Книга Бессмертие оптом и в розницу - Галина Куликова

— Бога поминаешь? А что дед мой через тебя чуть неокочурился — это как?

— Да что случилось? — решительно вмешаласьМарина. — Расскажите вы толком — кто помер? Или не помер?

— Действительно, бабушка, — поддержал еестажер, — поясните, о чем вы тут кричите?

— А вы кто такие будете? — с подозрением спросилаагрессивная старуха.

— Мы — комиссия из Москвы, — веско сказал Лева.

Это возымело действие. Старуха поправила сбившийся платок ис уважением поглядела на него.

— Ну, если из Москвы, тогда расскажу. Вот и рассудитепотом, что с этими окаянными делать — в тюрьму их или еще куда.

— Так что? — поторопил ее Кузьма. —Выкладывайте, бабушка, что привело вас сюда.

— Вот они привели, — старуха махнула скалкой всторону съежившихся в углу разнобородых братьев. — Я как сказала дедусвоему, что они плиту поволокли, он в крик — верни ее, а то помру.

— В какой крик? — попытался вклинитьсярыжебородый. — Он же лежал, ничего не говорил и не слышал! Мы же хотелиему сказать…

— Замолчи! — рявкнула на него бабка. — Ишь,какой шустрый! Не слышал! Спал он!

— Он же сам говорил, что выбросить ее хочет, да силнет…

— Эк, вспомнил! Это он когда так говорил! А последниегоды часто плакал над ней, горевал, что не смог подарить ему картину. По почтене принимают, машины у нас нет, да и на поезде ее в Москву не повезешь. Беда,одним словом.

— Что-то я в толк не возьму, кому он хотел подарить ее?И почему плакал? — Марина решила наводящими вопросами прояснить запутаннуюситуацию.

— Юрию Алексеевичу, — выпалила бабка.

— Кто такой Юрий Алексеевич? — осторожно спросилЛева. — Ученый?

— Космонавт, — снова заорала вреднаястаруха. — Первый космонавт! Он ему хотел подарить картину! И не смог.

— Простите, — не поняла Марина. — А плита этакаменная при чем? Он картину не смог подарить, а плакал над плитой. Почему?

— Так она же и есть картина. — Старуха посмотрелана Марину как на душевнобольную. — Дед мой над ней корпел целый год,старался, готовил подарок для Юрия Алексеевича. А он до нас не доехал, хотясовсем рядом был. И как нам ему ее передать в Москву, если она весит килограммдвести? Или триста?

Лицо Кузьмы, который с тревогой вслушивался в этот странныйдиалог, исказила гримаса отчаяния:

— Так эта наскальная роспись — дело рук твоего деда?

— А ты думал? Давно это было, считай, полвека прошло,чуток меньше. Весь инструмент в доме извел. Хочу, говорит, вечное создать, вкамне. Чтобы и потомки помнили первые полеты в космос. Внизу — это Земля,наверху — Луна. На Земле люди радуются полету человека в космос.

— Значит, вот там, в этой штуке, сидит наш космонавт?

— Наш, — с гордостью произнесла старуха. —Наш первый советский космонавт!

Кузьма удрученно опустился на свободный стул. Марина и ЛевВалентинович изо всех сил сдерживали смех. Вдруг Кузьма встрепенулся и,повернувшись к бабке, с нажимом спросил:

— А с двумя головами кто — тоже космонавт?

— Нет, это собачки.

— Какие собачки? — почти прорыдал несчастныйжурналист.

— Белка и Стрелка. Они раньше человека в космосполетели. И дед мой говорит — пусть им памятник тоже останется.

Чтобы не обидеть Кузьму, Марина, сделав серьезное лицо,строго спросила:

— А где ваш муж такую плиту добыл? Специально длякартины…

— Не, случайно вышло. В каменоломне нарезали их, длякакого-то строительства. Ну, зять там работал на самосвале. Заехал как-то,сбросил несколько штук — для хозяйства, сказал, сгодится. Так их все, кромеэтой одной, под фундамент использовали.

Первым выскочил на улицу Лев Валентинович, за ним семенилаМарина, стараясь не расхохотаться раньше времени. Минут пять после этого ониприходили в себя на лавочке перед редакционным подъездом.

— Все, — решительно сказала Марина, — поразаканчивать этот балаган. Я, не дай бог, сестры могу лишиться, а тут сплошнаякомедия, и никакого толку.

Лев Валентинович не успел возразить — из подъезда бодровышла старуха, сопровождаемая грустным Кузьмой.

— И чтобы сегодня же привезли обратно. И в сарай чтобположили, — повелительно говорила бабка.

— Обязательно, обязательно, — успокаивал еегрустный Кузьма.

Бабка уже удалилась на почтительное расстояние, когда Левавдруг сорвался с места и бросился ее догонять.

— Скажите, бабушка, — преградив ей дорогу, выпалилон, — а вы не слышали случайно про такую книгу, которая лечит? Типаволшебной. Ничего такого здесь не говорили?

— Да был тут старик-лекарь, лечил по старинной книге,где про все болезни написано. Вот из нашей деревни девка от бесплодия у неговылечилась. Я тоже ходила к нему — он в пещере врачевал. Только не помогло мнечто-то. Надо было еще раз сходить, да не успела я. Совсем была плохая, меняподружка везла, очень она ему верила, вот ей он помог, от радикулита, бедная,сильно мучилась.

— Можно поговорить с ней?

— Нельзя.

— Почему?

— Померла она.

— Как померла?

— Как помирают? Жила-жила, потом померла. Веснойсхоронили.

— А девка эта, которую от бесплодия вылечили? С нейможно поговорить?

— Нельзя.

— Померла?

— Почему померла? В Барнаул с мужем переехала.

— Ну, а кто еще этого старика с книгой знал? —Лева почувствовал возбуждение, как гончая, взявшая след. — Кто лечился унего? Как их найти?

— Не знаю я. Говорят, в Барнауле есть какой-то пункт,где записывали к нему. Оттуда и автобус, слышала, ходил, и провожатые были —пещера эта далеко, так просто не найдешь. Спроси там.

— Да кого спросить-то? — застонал Лева.

— Ты молодой, найдешь. — И старуха, обогнувстоящего на пути парня, решительно зашагала прочь.

Вернувшись назад. Лев Валентинович пересказал разговор сбабкой Марине.

— Надо что-то кардинально менять в нашей схемепоисков, — грустно констатировал он.

— Согласна. И, во-первых, закончить дурацкую историю сконкурсом.

— Ну, это ты зря. Уедем — о нас тут еще долго помнитьбудут. Да и Кузьма не согласится. Не считая отдельных неудач, типа сегодняшнихразборок, все идет весьма и весьма неплохо. Одних тем для сенсационныхматериалов у газеты теперь на годы вперед. К тому же, заметь, сегодня мыполучили подтверждение одной очень важной мысли, высказанной мною ранее.