Книга Гадалка из Зазеркалья - Инна Балтийская

— Разрешите войти?

Мужичонка попятился, и я вошла в малюсенькую прихожую, которую почти полностью занимал небольшой шкаф. Художник очумело таращил на меня мутные глазенки. Чтобы завязать дружескую беседу, я достала из кошелька пять латов:

— Вот, раз не не успела вернуть долг вашей матери, возвращаю вам. Она меня очень выручила недавно… Вы не расскажете, что с ней случилось? Еще неделю назад она была жива, и, как мне показалось, вполне здорова.

При виде пятерки лицо художника просияло. Видно, даже такая небольшая по рижским меркам сумма показалась ему внушительной. Он даже не стал расспрашивать, кто я такая, как познакомилась с матерью. Видимо, не мог допустить даже мысли, что незнакомый человек вот так возьмет и подарит деньги. Он осторожно взял купюру, как-то засуетился и жестами пригласил меня пройти в комнату. По дороге я заглянула на кухню. На столе расположился красочный натюрморт. Среди немытых тарелок и жестяных банок из-под шпрот горделиво красовались несколько водочных бутылок. Ну что же, хотя бы в этом присутствует богемный стиль. Интересно, а где же обитается жена, подарившая любимой свекрови абонемент в бассейн? Я вошла в небольшую захламленную гостинную и аккуратно присела на краешек маленькой кушетки. Художник вкатился следом, сел рядом со мной, обдал запахом перегара и, моргая заплывшими глазами, принялся торопливо рассказывать про скоропостижную кончину матери.

Всему виной, как я поняла, оказался тот самый злосчастный абонемент. Евдокия Федоровна, вернувшись из бассейна, в прекрасном настроении прошла в свою комнату. А примерно через час оттуда раздался грохот упавшего тела. Илюша вбежал в комнату матери. она лежала на полу, как-то странно открывая и закрывая рот, глаза налились кровью, губы посинели. На полу лежала чашка с разлившимся чаем. Приехавшая «Скорая» определила микроинфаркт. В кардиологическом отделении больницы диагноз подтвердили. Евдокию Федоровну положили в четырехместную палату, где, кроме нее, лежало еще две женщины. Врачи уверяли, что сердце пожилой женщины не выдержало нагрузки. Не следовало ей на седьмом десятке больше часа плавать в бассейне.

Несколько дней невестка Татьяна, как преданная дочь, навещала больную свекровь каждый день. Приносила супчики, порожки домашнего приготовления, доставала нужные лекарства, которые в наших больницах в дефиците. Соседки по палате шопотом говорили Илье, что ему на редкость повезло с женой. Сказать это вслух они не решались. Евдокия Федоровна, казалось, загрызет любого, кто похвалит невестку. Сама она не уставала повторять соседкам, сыну и врачам, что невестка хотела сжить ее со свету, потому и отправила в бассейн.

Но, как бы то не было, через несколько дней состоянии больной намного улучшилось. В больницах сейчас подолгу не держат, и врачи предупредили Илью, что на днях мать выпишут из больницы. В это время Татьяна сказала мужу, что ей необходимо уехать из города на пару недель. Ее мать живет на Украине, уже больше месяца тяжело больна, а дочь не могла ее навестить, потому что приходилось ухаживать за свекровью. Но раз Евдокии Федоровне стало лучше, значит, невестка может наконец поехать к собственной матери. Илюша согласился с женой, а приветливая свекровь на прощанье предложила Татьяне вовсе не возращаться обратно.

Татьяна уехала на Украину. А через два дня, накануне выписки, Евдокии Федоровне в последний раз поставили капельницу. После обеда она легла на койку, в вену ей ввели иглу, по трубочкам побежал физзраствор… Примерно через полчаса соседки по палате обратили внимание на то, что на кровати Евдокии Федоровны как-то непривычно тихо. Не слышно хриплого, с присвистом дыхания, которое было обычным для грузной дамы. Одна из женщин встала с постели и подошла поближе. Евдокия Федоровна лежала неподвижно. Цвет лица уже сравнялся с накрахмаленным пододеяльником. Дыхания не было слышно вообще. Примчавшиеся по тревоге врачи долго пытались реанимировать больную, но было поздно. Тело увезли на вскрытие. А через день Илюшу пригласили в полицию.

