Книга Мерле и каменный лев - Кай Майер

— Бежим! — заорал Серафин. Растерявшиеся дожи не знали, как к нему подступиться: он грозил разбить флакон об пол.

Мерле бросилась за ним, и они помчались к выходу. Когда ребята оказались перед наружной дверью, она распахнулась и, размахивая мечами, внутрь ворвались два гвардиста.

— Чтоб вас Проклятый Предатель сожрал! — выругался Серафин!

Гвардисты в изумлении остановились. Они думали, что встретят отряд врагов, мужчин, вооруженных до зубов, достойных противников для двух первоклассных воинов Венецианской гвардии. Вместо этого перед ними стояли девочка в потрепанном платьице и паренек с каким-то блестящим предметом в руках, никак не походившим на оружие.

Мерле с Серафином не растерялись и, прежде чем гвардисты очнулись от удивления, проскользнули в заднюю комнату.

Но там, возле открытого окна их поджидал египетский посланец. Он понял, что у них есть только одна возможность бежать. Наружу — и в воду.

— Дай зеркало! — крикнула Мерле Серафину.

Он бросил ей зеркало, она поймала его на лету за ручку и замахнулась на египтянина. Тот отскочил в сторону, невольно открыв путь к окну. Его обгоревшие пальцы еще дымились.

— Флакон! — потребовал он хриплым голосом. — Вы идете против Фараона!

Серафин так громко и вызывающе хохотнул, что даже Мерле вздрогнула. Оттолкнув протянутые руки египтянина, он с разбегу вскочил на подоконник и присел на корточки, спиной к каналу. Его губы расплылись в насмешливой улыбке.

— Да здравствует Королева Флюирия! — крикнул он. Мерле, не теряя времени, тоже вспрыгнула на окно и встала рядом с ним.

— За мной! — снова крикнул Серафин и навзничь вывалился из окна, прямо в воду темного канала.

Он вовсе не тащил Мерле за собой, но его решимость, его желание ни за что не сдаваться увлекли ее вслед за ним. Впервые в жизни она восхищалась другим человеком.

Египтянин зарычал и хотел схватить Мерле за юбку, но, взревев от боли, только затряс обгоревшими пальцами.

Вода в канале была студеной, как лед. Не успело сердце Мерле стукнуть второй раз, как вся ее одежда промокла, а сама она окоченела от холода, не могла ни дышать, ни двигаться, ни соображать. Сколько времени это длилось, она не знала, — ей показалось, что несколько минут. Но вот она вынырнула из воды, увидела рядом с собой Серафина и почувствовала, что жива. Под водой она пробыла не более пары секунд.

— Держи! — Он сунул ей в левую руку флакон. Правой рукой она все еще сжимала ручку зеркала, словно прилипшего к ее пальцам.

— Что мне с пузырьком делать?

— Держи крепче. Если нам будет совсем худо, я их постараюсь отвлечь.

«Совсем худо? — подумала Мерле. — Куда уж хуже».

Египтянин появился в окне и стал кого-то окликать.

Серафин тут же пронзительно свистнул. Правда, свист ему удался только со второго раза, так как рот заливало водой. Мерле взглянула на дом и увидела, что из всех дыр, щелей и ниш выскочили маленькие черные бесы, четвероногие тени и, вопя и мяукая, метнулись к окну. Выпустив когти, они впились в черный плащ. Одна кошка задержалась на подоконнике, изловчилась и прыгнула прямо во тьму приоткрытого капюшона. Завопив, египтянин отпрянул в глубь комнаты и исчез во мраке.

— Маленькая воровская хитрость! — пробормотал довольный Серафин.

— Надо выбираться из канала! — Мерле, барахтаясь в воде, сумела сунуть в карман зеркало и флакон, — в те минуты о них некогда было думать. Несколько взмахов руками — и она уже плыла к противоположному берегу канала. Но там фасады всех домов уходили под воду и не было никакой возможности за что-нибудь уцепиться и выбраться на сухое место. Все равно, надо что-то делать!

— Из канала? — повторил Серафин и взглянул на небо. — Похоже, нам помогут.

Мерле, едва дыша, с трудом держась на воде в намокшем платье, обернулась к нему. И поняла смысл его слов.

Два льва, широко раскинув крылья, мчались прямо на них из черного поднебесья.

— Ныряй! — вскричала она, но так и не увидела, последовал ли Серафин ее примеру. Задерживая дыхание, она плыла под водой, — солоноватый холод обжигал губы, мягкая тяжесть давила на уши и нос. Канал здесь был глубиной до трех метров, и приходилось плыть над самым дном, чтобы не оказаться у льва в когтях.

Мерле ничего не видела и не слышала, что происходит вокруг: быстро развернувшись в воде и снова нырнув, она теперь плыла вдоль канала. Возможно, ей удалось заметить невдалеке, в одном из домов ворота в бывшее складское помещение.

Она знала, что в Венеции в те времена, когда город был крупным торговым центром, купцы выгружали с лодок свои товары в подвалы через ворота, которые открывались почти над самой водой. Позже подвалы и сами дома опустели, их хозяева давным-давно отправились на тот свет, но такие ворота еще существовали, хотя и были изъедены ржавчиной и соленой водой. Нередко они прогнивали насквозь. Для Мерле это могло стать спасением.

А что же Серафин?

Ей оставалось только молиться, чтобы он плыл вслед за ней, причем не у самой поверхности воды, где львы могли подцепить его когтями. Не секрет, что каменные львы боятся воды, и эти, последние звери из породы летучих, не исключение. Они могут сунуть лапы в воду, но ни за что в жизни не полезут туда сами.

Мерле знала слабое место каменных тварей и очень надеялась, что Серафин тоже знает. Она плыла, сжав зубы; воздуха в легких почти не осталось. В отчаянии она призвала на помощь Королеву Живую Воду. Ведь Королева Флюирия находится в флаконе, в кармане платья… Нет, Королева поймана, как зеркальный призрак, и помочь уже не может. «Суть Королевы Флюирии», как сказал правитель в мантии.

Но где же Серафин? Где дом с воротами?

Мысли в голове стали путаться. Мрак вокруг нее завертелся каруселью, ей почудилось, что она все глубже уходит под воду. На самом же деле Мерле всплывала, поднималась к поверхности. И вот она вынырнула из воды, жадно вдохнула воздух и открыла глаза.

Она заплыла дальше, чем предполагала. Но зато совсем рядом в доме были маленькие ворота, разломанные и прогнившие: вода долго и упорно лизала дерево, пока не добилась своего. Верхняя половина ворот висела на петлях, а внизу зиял черный проем, через который нетрудно пролезть внутрь дома. Полусгнившие доски нависали над проемом, как острые, позелененные плесенью и водорослями зубы какого-то морского чудовища.

«Мерле!»

Голос Серафина звенел над водой.

То что Мерле увидела, сковало ее ужасом; она едва не пошла камнем на дно.

Один из львов кружил над каналом, держа в передних лапах мокрого Серафина, как рыбу, выхваченную из воды.

— Мерле! — еще раз закричал Серафин.

Она поняла, что он ее не видит, не знает, где она и жива ли вообще. Он боится за нее, думает, что она утонула.