Книга Когда струится бархат - Элизабет Чедвик (Англия)

Варэн равнодушно пожал плечами.

— Для меня все они на одно лицо. Я редко бывал на границе за последние три года, а этот выглядит так, словно три года назад еще сосал соску!

— Кто-то должен заинтересоваться им, — сказал Гийон. — Для валлийцев кровные узы священны, а он из благородных, как ты заметил, а возможно, даже руководитель нападения.

— Такое тоже не исключено, — кивнул Адам, — валлийцы любят пораньше покрестить свою молодежь кровавыми делами.

— Насколько серьезна рана ноги?

— Он зашит, как кусок ткани, и вполне может подхватить лихорадку, хотя бабушка Агата изо всех сил старается его вылечить.

Гийон уже поворачивался, чтобы уйти. Варэн двинулся за ним, но застежка на его накидке расстегнулась и с легким звяканьем упала на пол. Раздраженно пробормотав ругательство, де Мортимер наклонился, чтобы поднять застежку. В этот момент больной зашевелился и застонал. Веки задрожали от усилия раскрыть глаза.

Гийон и Адам тотчас же склонились над распростертым телом раненого, но де Мортимер оказался еще ближе, нависая над пленником своей широкой костистой фигурой, подсвеченной огнями светильников. Именно на него посмотрел молодой валлиец, когда сумел открыть глаза. По лицу сразу пробежала волна непритворного ужаса, он весь вжался в подушки и выкрикнул что-то по-валлийски.

— Не бойся, — быстро заговорил Гийон на том же языке. — Тебе никто не причинит зла. Тебя вылечат и вернут семье.

Но юноша недоверчиво покачал головой. Он тяжело дышал, неотрывно глядя на де Мортимера.

— Ты сказал, что его не знаешь, а вот он определенно знает тебя, причем настолько хорошо, что перепугался не на шутку, — заметил Адам и потащил Варэна прочь от постели. Гийон продолжал успокаивать больного.

— Да никогда в жизни я не видел этого ублюдка! — кипятился Варэн, — Все очевидно: парень получил такой удар по голове, что начал бредить. Теперь для него любой, даже отдаленно похожий на норманна, становится поводом для новых кошмарных видений!

— Возможно, — Адам бросил быстрый взгляд на пленника, который откинулся на подушки и закрыл глаза, явно обессиленный и, скорее всего, слишком напуганный, чтобы поднять веки и вновь посмотреть на Варэна де Мортимера.

— Что ты собираешься с ним делать? — спросил Гийон, когда они спускались в зал по узкой винтовой лестнице. — В ближайшие две недели ты должен поехать в Виндзор.

Адам поджал губы.

— Не знаю. Может быть, попрошу вашего отца поехать на границу. Он знаком с большинством валлийских кланов и семей в нашем регионе, а с половиной даже состоит в родстве. Он сумеет правильно повести себя в любой возможной ситуации, а пленника я оставлю под присмотром Обри. Если родственники парня согласятся на переговоры, дальнейшее можно уладить и без моего участия. А к концу января я вернусь, и можно будет все дела довести до конца.

Гийон задумчиво поскреб подбородок и кивнул, соглашаясь, но продолжая о чем-то размышлять.

— Что за ерунду бормотал там этот щенок? — спросил Варэн, когда оба гостя вернулись к теплу очага.

Гийон опустил наконец руку, которую все еще в задумчивости держал у подбородка, и ответил бесстрастным тоном:

— Он сказал, что не собирался подслушивать, и никому ничего не расскажет, если ты сохранишь ему жизнь.

— О чем никому не расскажет? — с непроницаемым лицом поинтересовался Варэн. — Что он имел в виду? — На шее де Мортимера непроизвольно задергался мускул.

— Полагаю, в свое время мы это узнаем, — Адам был спокоен и говорил уверенным тоном, но в глазах читалась угроза. Затем повернулся, взглянув на черноволосого юношу в рубашке и лосинах, который только что тяжело плюхнулся на скамейку высоких помостей, и теперь сидел обмякший и постанывающий, стиснув голову ладонями.

— А вот и ваш наследник, — Адам с улыбкой повернулся к Гийону, — в целости и сохранности.

* * *

Хотя дорожная накидка была на подкладке из собольего меха, Хельвен испытывала сильную дрожь, стоя под навесом в ожидании, когда конюхи оседлают и выведут ее верховую лошадь из конюшни. Снег сыпался мокрой крупой, поблескивая на фоне неба, словно звенья старой кольчуги. Во дворе тоже в изобилии сверкали кольчуги стоящих или, наоборот, деловито снующих людей. Заканчивались последние приготовления к выезду в Виндзор. Судя по установившейся погоде путешествие обещало быть слякотным и малоприятным.

Ренард расхаживал по двору замка, хлюпая по грязи. Отороченная мехом накидка у каймы уже была заляпана. При каждом движении накидка приоткрывала сияющие доспехи. В руке Ренард держал шлем, которым беспечно размахивал на ходу. Хельвен собиралась окликнуть брата, но ее опередила стройная девушка с волосами цвета спелого меда, выбежавшая из одного из строений и обратившаяся к юноше. Ренард быстро оглянулся, обхватил свободной рукой гибкую, как тростинка, талию девушки и торопливо увел ее в темноту дверного проема. Тем не менее Хельвен разглядела, как братец окутал девушку своей накидкой и склонил голову навстречу ждущим поцелуя губам. Дочь сокольничего, с легкой улыбкой подумала Хельвен.

Хельвен тоже была растрогана до слез, когда брат вернулся живым. Но радостное чувство душевного успокоения только частично имело отношение к Ренарду. За весь период неопределенности и ожидания не менее острым и тревожным было видение Адама, лежащего на земле в замерзшей луже собственной крови, как Ральф, павшего жертвой валлийцев.

Хельвен стиснула пальцы в кулаки и пристально посмотрела на крепкую широкую фигуру Варэна, шагнувшего в слякоть и тотчас скривившегося от неудовольствия.

Де Мортимер подошел, дыханием согревая руки, встретился с ней взглядом и улыбнулся. Хельвен ответила жалким подобием улыбки.

— Смотри веселее, моя прелестница, а то ты выглядишь так же пасмурно, как эта чертова погода! — Варэн наклонился и поцеловал ее холодные губы, затем слегка отстранился, чтобы осмотреть.

— Эта поездка едва ли будет увеселительной прогулкой за подарками.

— А я купил тебе подарок, — продолжил Варэн со свойственной ему снисходительной улыбкой, временами ужасно раздражавшей Хельвен. Де Мортимер положил ей в руку небольшой чехольчик, затянутый шнурком. — Это не улучшит погоду, но может порадовать твое сердце, а уж моему сердцу будет весьма приятно сознавать, что ты наденешь сей маленький предмет. Пусть это будет моим обручальным подарком.

Хельвен непослушными от холода пальцами растянула шнурок, стягивавший откидные края чехольчика и вытряхнула на ладонь округлой формы застежку для накидки. Предмет кельтской работы, изготовлен из серебра и украшен золотой и серебряной филигранью. По краям вставлены маленькие круглые камешки янтаря и горного хрусталя. В середине, на некотором смещении от центра застежки, красовался большой пурпурный аметист.

— Какая прелесть! — воскликнула Хельвен, вертя в руках подарок и отмечая про себя, что выбор Варэна еще раз подтверждает склонность будущего мужа к показным поступкам и эффектам и наглядно характеризует его склонности и вкусы.