Книга Огненные письмена - Маркус Сэйки

«И только потому, что ты пощадил Джона Смита – больше того, черт возьми, ты его оправдал, – это случилось через три месяца, а не три года.

Ты сделал то, что тебе казалось правильным, то, чему научил тебя отец. И теперь мир страдает из-за тебя. Как ни посмотри – это твоя вина».

– Да, – подтвердила Милли.

Он подавил в себе желание вспыхнуть, накричать на них, сказать, что он из кожи вон лез… Но он заставил себя промолчать, смирил свой нрав, пока не почувствовал, что его голос может звучать ровно.

– Мы знаем о моих ошибках. И о ваших. Но сейчас мы должны забыть о них и подумать, как нам предотвратить катастрофу, потому что Джон Смит явно к ней и ведет мир.

Братья переглянулись.

– Что вы предлагаете? – обратился к нему Эрик.

– Прежде всего мы должны найти Смита. Полагаю, вы не знаете, где он.

– Не знаю.

– А раньше знали.

– То было раньше.

«Так, значит, придется прибегнуть к крутым мерам».

– Тогда мне нужно поговорить с кем-нибудь, кто знает. – Купер глубоко вздохнул и медленно произнес: – Мне нужно побеседовать с человеком, который меня убил.

Я просто хотел проверить, получится ли из этого что-нибудь.

Эрни Айто, 11 лет, объясняет, почему он заразил выращенным дома штаммом ботулизма столовую своей школы, что привело к госпитализации более четырехсот детей и к трем – на данный момент – смертям. Айто, сверходаренный второго уровня, разработал бактериальный штамм в рамках проекта «Ярмарка научных идей».

Глава 11

Когда цепь натянулась, Лук Хаммонд почувствовал, как что-то расцветает в его груди. Радостное чувство, какое он испытывал несколько раз прежде.

В девятнадцать лет в джунглях Лаоса, глядя на горящую деревню, на поднимающийся в потное небо черный дым.

На крыше разбитого дома в Бейруте, наблюдая, как падает в туче пыли древняя мечеть.

Следя на мониторе компьютера, как агенты уничтожают тренировочный лагерь в Сальвадоре.

Он не искал этого чувства. И не гордился им как таковым. Не хотел передать его сыновьям. И пусть он никогда не разговаривал с ними об этом, но подозревал, что и им такое чувство знакомо не меньше, чем ему.

Яростная, жуткая радость разрушения. Торжествующий вопль победы… нет, не совсем так… вопль силы. Силы, которая есть у тебя и которой нет у твоего врага.

Он перешел на более низкую передачу, посмотрел налево, направо, на десятки других пикапов, джипов, жилых прицепов – все они были соединены холодными стальными цепями с забором, за которым укрывались люди, убившие его сыновей.

И тогда он нажал на звуковой сигнал и долго не отпускал. Потом повторил это еще раз.

На третий раз он нажал педаль газа и услышал рев других двигателей – все водители сделали то же самое.

В воздухе раздался визг натянувшейся до предела стали, и Лук отпустил газ, включил заднюю передачу и сдал машину назад на три метра, потом снова бросил вперед. Остальные повторили его маневр, и их совместное усилие передалось через цепи забору. Металл стал изгибаться, земля – коробиться, колючая проволока наверху начала корежиться и запела, столб выскочил из земли вместе с девятнадцатью другими. В зеркало заднего вида он увидел, как обрушился стометровый участок ограждения Новой Земли Обетованной.

Толпа издала радостный вопль:

– Мы! Положим! Этому! Конец!

Тысячи голосов слились в один.

– Мы! Положим! Этому! Конец!

Эти слова бились в его груди, гнали кровь по жилам, распирали легкие.

– Мы! Положим! Этому! Конец!

* * *

Последние дни прошли в безумной активности. Всегда казалось, что еще сто вещей недоделано, тысяча важных заданий не выполнена. Они установили некую командную иерархию – не столько формальную систему званий, сколько свободное распределение обязанностей. Во главе всего стоял Миллер, Лук был вторым номером, а им подчинялись десять других бывших военных, которые и составили высшую командную ячейку. Руководители низкого звена избирались группами, членами которых они являлись. Миллер проявил здесь твердость, требуя, чтобы руководство было неглубоким и широким. Здесь собрались аналитики и рекламщики, президенты байкерских клубов и командиры захолустных группировок виджилантов, организаторы соседских дежурств и добропорядочные граждане. Люди, приехавшие группой, были склонны оставаться внутри ее. Другие группировались по принципу волейбольной команды на пляже. Таким образом, появлялись разношерстные отряды численностью от десяти до двух сотен человек.

Пока система работала. Несмотря на различия между людьми, всех их объединяли гнев, боль и утрата. Случались и ссоры, но реже, чем ожидал Лук.

– Пока мы действуем, – сказал Миллер, – мы одна команда.

– По крайней мере, до первой смерти. Это ведь не армия.

– Смерть сплотит нас еще больше, – мрачно улыбнулся генерал.

Время покажет, подумал Лук, потому что за годы знакомства с Миллером научился не спорить с ним. И потом, работы было выше головы.

То, что началось как спонтанное движение, стало обретать черты целеустремленного действия. Люди разделялись по жизненному опыту: бухгалтеры занимались администраторской логистикой, профессора истории обучали тактике, повара готовили на тысячи человек. Но ничего бы этого не было без частной поддержки.

– Посмотрите, босс, нас спонсируют корпорации, – пошутил Ронни Дельгадо, когда стали прибывать машины от «Лучших продуктов».

Фуры, набитые консервами, бутилированной водой, одеялами, винтовками, боеприпасами, – подарок от Райана Лучши, генерального директора, которого в прессе называли «эксцентричный миллиардер».

– Вот что удивительно в миллиардерах, – сказал Дельгадо. – Бедняков они называют чокнутыми.

Двадцативосьмилетний Дельгадо, бывший национальный гвардеец, был наемным рабочим на ранчо, а сюда его сам Господь Бог послал. Он был неутомим и постоянно шутил, поднимая настроение другим. Но самое главное, он умел обращаться с лошадьми.

Когда генерал Миллер впервые сообщил, что он убедил Райана Лучши отдать им принадлежащих миллиардеру лошадей (Дельгадо: «Эти владельцы корпораций – они, как только разбогатеют, тут же надевают ковбойские сапоги»), Лук не пришел в восторг. Тысячи лошадей у них в тылу представлялись ему шумной, вонючей обузой. Хотя Лук никогда не принадлежал к новому поколению военных, которых он считал скорее хакерами, чем воинами, лошади уж совсем низводили технологии ниже плинтуса.

– Лошади не ломаются, – сказал Миллер. – Компьютерные вирусы им не страшны. И бензина им не нужно.

– А когда у нас кончится еда для них?

– Тогда у нас будет свежее мясо.