— Мама умерла не своей смертью, ее отравили! — Художник, жалобно моргая, смотрел мне в глаза. Да, вот мне и урок — нельзя с первого взягляда определить, чего человек стоит. Не судите, и не судимы будете. После такого удара ничего удивительного, что бедняга запил. Мать умерла, потом выяснилось, что ее убили. Жена надолго уехала. Самая крепкая психика может надломиться. А Илья — все-таки художник, натура творческая. У него по определению не может быть стальных нервов.

Живописец продолжил свой рассказ. Экспертиза установила, что в систему с физраствором некто подмешал цианистый калий. Совсем немного, всего одну ампулу, но этого вполне хватило. Благодаря показаниям соседок, первым делом полиция, естественно, заподозрило Татьяну. Илье даже не поверили на слово, что жены уже два дня нет в городе. Отправили запрос на Украину, в отделение киевской милиции. Оттуда пришел ответ — гражданка Фомина действительно прибыла к матери в указанный мужем день. Заподозрили было в отравлении и самого любящего сыночка. Но он в роковой день в больнице не появлялся, более того, выполняя настоятельную просьбу жены, именно в этот день ждал сантехника из домоуправления. С сантехником заранее договорилась Татьяна, он пришел вовремя, с самого утра, и прокопался с протекающим унитазом весь день. И потому без колебаний подтвердил невиновность злосчастного Илюши.

Впрочем, даже если бы алиби сына или невестки не было бы настолько неоспоримым, следствию это ничего бы не дало. Во-первых, ни у художника, ни у его жены не было никакого доступа к редким ядам. Цианид в аптеках не продается, в химических лабораториях каждая ампула на учете. А специальных химических знаний у супругов не было и быть не могло. Во-вторых, и это главное, обоих хорошо знали в больнице — и врачи, и дежурные медсестры, и обе соседки Евдокии Федоровны по палате. И все они в один голос подтвердили, что ни одного из супругов, равно как и похожих на них лиц, в тот день в отделении не было.

— Более того, — голос рассказчика понизился до шепота. — Я сам на следующий день пошел в полату матери. Просто поговорить с ее соседками, понимаете… И они мне сказали, что весь тот страшный день провели в своей палате, не выходя оттуда ни на минуту. Как раз случилась магнитная буря, обе чувствовали себя неважно, поэтому завтрак и обед им принесли прямо в постель. И даже в туалет они не отлучались, рядом с каждой стояло личное судно. И, вы мне не поверите… Они сказали, что за весь тот день в палату вообще никто не заходил!

Глава 15

Я в глубокой задумчивости спускалась в свой подвальчик. Где-то я уже слышала про убийство в больнице, правда, с помощью серной кислоты, а не цианида. Вспомнила! Это Марья Федотовна, моя клиентка, рассказала душераздирающую историю про трех отморозков. На нее тоже большое впечатление произвело именно то обстоятельство, что в палату к убитому НИКТО не заходил. Правда, Марья Федотовна допускала присутствие некого невидимого духа.

Меня логика собеседников просто убивала. Ну ладно, они уверены, что флакончик с кислотой, равно как и ампула с цианидом, забрались в палату сами. Но ведь, получается, и штатив с капельницей тоже пришел к больному сам! Представляете зрелище? Прямо на глазах изумленной публики громоздкий штатив открыл дверь, подошел к кровати, закатал больному рукав, в вену совершенно самостоятельно вонзилась игла… На фоне таких чудес небольшая ампула действительно могла прибыть в гордом одиночестве и влиться в систему незаметно.