Книга Вермахт у ворот Москвы - Михаил Мягков

В конце 1938 г. Бок уже в звании генерал-оберста (генерал-полковник) командовал войсками, которые оккупировали Судетскую область. Затем последовала польская кампания, где фон Бок командовал северной группой армий. В ходе западной кампании его штаб-квартира, находившаяся в расположении группы армий «Б», участвовала в разработке удара по Голландии и Бельгии. После победы под Дюнкерком и капитуляции Франции Бок был произведен в фельдмаршалы.

Утверждают, что фельдмаршал Федор фон Бок не поддерживал идею вторжения в Советский Союз в 1941 г. Тем не менее, именно его штабу (ГА «Центр») досталась самая важная цель кампании – Москва. Его войска, в которые входили части талантливых немецких генералов Германа Гота (3-я танковая группа), Гайнца Гудериана (2-я танковая группа), фельдмаршала Гюнтера Ханс фон Клюге (4-я армия), летом 1941 г. одержали ряд больших побед над частями Красной армии. В августе-сентябре 1941 г. Боку, однако, пришлось поступиться четырьмя из пяти танковых корпусов и тремя пехотными корпусами для операции на северном фланге и на Украине. Однако он наряду с Браухичем, Гальдером, Альбертом Кессельрингом и другими немецкими военачальниками был активным сторонником удара на Москву[181]. В этом вопросе его уверенность в силу своих войск была неразрывно связана с амбициями незаурядного полководца. Бок был талантливым военачальником, способным руководить широкомасштабными и смелыми по замыслу операциями. Но простого признания заслуг и равной с другими генералами славы ему было мало. Как отмечает известный западный историк А. Кларк, «для Бока было просто необходимо стать покорителем Москвы. Тогда бы он оказался поистине самым выдающимся среди германских фельдмаршалов, могильщиком большевизма и первым солдатом рейха. Его слава затмила бы авторитет самого Гинденбурга»[182].

Не исключено также, что позиция фон Бока в споре с фон Браухичем относительно глубины охвата советских войск на московском направлении была связана и с его стремлением уже на начальном этапе операции продвинуть моторизованные части как можно ближе к Москве, создать выгодный плацдарм для завершающего удара по советской столице. Возможно, уже на том этапе он беспокоился за возможные осложнения на пути к столице после завершения окружения.

В октябре 1941 г. для фон Бока настало время воплотить свои амбиции в жизнь. Сейчас для него главным козырем являлась быстрота. От всех командиров подчиненных ему частей он требовал быстрого принятия решений и быстрого продвижения. Командир, по его мнению, должен был «раздумывать до начала боя… Если даже часть смертельно устала, командир должен найти средства и пути и начать преследование и провести его до конца…»[183] Такой приказ Ф. фон Бока, отданный 15 сентября 1941 г. и разосланный для подробного ознакомления вплоть до штабов дивизий, хорошо характеризует его стиль руководства войсками. Браухич рассчитывал на фон Бока, а тот – на своих подчиненных офицеров.

* * *

Намереваясь в осенних сражениях уничтожить Красную армию, захватить Москву и жизненно важные промышленные районы СССР, гитлеровское командование строило прогнозы относительно перспектив своего нового наступления, собирало и анализировало данные об остающемся потенциале Советского государства, его армии.

По данным немецкой разведки, поступавшим в генштаб ОКХ в конце сентября, выходило, что маршал Тимошенко[184], «для того чтобы удержать Москву, осуществляет перегруппировку. 13 дивизий уже отведены с фронта… Не исключена возможность, что готовится система отхода и отступления…»[185] В связи с этим в ОКХ возникли опасения, что удар ГА «Центр» не достигнет поставленной цели, и противник сумеет отойти в тыл на заранее подготовленные позиции. (Отметим, что несколько советских дивизий действительно были сняты в конце сентября с фронта западнее Москвы и отведены в тыл. Но эти дивизии предназначались не для обороны Москвы, а для укрепления Юго-Западного фронта, который потерпел поражение).

Одновременно, германская разведка отмечала, что перед ГА «Центр» стоят силы всего 46 советских стрелковых дивизий, трех кавалерийских дивизий, пяти танковых дивизий. (Однако уже после завершения окружения под Вязьмой и Брянском немцы признали, что в полосе ГА «Центр» действовали как минимум 85 крупных советских соединений). Отделом по изучению иностранных армий Востока распространялись неверные сведения, которые убеждали ОКВ, ОКХ и командование ГА «Центр», что Советский Союз почти полностью исчерпал свои ресурсы и вряд ли будет способен их восстановить. 27 сентября 1941 г. им отмечалось: «[у русских]… крупных резервов нет. Для новых формирований не хватает оружия… все ощутимее будет нехватка боеприпасов и горючего…»[186] Уже на этапе подготовки операции «Тайфун» в расчеты закладывалась ошибка. Возможная переброска большого числа свежих советских дивизий из внутренних округов СССР на подступы к Москве германским командованием не учитывалась.

Руководство вермахта после разгрома советского Юго-Западного фронта под Киевом, практически поставило крест на способности СССР продолжать активные боевые действия и считало, что Красная армия едва ли сможет создать сплошной фронт между Ладожским озером и Черным морем, и тем более его удержать[187]. Уже после войны бывший начальник генштаба сухопутных войск Ф. Гальдер признался известному английскому историку Б. Лидделл Гарту, что Гитлер после битвы под Киевом прямо заявил: «с Россией в военном отношении покончено»[188].

Однако советская Ставка ВГК была другого мнения о своих силах, и даже, напротив, рассчитывала в будущем развернуть наступательные операции против группировки фон Бока. К сожалению, советское верховное командование, несмотря на многочисленные предупреждения об активной подготовке немецкого наступления на столицу (в том числе от командующего Западным фронтом генерал-полковника И. Конева), не сумело определить точное время его начала. Кроме того, командованием Западного, Резервного и Брянского фронтов были допущены непростительные просчеты при анализе ситуации на фронте. К этому можно отнести проведение поощряемых Ставкой ВГК частных наступательных операций в ущерб укреплению оборонительных позиций, а также неправильное определение направления возможных главных ударов немецких войск (основные силы советских фронтов прикрывали район шоссе Смоленск – Вязьма – Москва). В частности, генерал Конев 26 сентября докладывал Сталину и Шапошникову, что по материалам опроса пленного летчика «противник готовится к наступлению в направлении Москвы, с главной группировкой вдоль автомагистрали Вязьма – Москва…»[189]