Книга Только ты - Наталья Костина

Сначала она так ярко представляла себе это их свидание, что просто видела все воочию. Но время текло, унося с собой мельчайшие частички ее боли… затягивая раны… а потом внезапно она поняла, что его больше нет в ее жизни. Его образ уже не витает рядом. Не стоит у ее дома. Не идет рядом с ней по улице. Он наконец ушел из ее существования и закрыл за собой дверь. И вот тогда она вздохнула с облегчением. И снова ощутила себя свободной. Время вымыло воспоминания о бывшем возлюбленном, как мертвого моллюска из раковины. Сердце ее вновь стало незанятым… и пустым. Однако природа не терпит пустоты. И теперь у нее есть Тим… хотя, наверное, правильнее будет сказать, что Тим у нее был. И вся эта отвратительная история с ними обоими случилась как раз по вине этого человека, который сейчас чего-то от нее ждет… Он явился спусковым механизмом, катализатором… это из-за него она стала такой, как сейчас: недоверчивой, даже черствой… Это из-за него потерялось то самое, первое кольцо Тима, о котором она и сейчас ужасно сожалеет… и смялось, пропало их с Тимом колечко из шоколадной фольги – как будто это Лешка прошелся по нему ботинком… Это Мищенко растоптал и убил в ней и детскую доверчивость, и какую-то необыкновенную легкость, которой она отличалась раньше. Господи, да зачем он снова явился?! Так хорошо было все забыть… и у нее все наладилось… и, может быть, она нашла бы общий язык с родными Тима, если бы… если бы… Если бы он, как злой гений, как живое напоминание о совершенной ею когда-то ошибке, не появился снова и не всколыхнул прошлое, как мутное болото!

– Что-то у тебя появилось слишком много свободного времени, – холодно заметила она. – Ты что, сегодня зачет не сдаешь? Не готовишься?

– А я уже сдал… еще утром… автоматом, – он растерялся. – А теперь весь день свободен… вот и решил к тебе заскочить. Тут же рядом!

– Значит, отбоярился – небось еще и не автоматом, а просто барашка в бумажке сунул, и теперь желаешь бесплатных развлечений?

Он покраснел как рак, и Катя поняла, что попала не в бровь, а в глаз. Что Мищенко в лом было зубрить и сдавать какой-то идиотский зачет, который ему сто лет сдался, и он просто-напросто купил его незадорого.

– У тебя что, кроме меня, в нашем городе больше интимных знакомых нет? – ядовито поинтересовалась она и добавила: – Помнится, раньше ты был нарасхват!

– Кать, ну зачем ты так…

– Как?

– Грубо. Тебе не идет. Ты такая красивая… женственная…

– Леша, я вообще-то на работе! А ты спихнул зачет леваком и гуляешь туда-сюда от нечего делать! А у нас сейчас полный завал! И мне некогда выслушивать всю эту ахинею!

– Кать, правда, что в городе маньяк объявился? – вдруг прямо спросил он.

Она даже поперхнулась:

– Откуда ты знаешь?

– Ну, мы же с тобой из одного ведомства, как-никак! И нам велели быть бдительными в общественных местах, особенно наблюдать за парочками и за одинокими блондинками. Дискотеки, клубы, бары, рестораны, кинотеатры… Так что, он охотится за блондинками?

– Да какая тебе разница, за кем он охотится! – в сердцах сказала Катя. – Катись отсюда куда хочешь и будь бдительным. Шляйся по барам, кинотеатрам, даже по дискотекам, если хочешь! Сними себе парочку блондинок – пускай не достанутся маньяку! Ты же как раз к ним неравнодушен, насколько я помню? А вот сюда тебе являться ни к чему! И вообще, на нас уже пялиться начали.

– Если уж на то пошло, мне плевать, что на нас, как ты выражаешься, пялятся. И для меня лично большая разница – ходишь ты домой одна или нет! Я провожу тебя сегодня домой, если не возражаешь. И даже если возражаешь, все равно провожу. Когда ты идешь на свой зачет? Через час? А потом что, обратно на работу? Где тебя лучше встретить?

– Ты что, будешь меня все время провожать? И у выхода сторожить, пока я все дела закончу?

– Да, – просто сказал он. – Если надо, то буду. И провожать, и сторожить. Но лучше скажи сама, к которому часу за тобой прийти.

– Леша, я не блондинка, – заметила она, все больше и больше уставая от этого странного разговора. – И умею за себя постоять. Кроме того, табельное оружие у меня с собой.

– Ты женщина, я за тебя боюсь, и я все равно тебя провожу, – упрямо проговорил он.

Да что же это такое?! Что ж ей теперь, скрываться от него, что ли? С черного хода, переулками уходить? Явки и пароли каждый день менять? Помнится, у Лысенко несколько лет назад была такая же настойчивая пассия, от которой тот даже прятался. Он злился и дома не ночевал, потому как девица караулила его и там. А они всей командой над ним потешались. Оказывается, это было не так и смешно! Теперь-то она его понимает, когда сама не может отделаться от несвоевременно воспылавшего к ней страстью кавалера! Вот именно что – несвоевременно. У него было время. И возможность. И ее любовь. У него было все! Но он сам все испортил. Разрушил. Он… Нет. Стоп! Не нужно об этом больше. Она не хочет об этом вспоминать. Никогда. Не желает – и все!

– Каждой женщине приятно, когда за ней ухаживают. Я хочу загладить свою вину. Я хочу, чтобы мы с тобой начали все сначала. Дай мне шанс, и ты ни о чем не пожалеешь!

Ну, это уже просто ни на что не похоже! И переходит всякие границы. Она даже не знала, что он может быть таким настойчивым. Назойливым. Упорство – хорошее качество или плохое? Мимо них шли люди – сотрудники их отдела и соседних. Прошествовала эксперт Маша Камышева, бросив на Катю и ее воздыхателя быстрый заинтересованный взгляд. Она почувствовала себя актрисой на съемочной площадке, где ставят плохую мелодраму.

– Уходи отсюда! – прошипела она, дернув его за рукав, и сама быстро сошла со ступеней.

Он послушно потрусил за ней следом.

– Я просто за пирожками вышла, понятно? – рявкнула она, не выдержав этого преследования. – Я всего-навсего хочу купить пирожков! Три с капустой, три с картошкой и два с яблоками! И если ты сейчас не отцепишься от меня, то я… я…

– Не гони меня, Кать, – грустно сказал он, и углы его красивого рта опустились. – Пожалуйста…

– Не унижайся, – бросила она, презрительно посмотрев на бывшего поклонника. – Не веди себя как сопля! Тебе не идет. Да и женщинам, если хочешь знать, это совершенно не нравится!

Она ушла, не оборачиваясь, а он еще долго стоял и смотрел ей вслед.

* * *

– Игорь, а у тебя рынок сбыта налажен? – неожиданно спросил Бурсевич, и Лысенко недоуменно поднял брови:

– Какой рынок сбыта?

– Ну, ты индюков своих как будешь продавать?

– Борь, я про рынок сбыта, если честно, не думал еще.

Пять тысяч лысенковских индюков, помноженных на некие заманчивые цифры, сулящие фантастические прибыли, очевидно, не давали покоя Борису Бурсевичу и будоражили его воображение.

– А твой дядька куда их сдавал?

Лысенко потер переносицу и признался:

– Не знаю. Перекупщикам, наверное. Боря, мне сейчас не до того…