Книга Мастер силы - Андрей Жвалевский

Бывший лингвист и не пытался оправдываться. Он втянул голову в плечи так, что вовсе остался без шеи.

– Об Александре вообще разговор особый. Если сей юноша окажет нам честь присутствием, попросите его не отвлекаться на покер и юных дев. Впрочем, не стоит, не просите. Разве что для тренировки голосовых связок.

После чего Портнов повернулся к компенсаторшам.

– Вы, милые дамы, вели себя образцово. Особенно Екатерина. Вы были очень естественны. И очень хорошо дифференцировали воздействия.

Катенька, которая совсем уже собиралась возгордиться, захлопала накрашенными глазками.

– Вы быстро разобрались, - пояснил Иван Иванович, - что будет мешать вашему супругу, а что можно не компенсировать. Если бы вы ещё догадались приглушить его вызывающее везение… Но и так хорошо вышло. Алена Петровна и Елена Кимовна - без комментариев. Просто образец поведения, находились в тени, работали чётко.

Тётушки кивнули практически синхронно. Емельян Павлович обратил внимание, что и на них дорогие наряды оказали влияние -дамы смотрели на мир куда увереннее, чем в униформе советских пенсионерок.

– Однако теперь диспозицию придётся несколько поменять. Вы будете прикрывать не только господина Леденцова, но и нашего беспечного друга Александра. Хорошо ещё, что хозяева казино пока не сообразили, что происходит…

Емельян Павлович слушал инструктаж Портнова и хмурился.

"Откуда он такой взялся на мою голову? - размышлял Леденцов. - Спрашивать бессмысленно, да и не сейчас это делать. И как вообще всё это случилось? Я, взрослый разумный человек, скептик до мозга костей включительно, оставил без присмотра бизнес, поверил в какую-то мистику, сам чуть ли не колдовством занимаюсь…"

– Вы слышите, друг мой?

Леденцов вздрогнул. Портнов обращался к нему.

– Да… Что?

– Я говорю, ваша цель - не завладеть всей наличностью данного заведения, а вызвать на себя главный калибр. Нужно заставить обнаружиться их мастера сглаза.

– Обнаружить и…

– …и нейтрализовать. Опыт у вас уже есть, - Иван Иванович единым движением головы указал на лингвиста и Катеньку.

Леденцов покорно кивнул…

За следующие три дня Емельян Павлович стал достопримечательностью "Жар-птицы". Специалистов по безопасности он стал узнавать не только в лицо, но и по запаху. Видимо, эти ребята решили, что Леденцов Жульничает, поэтому отирались поблизости. Настолько поблизости, что в Соединённых Штатах Америки на них можно было бы подать в суд за сексуальные домогательства. Емельян Павлович уже собирался попросить собственных телохранителей обеспечить ему больше жизненного пространства, но к середине второго дня охранники казино вдруг перестали дышать ему в затылок. Зато Леденцов снова почувствовал сопротивление компенсатора - и гораздо более осмысленное, чем ранее.

Емельяну Павловичу пришлось немало попотеть, прежде чем он смог пробиться сквозь вязкую защиту (на сей раз она представлялась ему чёрной и густой, как смола).

– Хорошо, - заявил Иван Иванович, получив отчёт (то есть пару минут подержав за руку Саню), - это не просто штатный компенсатор. Это профессионал. Готовьтесь, завтра будет хуже.

– Два профессионала? - спросил Леденцов, массируя себе веки.

– Один. Но очень хороший. Лучше, чем сегодня. Или отличный компенсатор, или сам "отбойник". Хотя последнее вряд ли. Рано ещё.

Отличный компенсатор оказался довольно симпатичной дамой, пусть и несколько высокомерной. Когда Саня указал на строгую стриженую брюнетку в изящных очках, Емельян Павлович даже испытал полузабытое за месяцы женитьбы желание приударить. Катя учуяла это мгновенно - и безо всяких потусторонних штучек, специальным женским чутьём. Леденцов чуть не вскрикнул от предупредительного щипка в бедро, сосредоточился и начал ворожить ставки.

Брюнетка сложила руки на невысокой груди и уставилась внутрь себя. Емельян Павлович тут же ощутил её сопротивление. Густая, холодная и неоднородная масса хлынула в пространство леденцовских фантазий. Компенсаторский "бетон" намертво фиксировал реальность, и луч мысленного "фонарика" не отражался, не рассеивался, а таинственным образом поглощался костенеющей субстанцией.

Леденцов проиграл подряд четыре ставки. Зрители и игроки загудели, как стадо слонов, поражённых насморком. Все уже привыкли к нечеловеческому везению уверенного в себе мужчины, но теперь фортуна явно сменила милость на гнев. Емельян Павлович мимолётно отметил про себя, что злорадствующих было меньше, чем сочувствующих, - и снова сконцентрировался на противобетонных работах.

– Емельян Павлович, - прошептали ему на ухо, - может, уже усиливать можно?

Леденцов оглянулся и чуть не сплюнул, обнаружив преданный взгляд Сергея Владиленовича.

– Конечно, усиливать, - процедил он, - ты что, не видишь?

Текстолог в отставке мелко затряс головой, ссутулился и прикрыл глаза. Сразу стало легче. Луч фонаря уплотнился, приобрёл отчего-то синий оттенок и принялся вгрызаться в бетонную оболочку. Окаменевшая масса зашипела и начала испаряться. Сквозь полуприкрытые веки Емельян Павлович заметил, что расслабившаяся было дама в очках вся подобралась. Мысленное пространство тут же заполнилось новой порцией цементирующего раствора. Леденцов снова, как и три дня назад, почувствовал охотничий азарт. Емельян Павлович зажмурился. Он уже не думал о зрителях. Существовали только он и эта наглая особа, которая посмела ему противостоять.

Нет, не только он! Были ещё его помощники, его глаза, уши, руки.

– Катя! - приказал Леденцов. - Тринадцать. Половину всего.

Возможно, Катенька и посчитала такую ставку слишком крупной. Возможно, ей казалось такое поведение (после четырёх проигрышей!) слишком рискованным. Но все тем же специальным женским чутьём она сообразила, что возражать - себе дороже.

Емельян Павлович очень отчётливо, до рези в закрытых глазах, представил себе шарик на числе 13. Слой белого и густого раз за разом закрывал эту ячейку, и тогда Леденцов напрягался ещё сильнее. Луч стал ослепительным и тонким. Он даже зазвучал на невыразимо высокой ноте. Он уплотнился так, что "13" едва помещалось в круге света… И "бетон" вдруг, в одно мгновение, исчез!

Немедленно пришло осознание боли. В голове словно лопнула какая-то крепёжная деталь. Емельян Павлович раскрыл левый глаз. Потом правый. От боли он плохо соображал, но что-то было не так. Что-то…

Рулетка ещё не остановилась! Шарик продолжал с дробным стуком перескакивать с ячейки на ячейку. Целых пять секунд Леденцов смотрел на вращающееся колесо, пока не спохватился и постарался ещё раз вызвать в воображении нужную картинку.

Он не успел.

Просто не хватило времени, чтобы сконцентрироваться.

– Зеро! - сообщил крупье, и толпа разочарованно загомонила.

Представление "Эх, везунчик!" завершилось фарсом. Зрители начали разбредаться.