Книга Безымянное семейство - Жюль Верн

В это утро лососи попадались в изобилии. В несколько приемов сети наполнились рыбой так, что чуть не лопнули. А потому к десяти часам «Шамплен», развернув паруса, взял курс на юго-запад, к Матане.

Действительно, к южному берегу реки направиться было выгоднее. Ведь на северном небольшие селения и деревеньки разбросаны редко, а население в этом бесплодном крае немногочисленно. Точнее будет сказать, что эта территория представляет собой хаотическое нагромождение утесов. За исключением долины реки Сагэне[135], через которую изливаются слишком полные воды озера Св. Иоанна и земля которой состоит из наносных почв, доход от земледелия здесь невелик, выручают разве что обширные леса, которыми богат этот край.

На южном же побережье почва плодородна, приходы здесь велики, деревни многочисленны и, как уже было сказано, вдоль берега тянется непрерывная цепь жилых домов, начинающаяся от устья реки Св. Лаврентия и продолжающаяся до самого Квебека. Если туристов привлекает живописный вид долины рек Сагэне и Мальбе, то канадские и американские купальщики — в основном те, кого знойное лето Новой Англии гонит к прохладным уголкам этой полноводной реки, — охотнее посещают южный берег.

Вот сюда, и, прежде всего на базар Матаны, и доставил баркас свой первый улов. Жан и двое братьев — Мишель и Тони — двинулись от дома к дому, предлагая рыбу. И кто бы мог обратить внимание на то, что в некоторых из этих домов Жан задерживался дольше, чем требовалось для такого рода занятия, что он проходил в жилища, что перебрасывался несколькими словами не только с прислугой, но и с хозяевами? И потом, кто бы мог проследить, что в некоторых домах весьма скромного вида он оставлял иногда деньги, и гораздо больше тех, что его товарищи выручали за рыбу?

Так было и в последующие дни в небольших селениях южного берега — в Римуски, Бике, Труа-Пистоль, на побережье Каконны — одном из модных курортов притока реки Св. Лаврентия.

В Ривьер-дю-Лу, небольшом городке, где Жан остановился утром 17 сентября, «Шамплен» посетили полицейские чиновники специального речного надзора. Но все обошлось благополучно. Уже несколько лет как Жан был внесен в список судовой команды в качестве одного из сыновей Тома Арше. Полиция никогда бы не могла предположить, что под одеждой акадийского рыбака скрывается изгнанник, голова которого теперь оценивалась в шесть тысяч пиастров.

Позже, когда чиновники покинули баркас, Пьер Арше сказал:

— Может, нам будет лучше укрыться у другого берега?

— Мы тоже так думаем, — сказал Мишель.

— Но почему? — спросил Жан. — Разве наше судно вызвало подозрение у этих людей? Разве все не прошло так, как обычно, и кто-то усомнился в том, что я принадлежу к семейству Арше, как ты и твои братья?

— О, я вполне могу себе представить, что ты действительно из нашей семьи! — воскликнул Жак, самый молодой из пятерых, отличавшийся веселым нравом. — У нашего бравого папаши столько детей, что одним больше отнюдь не будет ему в тягость, к тому же он и сам может сбиться со счета!

— И, кроме того, — добавил Тони, — он любит тебя как родного сына, а мы все — как единокровного брата.

— А разве мы не единокровные братья, Жан, разве в нас, как и в тебе, не течет французская кровь? — спросил Реми.

— Да, конечно, — ответил Жан. — Однако я не думаю, что нам стоит опасаться полиции...

— Излишняя предосторожность никогда не помешает! — заметил Тони.

— Конечно, нет, — ответил Жан, — и если Пьер предлагает из предосторожности направиться к тому берегу...

— Вот именно — из предосторожности, — подтвердил хозяин «Шамплена», — потому что ветер скоро переменится!

— Тогда другое дело, — кивнул Жан.

— Смотри, — снова заговорил Пьер, — сейчас налетит северо-восточный шквал, и, кажется, очень сильный! Я это чувствую! О, мы боролись и не с такими, но у меня нет никакой охоты загубить баркас на скалах Ривьер-дю-Лу или Камураски!

— Пусть будет по-твоему! — ответил Жан. — Отойдем к северному берегу, к Тадуссаку, если можно. Потом поднимемся вверх по течению Сагэне до Шикутими, а уж там не пропадут даром ни наше время, ни наши труды!

— Так живее! — вскричал Мишель. — Пьер прав. Этот подлый норд-ост[136]уже близко. Если он преградит дорогу «Шамплену», то до Квебека мы будем идти в сто раз дольше, чем теперь до Тадуссака!

Паруса «Шамплена» были подняты, и, повернув в северном направлении, баркас пошел на попутном ветре, который понемногу сдавал. Эти северо-восточные шквалы, к несчастью, нередки даже летом. Длятся ли они всего два-три часа или разгуливаются на целую неделю, они всегда приносят с собой из залива ледяные туманы, затопляя долину проливными дождями.

Было восемь часов вечера. Пьер Арше не ошибся, заключив по виду облаков, похожих на заостренные пики, что будет шквал. Самое время поискать укрытия у северного берега.

Пять или шесть миль, не более, отделяют Ривьер-дю-Лу от устья Сагэне. Но их оказалось очень трудно преодолеть. Порыв ветра, как смерч, налетел на «Шамплен», когда тот прошел еще только треть пути. Пришлось до минимума уменьшить парусность, и все равно баркас гнало так, что приходилось опасаться, как бы мачты не переломились у самого остова. Поверхность реки, бурлящую, как море, когда оно гонит волны в залив, бороздили огромные валы, преграждавшие путь «Шамплену» и заливавшие его водой. Это было суровое испытание для 12-тонного судна. Но его экипаж прекрасно владел собой и искусно управлял баркасом. Рыбаки уже не раз испытывали на себе сильные бури, пускаясь в открытое море между Нью-Фаундлендом и островами Бретонского Мыса. Можно было к тому же вполне положиться на мореходные качества судна и прочность его корпуса.

Тем не менее, Пьеру Арше стоило немалых усилий достичь устья Сагэне. Три часа рыбаки упорно боролись со стихией. Начавшийся отлив хотя и благоприятствовал движению судна, зато сделал напор волн еще более сильным. Кто не встречался с норд-остом в открытой всем ветрам долине реки Св. Лаврентия, тот не может представить себе его ураганной силы. Это настоящее бедствие для графств, расположенных ниже Квебека по течению. К счастью, обретя укрытие у северного берега, «Шамплен» смог до наступления ночи достичь устья Сагэне.

Шквал длился лишь несколько часов. А потому 19 сентября с рассветом Жан смог продолжить осуществление своей кампании, подымаясь вверх по Сагэне, протекающей вдоль отвесных скалистых мысов Трините и Этерните, высота которых достигает 1800 футов. Здесь, в этом живописном краю, взору открываются самые красивые ландшафты, самые прекрасные виды канадской провинции, и среди прочих — чудесная бухта «Хо-хо!» (так окрестили ее восторженные туристы). «Шамплен» дошел до Шикутими, где Жан смог связаться с членами комитета сторонников реформ, а на следующий день, воспользовавшись ночным приливом, баркас снова взял курс на Квебек.