Книга Крутой мэн и железная леди - Елена Арсеньева

– Ну, это вопрос спорный, и даже Пушкин видел две егостороны, потому и оговорочку делал: «Не то, чтоб разумом моим я дорожил; не то,чтоб с ним расстаться был не рад…» – сказал Юрий, и Алёна поглядела на него суважением: не часто встретишь человека, который вот так, с полпинка, читаетнаизусть не самое известное стихотворение Пушкина! – Помните?

Когда б оставили меня

На воле, как бы резко я

Пустился в темный лес!

Я пел бы в пламенном бреду,

Я забывался бы в чаду

Нестройных, чудных грез!..

– А что, у них правда – нестройные чудные грезы? – опятьперебила его Алёна. – И они блаженствуют в этих грезах? Как-то плохо верится…Знаете, примерно полгода назад мы с подругой пошли в психдиспансер – вот тут,недалеко, на Ульянова, во дворе больницы. Подруга сдавала экзамены по вождению,ей справка была нужна. Я ее ждала во дворе, вдруг ко мне какой-то мужикподскочил – в трико, футболке и в тапочках, а ведь зима была, я в шубе, а онтакой раздетый! – и радостно так восклицает: «Девочка моя, что же ты стоишь тутодна! Я твоя мама!» Можете представить, в какой ступор я впала. Уставилась нанего и точно знаю, что его лицо мне знакомо, что я его где-то видела…

– А может, он и правда был ваша мама? – хихикнул Юрий. –Или, вернее, папа? В жизни еще и не такое бывает. – И тотчас сам себя легонькошлепнул по щеке: – Простите, Алёна. Глупо пошутил. Видимо, я и сам перепугалсябольше, чем следовало. Извините, ладно? Ну, рассказывайте дальше.

– А он все причитает: «Я твоя мама, я твоя мама! Тынеправильно себя ведешь! Вот тебе наставление, как себя вести!» И сует мне вруку какую-то бумажку. «Читай!» – кричит. Я начала читать… там все такие-тослова бессвязные, буквы в столбик. Сама не знаю, почему я так перепугалась. К счастью,тут моя подруга подбежала: «Это я ее мама!» А он все не унимался. Пришлось егодовольно долго успокаивать, доказывать, что я не девочка, мягко говоря, аписательница Алёна Дмитриева. Но он просто слезами плакал, так беспокоился, чтоя неправильно себя веду и его наставлений не читаю. К счастью, санитарыподошли, увели его. На меня это такое тяжелое впечатление произвело! Там людикакие-то были – смеялись, а я так плакала… Он всё на меня оглядывался с жуткойтоской! По-моему, тут как раз так и было: посадят на цепь дурака и сквозьрешетку, как зверка, дразнить тебя придут… [9]

– Всякое бывает, знаете, – пожал плечами Юрий с видомчеловека, который видел столько и такого, что говорить об этом не хочется, иснова перевел Алёну на красный свет, невзирая на ее попытку поупираться. – Новы его наставления-то изучали?

– Да ну, господи, какие там были наставления? – пожалаплечами Алёна. – Какие-то каляки-маляки, я их сунула в карман и… – И вдругвскрикнула: – Юра! Послушайте! Так ведь это был тот самый человек!

– Кто, какой, который? – удивился Юрий.

– Тот! С ножом!

– С ножом? Это был тот больной, о котором вы рассказали?«Девочка, я твоя мама?»

– Да нет! – сердито махнула на него Алёна. – Тот же самый,что напал на нас с Алексом в прошлом году!

– То есть вы его узнали? Как это могло быть? Вы самиговорили, что не запомнили его. Это просто безумное совпадение, – чуть ли неиспуганно покачал Юрий головой.

– Нет! – вскрикнула Алёна. – Не совпадение! Вспомните тотзвонок!

– Какой, о господи?

– Звонок на передачу! – Алёна даже руками всплеснула оттого,что он не понимал очевидное. – Помните, тот, позвонивший, говорил, что заставитменя вспомнить забытое, оживит память о забытом друге. Ну так это был он! Иправда – заставил вспомнить! Оживил, ничего не скажешь.

– По-моему, это уже из области фантастики. – Голос Юриязвучал недовольно. – Ну как он мог узнать ваше имя и что вы участвуете в этойпередаче?..

– Как? При желании это реально. Но зачем, зачем?

– Кстати! – оживился вдруг Юрий. – Насчет памяти о забытомдруге! Наш забытый друг Алекс, к примеру сказать, не вернулся ли из своихдальних странствий? Может, это он прикалывается? Хотя… – Он покачал головой. –Хотя на сумасшедшего он не похож, а это ваше дежа вю либо случайное совпадение,либо нечто, организованное сущим психом. Нет слов, бывает и в нашей профессии,что у психиатров съезжает крыша и они начинают жить глюками своих пациентов,однако у Алекса слишком крепкая головушка. Духовно он рефлексирует, что да, тода, но при этом мысли у него очень трезвые.

– От Алекса я только вчера получила письмо по электронке, –сказала Алёна. – Судя по письму, он по-прежнему там же, где и был, – на берегахЭгейского моря, в этом их международном реабилитационном лагере длядетей-инвалидов. И адрес тот же: [e-mail]… и как-то там дальше.

– Подумаешь, письмо по электронке с чужого адреса отправить!– фыркнул Юрий. – Чепуха на постном масле. Все эти интернетские штуковинытолько для тех лохов сложны, которые их боятся, а стоит мало-мальски в нихпокопаться, как понимаешь, что это – просто детские игрушки на самом-то деле.Железо – оно железо и есть. Кстати, у нас существует такое профессиональноесравнение: невропатологи имеют дело с железом, а психологи, психоаналитики,вроде вашего Алекса, психиатры, такие, как я, – это уже программисты… Впрочем,не о том сейчас речь. Я не верю, что Алекс мог вам такую подлянку подстроить.Он вас любил и, думаю, сейчас еще любит, он говорил, что хочет вернуться,хочет, чтобы всё у вас продолжалось…

Они уже дошли до поворота под арку, во двор Алёниного дома.

Алёна приостановилась.

– Ага, так, значит, он с вами все же обсуждал нашиотношения? – недовольно буркнула она.

Надо сказать, этот разговор об Алексе раздражал еечрезвычайно. С глаз долой – из сердца вон, во-первых. Во-вторых, она зналадоверчивость своего бывшего бойфренда и не сомневалась, что он не простообсуждал, а выболтал-таки Литвиненко кое-какие подробности их отношений. То-тоЮрий так на нее поглядывал еще с первой минуты встречи! И такое безошибочное определениепсихотипа… «Достоевский»! А как мило адрес угадал? Тоже мне, фокусник!