Книга Прежде чем ты уйдешь - Клэр Свотмен

– Он прав, Зо, никто не мешает тебе это сделать. И пусть я останусь одна в пустой квартире и каждую ночь буду рыдать над банкой холодных бобов… – Джейн притворно всхлипнула.

– И что тогда будет с моей работой? Я не могу вот так взять и все бросить! Ведь я работала как вол, чтобы получить эту должность. У меня сейчас в самом разгаре рекламная кампания. – Оправдания звучали вполне убедительно, но Эд решительно их отмел:

– Послушай, Зо! За спрос денег не берут. Но только подумай, как здорово вместе посмотреть мир. Мы можем поехать в Южную Америку: в Бразилию, Перу, Боливию – полазить по горам, поплавать в океане. Это будет потрясающе…

При упоминании этих стран я почувствовала нервные спазмы в животе. Раньше я всегда думала о путешествиях как о чем-то достаточно отвлеченном, примерно как о возможности выиграть в лотерею, одним словом, как о том, о чем мечтаешь, но чему не суждено сбыться. И вот теперь, оказавшись перед лицом реальности, то есть услышав название мест и доводы в пользу поездки, я внезапно испугалась подобной перспективы. Я сделала большой глоток дешевого белого вина и с размаху поставила бокал на стол. Вино расплескалось на подставку, оставив мокрое пятно на джинсах.

Чтобы сломать мое упорство, Эд обратился за моральной поддержкой к Джошу:

– Джош, скажи Зои, что Южная Америка – это просто отпад.

– Черт, это было потрясно! – просиял Джош. – Лучшее время моей жизни. А что ты хочешь узнать?

Следующие полчаса Эд с Джошем потчевали меня рассказами о местах, где они побывали, и о людях, с которыми встречались. Поняв, что меня загнали в угол, я сказала «да» и взяла отпуск за свой счет, поскольку выбора не было.

И вот мы оказались здесь. Лучшее время моей жизни. Эд с Джошем не соврали. Спасибо, что уговорили меня решиться на эту авантюру.

Эд начинает беспокойно шевелиться, я поднимаю голову и чувствую боль в шее. Должно быть, я уснула у него на плече. Лениво потирая шею, я смотрю в закопченное окно на изменившийся пейзаж. Ветхие дома сменились пыльными полями, низкорослыми деревьями и, насколько хватает глаз, безжизненной пустыней. Дорога, петляя, идет в гору, кроны деревьев становятся чуть пышнее, а зелень – более сочной. Слева от меня – голые скалы, справа – обрыв, между ним и автобусом лишь хлипкое ограждение.

Я стараюсь об этом не думать.

По мере того как мы забираемся в горы, свет постепенно меркнет, а туман сгущается, скрывая вершины скал. Автобус по-прежнему едет на приличной скорости, мне остается только гадать, как при практически нулевой видимости водителю удается держать дорогу.

И я снова погружаюсь в воспоминания.

В этот день мы вполне могли погибнуть. Или, по крайней мере, так думали. Кровь бросается мне в голову, я хватаю Эда за руку. Он открывает глаза и улыбается:

– Все нормально?

– Да. Но, Эд?..

– Мм?

– Погляди в окно. – (Он смотрит в окно и моментально напрягается.) – Интересно, а водитель хоть видит, куда ему ехать? – слабым голосом спрашиваю я.

– Он наверняка знает дорогу как свои пять пальцев.

Голос Эда тоже слегка дрожит, отчего мне становится не по себе. Ведь Эда никак не назовешь паникером. Он стискивает мою руку, я отвечаю ему таким крепким пожатием, что белеют костяшки пальцев.

– Зои, ты сейчас выжмешь из меня остатки жизненных сил.

– Прости. – Я слегка ослабляю хватку, Эд придвигается ко мне вплотную.

Следующие несколько минут мы молча смотрим на горный серпантин за окном. Автобус движется уже не так резво, время от времени туман пронзают слепящие фары огромных грузовиков, кажется, еще немного – и они столкнут нас в пропасть. У меня душа уходит в пятки. Похоже, вот он, наш смертный час. Однако пока водителю удается благополучно миновать все опасности, правда, он резко снижает скорость, поскольку в сгущающемся тумане не видно ни зги.

– Мы можем запросто погибнуть. Легко. Аварии здесь случаются сплошь и рядом, – дрожащим шепотом говорю я.

– Знаю, – кивает Эд.

Эд не пытается меня успокоить, или сменить тему, или обратить все в шутку. Он просто крепко обнимает меня, еще сильнее прижимая к себе. Я слышу, как под тонкой футболкой толчками бьется его сердце. Эд жив, и он здесь, рядом со мной, значит у меня имеется шанс совершить прямо сейчас нечто такое, чего я не сделала в прошлый раз. Я поднимаю голову и заглядываю Эду в глаза. Они потемнели, сделавшись почти черными, а его лоб прорезает глубокая морщина.

– Эд?

– Мм?

– Я люблю тебя.

Мой голос сейчас, скорее, похож на шелест травы, но Эд все отлично слышит. Выражение его лица, как по мановению волшебной палочки, меняется, черты становятся мягче. Слова, которые я страстно мечтала произнести со дня смерти Эда, – в тот раз, когда мы отправились в это путешествие, они вертелись буквально на кончике языка, но мне хотелось, чтобы первым их произнес Эд, – вырвались наружу и теперь висели между нами в воздухе, поглощая животный страх и заставляя забыть обо всем, кроме всепобеждающей силы любви.

Эд наклоняется ко мне, мы практически касаемся носами, я чувствую на щеке его дыхание. Оно теплое, немножко мятное. Боже, как я соскучилась по этому забытому, чуть мускусному запаху!

– Зои, я тоже тебя люблю. И всегда любил.

После этих слов – слов, которые мы так давно не слышали друг от друга, – мое сердце, кажется, вот-вот разорвется от счастья. Эд нежно целует меня, его губы горячие и слегка соленые, я отвечаю на поцелуй с таким жаром, словно это последняя минута нашей жизни.

Что не лишено вероятности.

Я отчаянно глотаю слезы, но они упрямо катятся по щекам и дальше вниз – на футболку Эда.

– Ой, Зои, только не плачь! – Мы, не сговариваясь, смотрим в окно, Эд еще крепче стискивает мое плечо. – С нами ничего не случится. Все обойдется.

Вытерев мокрое лицо рукавом, я снова поворачиваюсь к окну и с замиранием сердца смотрю, как наш автобус продолжает свой опасный маршрут. Я стараюсь не думать о том, что в любую секунду мы можем сорваться в пропасть и насмерть разбиться. А значит, Эд может умереть прямо сейчас.

Время тянется мучительно долго, но вот самое страшное остается позади. Автобус начинает осторожно спускаться со склона горы. Туман потихоньку рассеивается, словно чья-то гигантская рука сдергивает с горных вершин одеяло. Я слышу облегченное перешептывание пассажиров, о существовании которых на время успела забыть. Да, мы сделали это! Теперь все будет хорошо.

Автобус катит по открытой дороге, постепенно набирая скорость. Местность становится более плоской, опасность миновала. Моя голова лежит на мускулистой груди Эда, слегка подскакивая в такт его дыханию, а душа буквально поет от счастья. Я облегченно вздыхаю. Эд удивленно смотрит на меня:

– Любимая, ты в порядке?