Книга Разве я не хорошенькая? - Лесли Мэримонт

— С удовольствием, — ответил Реймонд и улыбнулся ей через стол.

Жаклин почувствовала, как внутри нее все напряглось. Она снова заметила этот новый сладострастный блеск в его глазах. И сразу вспомнила, что под бархатной кофтой на ней нет ничего, кроме нее самой.

Память о нежной любовной близости пару часов назад смешалась с воспоминаниями о совсем не нежной, но не менее, а может, и более страстной прошлой ночи… Да, секс с Реймондом намного превосходил все, что она испытала раньше. Все было более напряженно, более возбуждающе. Рей — отличный любовник, он в состоянии завести ее одним лишь поцелуем.

Но эта его новая манера любить развратила не только ее тело, но и мысли. Стоило ему взглянуть на нее таким вот взглядом, как сейчас, и Жаклин перестала думать обо всем, кроме того, что он собирается предложить ей после ужина.

Если, конечно, они дождутся окончания ужина…

Внезапно Жаклин почувствовала себя кошкой на раскаленной крыше. Аппетит полностью пропал. Тогда она взяла бокал, сделала глоток, затем еще один, и еще, зная, что порой вино стимулирует аппетит и в то же время расслабляет ее. Сейчас она отчаянно нуждалась и в том, и в другом.

Однако Реймонд не отрывал глаз от тарелки, продолжая есть телятину с раздражающим наслаждением. Настоящий мужчина, негодующе подумала Жаклин, ничто не может отвлечь его от еды! Наконец она снова взялась за вилку, хотя и без особого энтузиазма. Мысли ее были заняты совершенно другими вещами.

— Что, не проголодалась? — спросил Реймонд, покончив с телятиной и салатом и внимательно посмотрев на жену, которая только делала вид, что ест.

— Экономлю место для десерта, — солгала она. — Обожаю мороженое, а уж вместе с «Клико»…

Жаклин резко встала, намереваясь собрать тарелки и отнести их в кухню, когда муж попросил ее снова сесть на место.

— Что-то случилось, Рей? — спросила она, мгновенно впадая в панику.

— Просто сядь, — повторил он.

Он заметил ее обеспокоенный взгляд, когда Жаклин покорно опустилась на стул. Сначала Реймонд намеревался подождать до окончания ужина, прежде чем попытаться уговорить жену обменяться подробностями их предыдущей жизни. Такая болезненная тема требовала интимной обстановки, немалой степени доверия, и он думал, что еда и вино помогут Жаклин расслабиться.

Но она едва ела и выпила не более трех глотков кьянти.

— Я должен тебе признаться.

— О? — Прелестные, чуть подрагивающие губы Жаклин снова растянулись в улыбку. Господи, как же он любит ее! — И что же ты натворил? Только не говори, что у тебя была и продолжается интрижка с Веселой вдовой!

Реймонд изумленно вскинул на нее глаза.

— Господи, Жаклин, конечно нет! Как такое только могло прийти тебе в голову?

— Ты никогда не спал с ней? — настаивала она. — Даже до меня?

— Нет, никогда, — заверил ее Реймонд, скрывая охватившее его удовольствие. Так она ревнует его? Но женщины-хищницы не ревнуют своих мужей. Какая может быть ревность, если нет любви?

— Это хорошо, — сказала Жаклин. — Не уверена, что смогла бы это вынести, особенно учитывая то, что ты встречаешься с ней каждую субботу. Так что же такого страшного ты совершил?

— Ничего страшного. Но я не рассказал тебе всей правды о смерти моей матери.

Жаклин потрясенно открыла рот.

— Разве… разве она умерла не из-за того, что отказала печень?

— О да. Но ее печень не выдержала коктейля из виски и снотворных таблеток, которые она проглотила накануне вечером.

— О, Рей, дорогой мой, как это, должно быть, ужасно для тебя!

Да, ужасно, подумал Реймонд, возвращаясь мыслями к тому утру и ощущая знакомую боль в сердце. А он-то полагал, что оправился наконец после самоубийства матери.

Очевидно, это не так.

И, увы, он не многим отличается от Жаклин — Реймонд продолжал думать о ней, как о Жаклин, хотя знал теперь ее настоящее имя, — тоже прячет в шкафу скелеты. О смерти отца он сказал правду — тот разбился, пытаясь перелететь на мотоцикле через ущелье. Но ни словом не упомянул о расточительном, разгульном образе жизни, который тот вел, и о депрессивном состоянии матери, все углублявшемся и углублявшемся.

— Да, — согласился Реймонд, поднимая бокал и делая глоток. — Да, это было ужасно.

— Ты… ты хочешь поговорить об этом? — осторожно спросила Жаклин. Реймонд заглянул в полные симпатии и сострадания глаза жены, помолчал, отпил еще вина. — Ты не должен ничего рассказывать, если не хочешь, — мягко добавила она. — Я пойму тебя, дорогой.

Реймонду непросто было решиться, но он все же поведал ей всю неприглядную правду. Его мать всю жизнь страдала от жестокого обращения — не физически, морально. Отец женился на ней только потому, что она забеременела, а его отец, дед Реймонда, основатель «Кармайкл гольф эквипмент, лтд», угрожал лишить его наследства, если сын поступит недостойно.

Нестор Кармайкл был плохим мужем и плохим отцом. Он не интересовался семьей и бизнесом, только женщинами и кутежами, перемежая их дикими, отчаянными выходками вроде того прыжка на мотоцикле. После смерти своего отца он унаследовал свободное от долгов, процветающее предприятие и спустя десять лет довел его почти до банкротства.

В то время Реймонд учился в университете на востоке и жил там, наслаждаясь свободой. Со времени смерти матери, которую представили как несчастный случай, прошло всего полтора года, и он был настроен никогда больше не иметь с отцом ничего общего. Реймонд не знал правды до трагической гибели отца — в ночь после похорон, разбирая его письменный стол, он наткнулся на дневник Белинды Кармайкл. Из него он и узнал о депрессии матери и об истинных причинах, приведших ее к решению покончить все счеты с жизнью. Как явствовало из записей в дневнике, в последние годы жизни Нестор Кармайкл пристрастился к девочкам по вызову и не стеснялся приглашать их домой, невзирая на присутствие в доме законной жены.

Полное моральное разложение отца явилось для Реймонда глубочайшим потрясением. Не меньшим потрясением стало и открытие, что единственной причиной, по которой у него нет братьев и сестер, был решительный отказ отца спать с женой. На следующее после брачной ночи утро он заявил ей, что как сексуальная партнерша она отвратительно скучна, вдребезги разбив иллюзию, будто любит ее.

И с тех пор их брак был сплошной показухой. Мать безмолвно терпела все унижения ради любимого сына и его будущего наследства.

Реймонд рассказал Жаклин, что понятия не имел о проблемах его родителей. Что и не мудрено, так как его часто отправляли подальше от дома — сначала в пансион, потом, во время школьных лет, в летние лагеря и наконец в университет. Он никогда не был близок с отцом и мало знал о том, что представляет собой мать, кроме того, что она очень несчастная женщина.

— Не имею понятия, почему отец сохранил этот проклятый дневник, — признался Реймонд. — Наверное, ему нравилось вспоминать о своих подвигах и видеть их ее глазами.