Книга Царство Прелюбодеев - Лана Ланитова

Мебель, парты с голозадыми учениками и учителем-извращенцем, толстые книги, школьная доска с цифрами, цветной глобус, гусиные перья, микроскоп – все полетело в черную дыру, из которой бушевало пламя. Последнее, что свалилось в пропасть – был профессорский парик и стеклянные химические колбы. В ушах Владимира еще долго стоял звук разбивающегося о камни стекла. Такой же звук, если бы с высокой кавказской горы сбросить поднос с хрустальными фужерами.

Владимир завис в коридоре и тяжело дышал, а за порогом комнаты стояла густая темнота, озаряемая всполохами адского огня. И вдруг среди полной тишины раздался шорох и скрежет когтей о камни. Секунда, и над обрывом показалась острая, чешуйчатая крокодилья морда и две когтистые лапки. Крокодил уцелел! И не только уцелел, он упирался конечностями, крутился и помогал себе мощным хвостом – он пытался вылезти из темной дыры на торчавший изломом, порог.

Тут Махнев не стал долго рассуждать. Перспектива быть сожранным взбесившимся чучелом была ему явно не по душе. Рука решительно взялась за ручку уцелевшей двери, он уперся плечом и с силой захлопнул тяжелую дубовую дверь. Послышался глухой удар, некоторое сопротивление, скрежет когтей, а после звук, который напомнил падающее с обрыва, тяжелое бревно.

Минут пять или десять прошло с тех пор, как Владимир распрощался с чучелом. Он сидел на корточках в пустом коридоре. Вокруг не было ни души. Кобальтовый туман сочился из-за плотно закрытой двери и оседал по паркетному полу влажными пятнами.

«Смогу ли я снова летать?» – рассеянно подумал он и расправил затекшие ноги. К великой радости его тело вновь стало легче, будто кто-то надул в животе воздушный шарик. Владимир оттолкнулся и завис на высоте двух локтей. До слуха долетела музыка. Это был не менуэт и не величественная павана. Это были веселые звуки: визжали нежные скрипки, гудели озорные волынки, серебряными голосами им вторили флейты и рожки, залихватски бухали литавры и барабаны.

Владимир поспешил навстречу бодрой мелодии. Пред ним открылся огромный зал. Тот зал, где некоторое время назад знатные вельможи с придворными дамами горделиво исполняли менуэт. Сейчас они вытанцовывали веселую гальярду[38]. Пары красовались друг перед другом сложными, почти виртуозными движениями – прыжками, подскоками, ножными пируэтами, «журавлиными шагами». Часть танцоров прятала лица под таинственными, разноцветными, остроносыми масками, украшениями из перьев и прочей карнавальной мишурой.

И все бы ничего, если бы не одежда танцующих, а вернее – частичное отсутствие последней. У некоторых дам распустилась передняя шнуровка плотных корсетов, выпустив на волю аппетитные, белоснежные груди с яркими сосками. Эти холеные, ничем не сдавливаемые шары подпрыгивали при каждом танцевальном движении, обнажились также руки и покатые плечи. Другие дамы танцевали в корсетах, но… без юбок. Ниже корсетов красовались широкие батистовые панталоны и крепкие ножки, облаченные в шелковые чулки и миниатюрные туфельки с позолоченными пряжками и искусственными цветами. Сквозь тончайшую, ажурную батистовую ткань и алансонский гипюр просвечивали круглые, широкие зады разгоряченных танцем, попрыгуний – они соблазнительно подрагивали от прыжков и пируэтов. Когда танцовщицы поворачивались передом, ниже округлых животов упруго топорщились кустики темнеющих волос. Кавалеры не сводили горящих глаз со своих партнерш. Один разудалый танцовщик подпрыгивал на месте, словно бешеный журавль, и вдруг встал как вкопанный – его дама нечаянно разорвала жемчужную нитку и изящно нагнувшись, решила подобрать жемчуг с паркетного пола. К ней на помощь пришло еще несколько дам в панталонах. Владимир и сам с удовольствием лицезрел манящие булочки приклоненных баловниц. Тонкая ткань не прикрывала темную сердцевину волнующих полусфер.

Версальские кавалеры перестали танцевать, их взгляды устремились на «искательниц жемчуга». Дамы нарочно подбирали бусинки так, чтобы покрасоваться оттопыренными попками и узкими талиями в корсетах. Надо сказать, что и сами кавалеры-живчики не отличались полной экипировкой. Только сейчас Владимир обнаружил, что большинство из них уже скинули гульфики и нижнюю часть пышной амуниции. И теперь их внушительные орудия торчали в полной боевой готовности, выглядывая тупыми розоватыми нашлепками из-под камзолов и коротких плащей.

Одна корпулентная дамочка наклонилась слишком низко, пухлая ручка потянулась за жемчужиной, закатившейся под столик с фруктами – ткань тонких панталонов треснула от натуги, и удивленным зрителям предстал роскошный розоватый зад. Дамочка ойкнула, покраснела, свободная рука прикрыла внушительную прореху, но раздался повторный треск – панталоны разъезжались по швам. Шалунья попыталась встать – но это плохо получалось. Она была полненькая и неуклюжая. Ее смущенный и беспомощный взгляд остановился на кавалере – невысоком коренастом мужчине с усами и бородой. Но тот и не подумал подавать ей руку. Он бухнулся рядом, сильные волосатые руки ухватились за пышные бедра толстозадой егозы. Та и охнуть не успела, как он сорвал остатки тонкого батиста, эрегированный крупный фаллос с завидным упорством прорвался к месту своего прямого назначения. Послышалось пыхтение и оханье аппетитной толстушки.

Все остальные участники «придворного балета», молча, наблюдали за сценой прелюбодеяния двух вельможных господ. Руки многих мужчин потянулись к талиям и задам рядом стоящих, баловниц.

Вдруг на середину зала вышел высокий мужчина в светлом парике и длинном камзоле, расшитом золотыми галунами. Это был – церемониймейстер. Он стукнул по полу длинным узорчатым скипетром.

– Вельможные дамы и господа, минуту внимания, – прозвучал торжественный голос, – двое из наших гостей раньше времени предались плотским утехам. Не будем им мешать. Готовое пролиться – пусть прольется; готовое взять семя – пусть похвалу воздаст и будет плодородным. Танцуем фарандолу[39] – наш последний танец. Распоряжение ее Величества: кто проходит круг, тот может предаваться сладкому соитию. Пусть меч последнего, ворвавшись в лоно ножен, замкнет весь танцевальный круг.

Послышался гул одобрения, яркие улыбки вспыхнули на лицах тех дам, которые были без масок. Ударили литавры, запиликали скрипки и валторны. Невидимый оркестр заиграл веселую фарандолу. Церемониймейстер кинул газовый платок ведущему танцору, и все пары в быстром темпе, взявшись за руки, пустились в залихватский пляс. Этот танец напоминал игру в «ручеек» или причудливую цепочку.

Владимир парил над танцующими. Ему нравился этот живой, заразительный танец. «Эх, может отбросить все приличия и присоединиться к веселым вертунам?» – подумал он, и решил было опуститься на пол. Но в последний момент отчего-то передумал: «Пожалуй, не стоит. Кто их знает, примут ли они меня в свое общество? Ведь я даже никем не представлен. Да и наряд у меня не подходящий для бал-маскарада. Как-нибудь в другой раз».