отсутствием кнопок. А вот мобильник Стаса был стареньким, с полноценной клавиатурой. Потому именно им я и занялся. Осторожно вскрыл корпус, отложил в сторону аккумулятор и заднюю крышку. Поддел ногтем всю внутреннюю начинку телефона и поднял ее. В руках осталась лишь передняя половинка корпуса с кнопками и пластиковой прокладкой позади них, через которые шел сигнал на нужные клеммы.

«Почему бы и нет», – подумал я, прикинув шансы. Достал нож и принялся ломать кнопки.

Когда дело было сделано, я собрал телефон заново. После чего с мобильника Ольги позвонил Стасу. Не дав сказать ему ни слова, я быстро произнес:

– Стас, помощь нужна. В последний раз. Ты дома?

Колесов

– Хм, – сказал Цепов.

– Вот выписка из досье Грача, – продолжал я, выкладывая перед шефом документы, один за другим. – Три судимости, из них одна условно. В общей сложности он провел на зоне 12 лет. Сидел за кражу, разбои и убийство.

– Хм.

– А вот другая справка. Это выдержка из личного дела Грача, которое мне сейчас по факсу скинул следователь. Здесь нет ни слова о его судимостях. Зато указано, что Грач был проверен в органах. Налицо фальсификация. Это уголовник, который возглавляет службу безопасности на оборонном, мать его, предприятии.

– Хм, – в третий раз произнес Цепов, а потом недовольно, словно я нес какой-то совершенно оголтелый бред, буркнул: – Ну, и как это все возможно?

Я невольно издал саркастический смешок.

– А как возможно, чтобы сын депутата за убийство двух человек получил условный срок? А как возможно, чтобы осужденный за взятки генерал по бумагам числился в колонии, а на деле разъезжал на крутом джипе по лучшим ресторанам города? Мы в России живем, Антон Петрович. У нас возможно все.

– Не заводи снова свою шарманку, а?

– Я ничего не завожу. Вот, перед вами документы, что трижды судимый уголовник Грач возглавляет службу безопасности «Новатора». Он же, судя по данным из паспортного стола, в детстве был прописан в соседнем с Масловым доме. Все это подтверждает слова Маслова.

– Значит, ты ему поверил?

– Я верю своим глазам.

Цепов хмуро на меня покосился, еще раз быстро пробежал документы и отложил их в сторону.

– Это все вилами на воде писано. И это ни о чем не говорит. Этого Грача на работу мог взять сам Туманов. Мало ли, что их связывало. К тому же… Ну не знаю, к тому же, учитывая его – Грача – биографию, он был бы последним, кому выгодно, чтобы в этой истории копались.

– Конечно, – отозвался я. – По этой причине они и подвели под монастырь Маслова. Чтобы менты и следаки не копались в этой истории, а заглотили другую, которую им на блюдечке преподнесли.

Цепов отмахнулся:

– Вот только не нужно мне тут демагогии, хорошо?

– И в чем демагогия?

Цепов вздохнул. Он выглядел примерно как врач, который не знал, как сообщить пациенту неприятное известие. В лоб – «Мне жаль, но вы умрете» – или сделать так, чтобы пациент сам обо всем догадался?

– Не все так просто, Колесов. – забавно, но, когда Цепов был в хорошем расположении духа, он называл меня по имени. Значит, сейчас шеф был не в настроении. – Не все так просто.

– Да все же очевидно!

– Во-первых, ни фига подобного.

– А во-вторых?

– А во-вторых, – Цепов помялся, но все-таки заговорил: – Ты вот на этого Грача материалы запросил у следака, и волна пошла…

– Какая волна?

– А такая, Колесов. Мне из управления звонили. Из главка, значит. Намекнули, что… Короче, в управлении не хотят, чтобы мы отрабатывали какие-то второстепенные версии. У нас есть киллер, это Маслов. И точка.

Я уставился на него, не веря своим ушам.

– Что? Это шутка такая?

– Я сейчас что, на мистера Бина тебе похож? – огрызнулся Цепов. – Ты не понимаешь. Тут уже другая игра пошла. Не нашего уровня.

– Какая еще игра?

– Пинженин, – поколебавшись, угрюмо произнес Цепов. – Тут такое дело… Не знаю, в курсе ты или нет. Этот человечек уже успел, скажем так, связями обрасти. Все-таки, правая рука директора крупнейшего в городе оборонного предприятия. А еще – член общественной палаты. Ты знал?

– Общественной палаты, – глупо повторил я.

– Да. Той самой палаты, в которой все наше начальство тоже заседает. И он, значит, работает в комитете по координации работы с правоохранительными органами и, так сказать, общественными организациями. К тому же… К тому же, осенью выборы в горсовет. Как я понял, этот фрукт собирается в них участвовать. Потому что он член партии. И наверху вроде как на него ставку делают… И если он сейчас в каком-нибудь скандале будет замешан, то, так сказать, у многих планы нарушатся…