Книга Подари мне любовь - Люси Дейн

Ведь у них с Дейвом не может быть серьезных отношений. И этого положения не изменило бы даже отсутствие проклятой тайны их рождения, потому что между ними зияет пропасть, обусловленная не только разницей положений, но и всего предыдущего жизненного опыта.

Разумеется, из-за насмешки судьбы — о которой Дейв пока даже не догадывается — именно Дженни занимает более высокую, с общепринятой точки зрения, ступеньку на лестнице социального происхождения. Но проблема заключается в том, что она этого не чувствует.

И потому, угадывая впереди одну лишь зияющую пустоту, Дженни все больше склонялась к мысли, что ей следует сесть на любимую «хонду» и умчаться куда угодно, только бы подальше от Блэквуд-холла.

И от Дейва.

Но если бы проблема состояла только в нем! А Эстер? Как быть с ней? И с растущей взаимной привязанностью между нею и Дженни? Ведь она приехала сюда единственно ради Эстер.

К счастью, череда промчавшихся в голове мыслей никак не отразилась на лице Дженни. А через минуту, сдержанно кивнув, Дейв отвел взгляд.

Не успела Дженни сесть за стол, как появилась Молли с уставленной тарелками тележкой. Перед Эстер она поставила стакан йогурта, а перед Дженни и Дейвом по тарелке яичницы с беконом, за которыми последовали низенькие креманки, наполненные розовой массой, украшенной сверху чем-то белым.

— Клубничное пюре со взбитыми сливками, — пояснила Молли, глядя на Эстер. — Очень вкусно. Не желаете, мэм?

На лице той отразилась целая гамма переживаний. Она покосилась на йогурт, затем с наслаждением вдохнула витающий над столом аромат свежей клубники.

— А что, может, и впрямь позволить себе маленький праздник? Только вот сомневаюсь насчет сливок. Они ведь жирные?

— Натуральные, мэм, — чуть обиженно произнесла Молли. — Не то что суррогатная мерзость в консервных жестянках!

— Хорошо, — сдалась Эстер. — Пожалуй, я съем немного пюре. Но без сливок.

— Без них не тот вкус, — безапелляционно заявила Молли, снимая крышечку с серебряного судка и принимаясь наполнять клубничным пюре третью креманку. — Я только одну ложечку вам положу.

Ложечка оказалась салатной.

— Ох, Молли! Ты, видно, смерти моей желаешь, — пробормотала Эстер, не отрывая вожделенного взгляда от появившегося перед ней десерта.

Кухарка ухмыльнулась.

— Напрасно вы так, мэм. От моей стряпни еще никто не умирал. Напротив, добавки требовали.

— В том-то и дело, дорогуша. В том-то и дело…

— Между прочим, — включилась в разговор Дженни, — когда из свежей клубники готовят маску для лица, в нее обязательно добавляют немного сливок или сметаны, иначе она не подействует.

— Все-то ты знаешь, — тихо обронил Дейв. Не глядя на Дженни, он отрезал кусочек яичницы и отправил в рот.

Дженни прикусила губу и опустила ресницы. А потом вдруг сердито буркнула:

— Что же я виновата, что ли? — Ее взгляд не отрывался от тарелки.

— Нет, конечно, — отозвался Дейв. — Эрудиция всегда относилась к разряду достоинств.

— По-моему, ты придерживаешься иного мнения.

Дейв в ответ лишь фыркнул.

В течение всего непродолжительного диалога Молли и Эстер удивленно переводили взгляд с Дейва на Дженни и обратно. В наступившей затем тишине кухарка подчеркнуто громко произнесла:

— Больше ничего не нужно, мэм?

— Спасибо, Молли, — ответила Эстер. — Если что-нибудь понадобится, я позвоню.

Когда кухарка удалилась, она выпила йогурт мелкими глотками. Потом, придвинула к себе креманку, взяла серебряную ложечку и произнесла, словно желая нарушить затянувшуюся паузу:

— Я возлагаю очень большие надежды на профессора Жиро. Он обещает сделать меня на десяток лет моложе.

Дейв тепло улыбнулся.

— Вот и замечательно. А потом мы тебя замуж выдадим!

— Похоже, вы с Дженни сговорились, — усмехнулась Эстер.

Дейв удивленно взглянул на нее.

— А что такое?

— Да она тоже советует мне обратить внимание на какого-нибудь интересного мужчину. — Эстер одновременно зачерпнула ложечкой протертую клубнику и сливки, проглотила, на миг закрыла глаза и расплылась в блаженной улыбке. — Божественно!

— Да, советую, — жуя яичницу, подтвердила Дженни в продолжение разговора. — Потому что это отвлечет вас от мыслей о возрастных изменениях и тому подобных вещах, на которых не стоит сосредоточиваться. Жизнь многогранна.

Дейв покосился на нее, затем перевел взгляд на мать.

— А между тем сама Дженни замуж не собирается.

— Почему ты так думаешь, сынок? — спросила Эстер.

— Она сама мне сказала. Не собираюсь, говорит, замуж, и все тут! — пропищал Дейв, подражая женскому голосу. — Ищу, говорит, идеального супруга.

Эстер и Дженни рассмеялись. Потом Эстер вздохнула.

— Может, так и нужно. Вот я, например, до сих пор не могу смириться с гибелью твоего папы, сынок. Больше двадцати лет прошло, но за эти годы мне так и не повстречался человек, который мог бы сравниться с Джорджем. Он был такой нежный, внимательный и так… любил меня.

— Я люблю тебя не меньше, чем папа, — мягко произнес Дейв.

Эстер улыбнулась.

— Конечно, сынок. Счастье, что вместо Джорджа небеса подарили мне тебя.

Повисла несколько неловкая пауза. Дейв взглянул на часы.

— Не пора ли нам отправляться в клинику?

Глаза Эстер вновь оживленно заблестели.

— Да-да! — подхватила она, отодвигая опустевшую креманку и поднимаясь из-за стола. — Пока доедем, то да се…

Дейв тоже встал. За ним Дженни, которая в течение последних минут, пока Эстер вспоминала трагически погибшего мужа, сидела как на иголках.

— Мне сопровождать вас? — спросила она, обращаясь к Эстер.

— Не нужно, дорогая. Меня отвезет Дейв. А у тебя будет несколько свободных дней.

Дженни немного помедлила, потом произнесла:

— Но вы позвоните мне, если я вам понадоблюсь?

Эстер улыбнулась.

— Непременно, девочка. Обещаю.

9

Провожали ее так, будто она отправляется не за тридцать миль от дома, а в кругосветное путешествие. За Эстер и Дейвом первым на крыльцо вышел с высоко поднятым хвостом сэр Люк Сэмюэль Пусс, за ним Дженни, Молли и Софи, которая настояла на том, что сама донесет саквояж госпожи до автомобиля. Когда Дженни попыталась отобрать у старушки ношу, та решительно воспротивилась и резво зашагала во двор, ворча на ходу:

— Нечего раньше времени списывать меня со счетов, я еще не такая старая. Вот горничной нет, а я ведь справляюсь!