Книга Просто позови. Практика жизни - Марьяна Сурикова

— У этого Анделино все схвачено, это точно, — заявил Дин. — Я слышал, как Эди говорил, что этот аристократишка готов был убить за победу на играх.

Я только вздохнула, скользя взглядом по колышущимся на ветру листочкам деревьев, как вдруг гомон студенческих голосов внезапно стих, двери в зал отворились, и вошли гости.

Сперва зашли женщины, в числе которых я увидела Элизабет Марни, и скулы тут же свело, как после кислого фруктового напитка. Женщина степенно и неспешно прошла вместе со своими коллегами к центру зала, а следом подтянулись мужчины. В целом я насчитала двадцать семь гостей. По словам Элинны, в голосовании приняли участие пятнадцать человек, значит, все остальные меценаты. Я тут же глазами отыскала среди вошедших Амира и Эди. По лицу ректора ничего нельзя было понять, а вот мой будущий попечитель казался довольно мрачным. Я потихоньку протолкалась к преподавателю сквозь толпу и воспользовалась моментом, когда он отошел к чаше с лимонадом.

— Эди, ну как?

— Да никак, Виолетта, — вздохнул мужчина. — Голоса тех, кто считал победу нашей, и тех, кто стоял за аристократическую академию, разделились практически поровну. Три человека не знали, кому отдать предпочтение, в итоге от их решения и зависел конечный результат. Оказалось, что мнения двоих снова разделились, а последней проголосовала Элизабет.

— И?

— Отдала голос аристократам.

— Что?

— Да.

— Эди, но это ведь настоящая месть! Она определенно понимает, что Зор сжульничал. Амир наверняка ей все рассказал про Анделино.

— Про свою работу в Академии аристократии Амир никому не говорил, ну разве только Селене, иначе его быстро бы раскрыли. Ну а касательно решения Элизабет — склонен с тобой согласиться. Я только сегодня узнал от Амира, что отношения у них, оказывается, не ладятся. А она в самом деле была наслышана о Зоре еще до того, как они поссорились. Не пойму только, из-за чего это произошло.

— Стало быть, она его предала, — заявила я, не желая сейчас докапываться до сути этих отношений между ректором и его бывшей невестой.

— Я тоже так считаю.

— Но это низко! Ведь дело касается не только их двоих. А повторное голосование возможно?

— Да, только если сегодня на вечере кто-то вдруг изъявит желание изменить свое решение. Завтра результаты будут объявлены.

— Что теперь делать?

— Впечатлять меценатов, а то останемся без финансирования в последующие два года. Казна нам выделяет средства крайне неохотно, приходится буквально выбивать из этих жмотов каждую монетку. К тому же в законе не прописана такая статья расходов, как развитие виерской академии, зато аристократам постоянно идут отчисления. За два года после нашей победы было очень многое сделано, Амир все вложил в дело. И если смотреть непредвзято на эти состязания, то ты все-таки дошла до конца финального испытания… Поздравляю, кстати, ты у нас теперь местная знаменитость. Некоторые члены совета хотели тебя расспросить про видения в лабиринте, но Амир отговорил.

— А это могло помочь? Склонить чашу весов в нашу сторону?

Эди пожал плечами:

— Не знаю, сложно сказать. Да и думать об этом не хочется, решение уже принято, и я до сих пор под впечатлением. Уж от кого от кого, а от Элизабет такого не ожидал.

— Что же, она настолько идеальна?

— Прежде не замечал за ней ничего дурного. Они с Амиром полгода знакомы. Я в принципе, много с ней не общался, но она производит очень приятное впечатление. Амир рассказал, что их познакомила Селена, а Элизабет позвала его на научное собрание, где должна была показать новые способы применения своего закона. Он рассказал, что впервые в жизни увидел перед собой женщину, которая настолько полно отдавалась любимому делу. Она произвела на него незабываемое впечатление. Амир говорил, это было поразительно — наблюдать за ней во время работы. Элизабет настолько погрузилась в процесс, что, казалось, весь мир вокруг перестал существовать для нее. Они ведь в этом очень похожи, Амир так же всецело посвящает себя любимому делу. Прежде он не встречал подобных женщин. Дамы из высшего общества обычно интересовались только собственной внешностью, поклонниками и балами, а среди окружавших его виерок много было таких, кто только и думал, как за состоятельного мужчину замуж выскочить.

— Знаешь, Эди, — ответила я, перехватив в этот миг взгляд Амира, направленный на Элизабет (нет, поглядите, еще и смотрит на нее после всего, что она сделала!), — он придумал идеал женщины, а Элизабет оказалась на него похожа. Не удивлюсь, если он не дал себе труда как следует в ней разобраться. Амир очень занят своей академией, а Элизабет во время их встреч просто притворялась хорошей и милой.

— У тебя-то откуда такие познания?

— Я ее совсем не знаю, но последний поступок о многом рассказал.

— Послушай, Летта, во многих случаях ты вела себя не лучше. Что же ты сейчас ее осуждаешь?

— Потому что мы из-за нее проиграли!

— Прежде чем судить кого-то, на себя бы посмотрела.

— Я что, настолько плоха?

— Не безнадежна! Я лично считаю, что ты просто слишком молода и импульсивна и воспитание наложило свой отпечаток. Однако та девушка, какой я увидел тебя в виерской академии, мне очень нравится.

— Спасибо, Эди.

— Не за что, — Эдвар улыбнулся, — и прекрати сверлить спину Элизабет взглядом, дыру прожжешь.

«Амир вот тоже сверлит, и ничего», — хотелось мне огрызнуться, но я промолчала, поскольку в этот момент приняла одно решение, которое могло помочь нашей академии.

— Я поговорю с ней, Эди, попытаюсь переубедить.

— Не надо вмешиваться, Летта, можешь только хуже сделать, — строго сказал Эдвар.

Я послушно кивнула и отошла на другой конец зала к девчонкам, чтобы поделиться новостями.

На протяжении всего вечера я продолжала наблюдать за Амиром и Элизабет. Он то и дело смотрел на нее, а женщина делала вид, что не замечает этих взглядов. Меня же все сильнее мучила совесть. В итоге я не выдержала и, когда Элизабет осталась одна, быстро направилась в ее сторону.

Пока шла, все сомневалась — стоит ли? Но потом опять вспоминала, как Амир на нее смотрел, и понимала, что злится она из-за меня и моего подлого поступка, а ректор и вся академия здесь совершенно ни при чем.

— Добрый вечер, — обратилась я к миниатюрной брюнетке, цепляя на лицо фирменную улыбку Виолетты Лавальеро и прикладывая титанические усилия, чтобы не заскрипеть зубами. У меня эта Элизабет вызывала очень неприятные чувства, но приходилось сейчас именно ей каяться в своем позорном поступке. Надеюсь, что правда заставит ее передумать и наша академия все же будет признана победительницей.

Элизабет подняла на меня удивленный взгляд, улыбнулась, а потом вдруг присмотрелась внимательнее, и эта столь нежно-робкая вначале улыбка исчезла, уступив место злобной гримасе.